— Подожди, Жорик. Помнишь, мы стиралку покупали?
— Помню. Сломалась через месяц. И что?
— А то, что у неё на ценнике как раз четыре девятки и стояло.
— При чём тут стиралка?
— При том! Мы тогда ещё удивлялись, чего так дёшево, а оказалось, что это почти десять тысяч.
— Слушай, Ромуальдовна, ты пьяная в дым. Несёшь какой-то бред.
— Не бред! Четыре цифры — не тысяча, а почти десять тысяч, понял?
— Ни хрена не понял. Не мешай. Я и так по кнопкам не попадаю, они совсем маленькие.
— Хватит! Вдруг там, если много раз набираешь не тот код, телефон вообще блокируется? Без толку это. Не час тебе понадобится, а десять часов!
— И что предлагаешь?
Ромуальдовна задумалась, потёрла так и норовящие закрыться глаза и попросила:
— Подай мой телефон. Он в сумочке, а она под столом.
— А «пожалуйста»?
— Ты будешь спасать мир?
Жора вздохнул и слазил за сумочкой. Его супруга нашла нужный номер и позвонила.
— Я же сказал тебе, что между нами всё кончено! — раздражённо заявил Василий, муж Екатерины. — Теперь Господь запрещает мне прелюбодействовать.
— Вася, хватит гнать пургу. Скажи мне лучше, ты хорошо разбираешься в Сатане?
— Конечно. Когда Господь отверз очи мои, открылась мне тайная суть вещей, и людей, и ангелов. И падших ангелов — тоже.
— Тогда представь Сатану с мобильным телефоном.
— Легко могу представить, ибо устройство сие — бесовское.
— Ну, и какой он поставил себе пин-код?
— Читай Библию, Ромуальдовна, там всё написано. Ибо сказано: «Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо то число человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть». Вот какой у него пин-код. Есть ещё вопросы?
— Вася, ты назвал три цифры, а в пин-коде их четыре.
— Тогда код шесть тысяч шестьсот шестьдесят.
— А это число откуда взялось?
— Это три шестёрки и ноль в конце. Что он, дурак ставить ноль в начало? Тогда всякий догадается. Вот он и переставил нолик в конец.
Ромуальдовна попрощалась с бывшим любовником и прервала связь. Подняв голову, она увидела надвигающегося на неё разъярённого Жору, со сжатыми кулаками и угрожающе выдвинутой вперёд нижней челюстью.
— Ах ты ж дрянь, — процедил он сквозь зубы. — Мне, значит, нельзя позвонить Катюше, а ты спокойно звонишь своему Ваське!
— Жора, набирай пин-код, — ответила ему Ромуальдовна. — Ноль и три шестёрки.
— Сработало, — удивился Жора. — Это тебе Васька его назвал?
— Почти. Он сказал, что если Сатана не дурак, то ноль в конце. Но разве он умный? В общем, звони Елубаю.
Жора пролистал весь справочник в телефоне Сатаны, но никаких Елубаев там не нашлось. Пришлось искать ещё раз. Наконец, Жора догадался, что к чему, и позвонил по номеру, обозначенному именем Джумшут.
— Слушаю вас, Шайтан, — мгновенно откликнулся Елубай.
— Шайтан твой спит, — сообщил Жора. — Тут вот какое дело, Бабай. Нужно решить одну задачку…
— Ты там что, пьяный?
— Есть немного. Потому и сам решить не могу.
— Что ты лезешь ко мне со всякими глупостями? — разозлился Елубай.
— Это не глупости. Это миссия по спасению мира. И ты должен помочь.
— Слушай, я сейчас к тебе приеду, и если окажется, что ты мне морочишь голову, я тебя убью! И даже Шайтан меня не остановит!
— Он сейчас никого не остановит. Спит потому что.
Елубай приехал быстро, зато Жора очень долго открывал ему дверь. Он забыл, в какую сторону нужно поворачивать ручку, чтобы отпереть замок.
— Где Шайтан? — сразу же поинтересовался гость.
— Там, — показал Жора. — Отдыхает от трудов праведных.
