— Я тоже это видел, — кивнул Хаггар. — Теперь я знаю, у кого ты училась.
— Значит, ты узнала этого эмона? — спросил Улнар.
— Да. Это Торвар, брат и правая рука Тормуна, хозяина хартогов. Я ненавижу его! И он меня тоже…
— И он тебя узнал? — спросил Эрбин.
— Конечно, — сказал Улнар, — я думаю, забыть такую девушку трудно.
— Не беспокойся, пока мы рядом, никто не тронет тебя! — сказал Хаггар. Улнар встретился взглядом с Далмирой. Его глаза сказали то же без слов.
— Я думаю, бояться нечего! — заявил Эрбин. — Наш Шенн — посланник самого одана, а это кто? Какие–то торговцы!
Глава 24. Цена мести
Дверь в гостевую открылась, и арны дружно повернули головы. Вошел Шенн, за ним несколько вооруженных наемников.
— Далмира, — произнес он, не глядя на девушку, — ты должна пойти с ними.
— Что? — Далмира вздохнула. — О чем ты говоришь, Шенн, я не понимаю.
— Хозяин эмонгира Торвар, — продолжил фагир, — ты знаешь его… Это эмонгир хартогов, а ты принадлежишь им.
— Я никому не принадлежу! — Далмира выхватила меч. — Если они хотят меня, пусть возьмут, если смогут!
— С какой стати она их собственность? — встрял Эрбин. — Пусть докажут!
— На ней их клеймо, — проронил Шенн. — Далмира, прости, но по закону ты принадлежишь им. Я не могу ничего сделать. Прости.
— Ты… не можешь? — девушка шагнула к нему. — Если бы ты… ты бы… — слезы застлали ей глаза. Как он может! Нет, я не вернусь к ним, никогда!
Хартоги направились к ней, но Улнар встал между ними:
— Назад! — произнес он так, что наемники остановились. — Клянусь Игниром, я убью всякого, кто прикоснется к ней!
— Вы в наших руках! — сказал один из хартогов. — Отдайте девчонку, и мы позволим вам ехать, куда вы хотите.
— А если нет? — спросил Улнар, приготовившись к схватке. Он уже знал, что будет делать.
— Если нет — кругом пустыня, — наемник криво усмехнулся, — и на следующий день от ваших тел останутся лишь кости.
— Эй, перед вами посланник одана! — возразил Хаггар. — Следите за языком! Вы кому угрожаете, ублюдки Даора?
Подняв секиру, он встал рядом с Улнаром. Эшнарец потащил меч из ножен.
— Сложите оружие! — угрюмо приказал Шенн. — Мы не можем преступить закон.
— Ты не можешь, — сказал Улнар, — а я могу.
Взгляд воина был столь пронзителен, что Шенн отвел глаза. Бессилие душило его. Как они не понимают, что выхода нет!
— Сложите оружие, — повторил он, — их десяток на каждого из вас, и закон на их стороне.
— Хватит говорить о законах! — прервал Улнар. — Для меня есть один закон, здесь, — воин ударил кулаком в грудь. — Если я преступлю его, мне незачем будет жить. Вы, фагиры, следуете мертвым законам, а люди следуют живым, тому, что у них на сердце.
— Мергинская ересь, — пробормотал Эрбин. — Как думаешь, Хаггар, нас в Кхинор отправят или на рудники? По мне, так лучше в Кхинор, все–таки мы теперь друзья морронов…
— Заткнись! — сквозь зубы процедил десятник. — Улнар прав.
Повисла гнетущая тишина, было лишь слышно, как за дверью собираются хартоги.
— Хаггар, убери оружие! — приказал Шенн. — Тот, кто не выполнит мой приказ, не получит награду!
— Мы вольные воины, — ответил Хаггар, поднимая вверх предплечье с вытатуированным громиром, — мы сражаемся за деньги, но честь мы не продаем.
— Спасибо, друг, — сказал Улнар.
— Выметайтесь отсюда! — рыкнул десятник, занося секиру. — Вон, ублюдки!
Наемники попятились к дверям. Сражаться они были не готовы. Шенн стоял, как статуя.
— Что вы наделали, — прошептал он.
— Шенн, как ты мог! Я думала, ты всегда будешь защищать меня, думала, что дорога тебе…
— Далмира, пойми! — Шенн посмотрел на девушку, но она презрительно отвернулась. — Далмира, я не могу преступить закон. Я фагир!
— Сначала ты человек, потом фагир, — сказал Улнар.
— Ты не понимаешь, воин! — Шенн подошел к нему, и они замерли, глядя друг другу в глаза. — У нас есть цель, и мы должны…
— Нет такой цели, ради которой можно бросать друзей.
— Кто бы говорил! — крикнул Шенн. — Не ты ли ушел из отряда!
— Я вернулся.
— Очень жаль! — проронил фагир. — Поймите, вы, все! Мы не можем из–за одного человека ставить под угрозу целый мир! Наш Арнир! Подумайте: если нас всех убьют, кто придет к одану, кто сообщит о нашествии гротхов? Мы должны исполнить миссию любой ценой!
— Если нас убьют, — проронил Хаггар, — нам будет уже все равно. Но мы хотим умереть, не предавая друзей, умереть так, чтобы об этом можно было сложить песню.
— Далмира! — Шенн вновь повернулся к ней. — Послушай меня! Я говорил с Торваром и предложил выкуп за тебя, ведь одан даст нам деньги! Он согласился и обещал, что…
Далмира рассмеялась.
— Торвар? Обещал? Этот ублюдок пообещает что угодно, его клятвы не стоят и ломаного асира!
— Далмира!
