— Десятка мечей, думаю, будет достаточно, — сказал он товарищу, — и пяток стрелков.
— Тогда нам нужны луки и запас стрел, — сказал Улнар. — Я займусь этим.
Воин оставил товарища и отправился в ближайшую оружейную лавку. Там, не торгуясь, выбрал несколько дальнобойных луков, сменил доспех и наручи. Все это, и три сотни стрел он приказал доставить на эмонгир как можно скорее.
К вечеру прибыл Хаггар с целым отрядом. Наемники были, как на подбор: рослые и крепкие, каждый с оружием и в доспехе.
— Отлично, — сказал Шенн. — Мы отправляемся сейчас же.
Гинер остался позади. Эмонгир обогнул город и двинулся по тракту на юг, но вскоре путь преградили холмы. Дорога легко петляла меж ними, эмонгир же пройти там не мог.
— Надо искать дорогу, — озабоченно сказал Шенн. — Придумайте что–нибудь, мне нужно заниматься оружием.
Улнар неплохо знал эти места. Кое–кто из мастеров так же были местными и посоветовали, куда ехать, чтобы эмонгир не уперся в непроходимые дебри. Ортаны никогда не ходили дальше Гинера — и в этом была главная проблема. Крепость была широка — около сорока локтей — и протиснуться между двумя близлежащими крутыми холмами не могла. Шенн кусал губы: будь у него время, он бы усовершенствовал катящуюся платформу, и эмонгир смог бы преодолевать небольшие горки. Он уже придумал, как это сделать, и мастера под рукой… Но не было времени.
Далмира видела, как работает Шенн, и была готова простить ему все, даже измену с Торваром, но… сказать все это не могла. Наконец, решившись, он прошла в одну из комнат, служившую фагиру кабинетом, где он уединялся и сидел за чертежами и расчетами. Тихонько открыв дверь, девушка увидела Шенна. Уставившись на стену, он что–то тихо бормотал.
— Не понимаю, — услышала девушка, — узор силовых потоков должен быть похож на тот, что на моих перчатках, а он зеркален. Почему и не вызовет ли он…
Фагир перевел взгляд на лежащие на коленях перчатки.
— Нет, не так все просто. И мастер не зря говорил мне… — он повернулся и заметил Далмиру. — Здравствуй, я не заметил, как ты вошла.
— Прости, я тебе помешала, — девушка повернулась, но Шенн вскочил на ноги:
— Подожди! Не уходи, прошу.
Она осталась.
— Садись, — предложил он, указывая на подушку. Откинув свитки с чертежами в сторону, он сел на пол. — Я рад, что ты пришла.
— Ты рад?
— Да, Далмира. Я должен многое тебе объяснить.
— Я многое уже поняла, — опустив глаза, произнесла девушка. Шенн покачал головой:
— Нет, ты многого не знаешь! Ты ненавидишь меня за то, что я позволил привязать вас к колесам тогда… А сам был свободен. Но я ведь фагир. И я не мог преступить закон. Еще никогда в моей жизни у меня не было такого выбора. И я растерялся…
— Но ведь ты приговорил Торвара к смерти и убил — почему ты не сделал это раньше? — воскликнула Далмира. — Или закон для тебя важнее жизни друзей? Тогда извини, мне не о чем с тобой говорить!
Она резко поднялась, но Шенн схватил ее за руку:
— Выслушай. Смотри! — он схватил перчатки, надел и — голубой шар замерцал меж ладонями. — Видишь его?
— Да. Не в первый раз. И что?
— Ты можешь достать и убрать меч в ножны, но, вызвав пламя богов, ты не спрячешь его обратно, — Шенн встряхнул руками, и синий шар исчез, оставив оплавленную дыру в стене, сквозь которую виднелось небо. — Ты понимаешь? Когда Торвар приказал сдвинуть колеса, пламя богов уже было у меня в руках… Даже не будь Маррода, у нас был бы какой–то шанс. Если бы я висел там с вами, его бы не было. Ты ведь помнишь, как я торговался с ним?
Далмира помнила.
— Но я буду честен, — продолжил фагир. — Деньги не имеют для меня ценности, и я отдал бы все, сколько бы ни пожелал этот хартог. Также у меня есть цель, которой я служу, и имя, которое я не могу опозорить. Если узнают, что я, фагир, преступил закон, меня лишат звания, и я стану никем, отверженным, изгнанником, мергином…
Далмира покачала головой:
— Шенн, ты умен, но не понимаешь простых вещей. Одан может лишить тебя звания и должности, но никогда не отнимет твой ум и твои знания. И даже став мергином, ты останешься собой…
Она подняла руку и провела по шраму на его щеке. Шенн замер.
— Мне все равно, какого звания человек, Шенн. Мергин он или одан. Я ценю то, что внутри. Можно отнять все, что имеешь, но смелость, благородство и честность не отнимет никто…
Крепость повернула на запад. Пройдя вдоль реки, эмонгир пересек ее вброд. Далее шла неровная кромка леса, и крепость покатила вдоль него, подминая молодую поросль. Деревянная конструкция кренилась и раскачивалась, и работы прешлось прекратить. Но дальше вырулили на поля, и ристы побежали веселей.
Хаггар муштровал наемников. Каждые два часа менялись дозорные, возле каждой бойницы по периметру крепости десятник расставил полные стрел колчаны, чтобы не носить их с собой во время боя. Каждый стрелок знал свое место, и каждый воин — свою позицию.
К середине дня Шенн собрал товарищей в смотровой.
— Оружие готово, — сказал он. Маррод привстал:
— Готово?
— Да. Осталось его испробовать. Но… это опасно для нас всех. Если я неправильно выставил линии… короче говоря, эмонгир может сгореть.
— Сгореть? — воскликнул Хаггар.
— А вы как думали? — зло спросил Шенн. — Это оружие богов и владеть им непросто! Поэтому я приказываю всем покинуть эмонгир.
— То есть, как: покинуть? — переспросил Улнар.
— Я останусь здесь один и запущу машину, — ответил фагир. — Если все в порядке, заряд стагнира полетит туда, куда я его направлю. Если нет… Я не хочу, чтобы вы погибли из–за моей ошибки.
— Такое может случиться? — удивился десятник.
— Конечно! Это оружие Древних. Сила, заключенная в нем, велика и опасна.
Все умолкли, глядя на «Гнев Игнира».
— А если погибнешь ты? — спросила Далмира, прервав тягостную тишину. Шенн посмотрел на нее:
— Ученые — воины науки, Далмира. А воины иногда погибают… Я все сказал. У нас нет иного выхода и мало времени, поэтому, Хаггар, командуй! Вели всем покинуть крепость.
Воины молча спускались вниз. Лишь Бенордик не пожелал уйти, заявив, что останется с ристами, что бы ни случилось. Десятник задержался на крыше:
— Шенн, мастер…
— Что, Хаггар?
— Иногда я сомневался в тебе, мастер, — воин вздохнул. — Я ошибался. Прости.
— Ничего, Хаггар, я зла не держу. Я долго прятался за вашими спинами, теперь ваша очередь, — улыбнулся Шенн.
Окружив эмонгир, воины смотрели на фигурку Шенна, колдовавшего над машиной. Только теперь Улнар осознал всю мощь оружия Древних и понял, как рискует фагир. «Если эмонгир сгорит, мы потеряем Шенна, а Арнир — последнюю надежду, — думал воин, оглядываясь на товарищей. — Великий Игнир, помоги нам, позволь воспользоваться твоей силой, чтобы покарать врагов!»
Он увидел, как массивные деревянные платформы с закрепленными на них дисками стагнира стали сближаться, а затем начали вращение. Затаив дыхание, воины смотрели, как меж дисками вспыхнуло голубое пламя, и даже с сотни шагов были видны синие искры, сыпавшиеся на крышу крепости. Машина стала наклоняться — Шенн быстро вращал одну из управляющих рукоятей — и вдруг сгусток голубого огня вырвался из нее и, пролетев над головами воинов, ударил в близлежащий лесок. Раздался жуткий треск, и огонь ушел в землю, на которой не осталось ничего, кроме сожженной дочерна почвы и дымящихся остовов от некогда зеленых деревьев…
Шенн махал руками с крыши, и воины услышали его торжествующий крик:
— Я создал оружие Древних!!
Глава 27. Битва за Ринересс
Эмонгир катился вперед. По расчетам Улнара, Ринересс был в дневном переходе от них. Проезжая по чьи–то полям, Шенн был готов заплатить их хозяевам за ущерб, нанесенный огромной тяжестью эмонгира, оставившего после себя две глубокие колеи — но никто не остановил их. Навстречу стали попадаться пустые, без единого человека, селения, и воины поняли: враг близко.
Неожиданно путешественники увидели лагерь. Тысячи палаток из разноцветных кож усеивали долину, и сотни костров тянулись к небу черными струйками дыма.
— Гротхи! — крикнул дозорный, и спустя минуту воины заняли места у бойниц.
— Пришло время! — молвил Маррод, вглядываясь во вражеские порядки. — Шенн, ты готов?
— Готов, — ответил фагир, склоняясь над прицеливающим устройством. Это было его собственное изобретение, в чертежах Древних не было ничего подобного, и Шенн гордился собой. Фагир крутил ручку, и платформа поворачивалась, направляясь в сторону врага.
— Вели остановиться, — сказал он Далмире, — так выстрел будет точнее.
Девушка дернула за рычаг, и обученные ристы встали. Эмонгир замер.
— Мы уничтожим вас! Вы все умрете! — произнес Маррод. Эльд вцепился руками в ограждающие крышу деревянные зубцы, и лицо его исказилось от ярости.
Гротхи тоже заметили их. Да и как не заметить высоченную крепость, катящуюся прямо на лагерь!
Стан кочевников взорвался криками, тяжелым топотом их прожорливых зверей и бряцанием оружия. Командиры собирали десятки, десятки сливались в сотни, готовые напасть на появившегося противника. Наездники потекли лавой, с двух сторон охватывая эмонгир.
— Стреляй! — крикнул Маррод.
Шенн наводил диски.
— Стреляй же!
— Лучше помоги, крути платформу! — приказал фагир, и эльд с готовностью взялся за деревянные ручки. — Поворачивай туда! Далмира, в сторону!
Девушка отскочила. Механизм машины поворачивался, наводясь на лагерь. Диски закрутились, между ними вспыхнул огонь. Шенн махнул рукой:
— Стреляю!
Скользя по направляющим, платформа резко подалась вперед и вздрогнула, ударившись о поставленные опоры. Рассыпая синие искры, шар сорвался с нее и полетел вперед.
Гнавшие зверей к эмонгиру гротхи невольно остановились, когда шар пролетел над их головами и врезался в лагерь. Вопли испуганных людей и рев раненых животных всколыхнули воздух. Арны радостно кричали, потрясая оружием. «Гнев Игнира», оружие богов, действовало и убивало! На месте удара не осталось ничего, лишь пепел и обугленные кости. Смятение охватило лагерь, а Шенн готовил второй заряд.