— Я лучше умру, чем сдамся! — отрезала девушка.
— Спасибо, Хаггар, — сказал Улнар. Десятник встопорщил бороду:
— Чего там… Ты же мой друг.
— Ты снова веришь мне? — улыбаясь, спросил воин.
— Я понял, почему ты вернулся, — ответил Хаггар. — Ты вернулся к ней, а раз так, ты не раб морронов.
— Спасибо, дружище, — воины соприкоснулись предплечьями.
Эшнарец подошел к одной из бойниц, заменявших окна:
— Дело к вечеру, — промолвил он. — Солнце садится.
— Эрбин, послушай–ка, что там за дверью? — приказал десятник. Эшнарец повиновался, и в комнате повисла тишина.
— Там их много, — ответил он, отходя от дверей. — Гудят, как встревоженный улей. Говорят что–то по–своему, я их не понимаю.
— Если ворвутся, задавят числом, — сказал Улнар. — Надо встать ближе к проходу, вдвоем мы легко его удержим.
Шенн сидел у стены, глядя, как воины готовятся к бою.
— Мастер, ты с нами? — неожиданно спросил Хаггар. Шенн не отвечал. — Тогда не вставай у меня на пути! — процедил десятник и отвернулся.
Время шло томительно медленно. Напряжение изматывало воинов. Хартоги не нападали, зато эмонгир сдвинулся с места. Зашумели, застучали колеса, заскрипели деревянные переборки катящегося замка.
— Жрать хочется, — объявил Эрбин. — Может, они нас измором взять хотят?
— Может, попробуем прорваться? — спросил Хаггар. — А, Улнар?
Вольный воин покачал головой:
— Вы хорошо помните, как нас вели? Через несколько помещений, в каждом из которых можно устроить засаду. Думаю, они уже подумали об этом, и все коридоры заняты наемниками.
— А может, с ними поторговаться? — предложил Эрбин.
— А что ты можешь им предложить?
— Его! — эшнарец кивнул на фагира. — Скажем: пусть забирают себе вместо Далмиры, хе–хе!
Улнар стремительно подошел к дверям и крикнул:
— Позовите Торвара!
Ему не ответили, но через несколько минут дверь открылась. Торвар встал на пороге. За его спиной маячили вооруженные до зубов воины. Облаченный в кольчугу и опоясанный мечом, он уже не напоминал того изнеженного эмона, каким представился Шенну.
— Ну, что? — спросил он. — Отдаете девчонку?
— Я пойду вместо нее! — сказал Улнар. — Вам ведь нужен воин, как она. Так вот, я лучше нее, и могу это доказать в схватке с любым зверем. Возьми меня и заклейми, а их отпусти.
Торвар ухмыльнулся.
— Интересное предложение — но кто ты, и кто она! Далмиру знают, как великого хартога, ее подвиги в Круге известны всему Арниру, я потратил многие луны на ее обучение… А такие, как ты, быстро гибнут в Круге. Нет, мне нужна она! — палец хартога указал на девушку. — Даю вам час. Не отдадите — умрете все.
Торвар захлопнул дверь.
— Улнар, в следующий раз говорить с ним буду я! — Хаггар повел могучими плечами. — И порази меня Игнир, если я не доберусь до него своей секирой!
Улнар обернулся: Далмира плакала, ее плечи сотрясались от рыданий. Сейчас она не была воином, а была обычной девушкой, слабой и ранимой.
— Далмира, ты что…
— Простите меня, — сквозь слезы ответила девушка. — Мне надо идти к ним, ведь вы все погибнете из–за меня! Но я не могу. Я знаю, что меня ждет…
Улнар сжал кулаки:
— Ни один из них не коснется тебя, пока я жив, обещаю! Они не знают, какую цену им придется заплатить за тебя!
— Погоди, — вдруг сказал Хаггар. Десятник подошел к стене и стукнул по ней кулаком. — Ведь стены здесь деревянные! Разве это преграда для моей секиры? А? — он победоносно оглядел товарищей.
— Нет, Хаггар, — сказал Улнар, — не стоит. Мы не знаем расположения комнат в этом эмонгире, и куда ты прорубишь проход, неясно. Здесь одна дверь — и ее мы можем защищать достаточно долго, в этом наше преимущество. Не нужно его лишаться. А наружу ты ход не пробьешь — эмонгир окован железом, да и ортаны тут же сбегутся на стук.
— Проклятье, пожалуй, ты прав, — согласился Хаггар. — Мне хочется что–то сделать, я устал ждать!
— Остался час, — напомнил Эрбин.
Далмира уже успокоилась и сидела на полу, сосредоточенно осматривая оружие. Она чувствовала себя, как перед выходом в Круг. Вот рядом ее напарники, а там, за дверьми — огромный многоголовый зверь. И победитель, как всегда, только один…
Оллок учил ее сосредотачиваться и прогонять страх, сейчас она это и делала, а перед глазами проносились полузабытые лица и имена: Оллок, Тормун, Кинара, Немой… И те, которых она помнит очень хорошо: Улнар, Хаггар, Шенн, Эвран… Люди, которым она обязана многим, поступки которых сделали ее такой, какая она есть. Собравшись, она подошла к воину:
— Улнар.
— Что? — Он повернулся к ней, и его глаза потеплели.
— Я хочу спросить.
— Спрашивай.
— Почему ты защищаешь меня? Почему готов…
Улнар взял ее за плечи. Далмира не отстранилась. Он воина пахло чем–то душным и пряным. Зелье Гунорбохора, подумала она.
— Потому что ты самое дорогое, что у меня есть, — ответил он.
Дверь неожиданно распахнулась, и в комнату ворвались воины. Торвар решил не ждать…