Кухня выглядела так, как будто в неё зачем-то бросили несколько дымовых шашек. Дым вместе с густым ароматом коньячного перегара уходил в открытую форточку, но этой смеси всё ещё оставалось достаточно, чтобы у вошедшего Елубая защипало в глазах и запершило в горле.
— От вас я другого и не ожидал, — брезгливо скривившись, сообщил он. — Но чтобы Шайтан упился до бесчувствия — это странно. Что, мы больше не спасаем мир? Жаль. Он был не так и плох. А зачем я вам понадобился? Не понимаю.
— Тут одна задачка есть, — заплетающимся языком пояснила Ромуальдовна. — Сатане нужно поговорить с Господом.
— Да, с Аллахом, — подтвердил Елубай. — Он мне сказал. Я, по-твоему, что, похож на Аллаха? А Шайтан способен сейчас разговаривать? Он способен только храпеть.
— Господь должен пригласить Сатану к себе домой. А он не хочет приглашать.
— Ещё раз: при чём тут я?
— Там всё очень сложно. Там замешаны Спартак, Хесус, римский прокурор и вампиры.
— Что за пьяный бред? У тебя белая горячка?
— Я только повторила то, что нам сказал Сатана. Вот он, когда говорил, точно был бухой, это да.
— Может, Жора что-то запомнил из рассказа Шайтана? — безо всякой надежды предположил Елубай.
— Запомнил, — согласился Жора. — Сатана говорил, что «Спартак» — чемпион.
— Не мог он такого сказать! Последний раз «Спартак» был чемпионом в две тысячи первом. Больше десяти лет назад.
— А время, между прочим, относительно, — возразила Ромуальдовна. — Так что не гони мне тут!
Потрясённый её репликой Елубай некоторое время постоял молча.
— Да, относительно, — наконец, выдавил из себя он. — Так что я пойду, наверно.
— А как же задача? — возмутился Жора. — Не решив её, мир не спасти.
— Да какая, в конце концов, задача? — взорвался Елубай. — Вы оба пьяные, и оба несёте чушь! И в ближайшее время не протрезвеете. Если бы Шайтан мне объяснил, другое дело. Но он тоже пьяный в драбадан!
— Вот и слушай своего Сатану, — предложила ему Ромуальдовна. — Кто же тебе не даёт? У меня мобильник с диктофоном, и я всю речь на него записала.
Елубай прослушал речь Сатаны несколько раз. Наконец, лицо его прояснилось, и он заявил довольным тоном:
— По крайней мере, понятно, в чём проблема. Что ж, задача поставлена, и её нужно решать. Мне понадобятся бумага и ручка.
— Бабай, смотри, на полу валяется пачка от сигарет, — показал Жора. — Чем тебе не бумага?
— Она же смятая!
— Так расправь. Неужто так трудно?
— А другой бумаги у вас нет?
— Только туалетная.
— Кстати, она кончается, нужно будет купить, — вспомнила Ромуальдовна.
— Я, конечно, понимаю, что в отсутствии гербовой пишут на простой, — пробормотал Елубай. — Но чтобы на совсем уж простой, настолько простой…
— Что ты там бубнишь? — не понял его Жора. — По-человечески сказать нельзя?
— С бумагой разобрались. Теперь ручку дайте.
Ромуальдовна царственным жестом протянула ему правую руку. Она в этот момент и смотрелась, как императрица, восседающая на троне, роль которого с успехом исполнял колченогий кухонный стул. Правда, с монархическим обликом плохо сочетались не по-королевски мутные глаза.
— Это уже не смешно, — заявил Елубай. — Вы и трезвые — кретины, а сейчас у меня вообще слов нет.
— За кретина ответишь, — пригрозил Жора.
— Ты, пьянь, сначала от стены отлипни, а потом уже в драку лезь. Тоже мне, боец нашёлся. На хрен мне ваши руки? Мне ручка нужна, ну, или карандаш.
— Карандаш где-то был, — сообщила Ромуальдовна. — Жора, помнишь, когда-то по телевизору рассказывали, как готовить салат «гнездо кукушки», а я записала рецепт?
— Помню. Говно у тебя получилось, а не салат.
— Это потому, что они что-то напутали. Но главное, я же записывала карандашом. Не помнишь, куда я его потом дела?
— Не знаю. Наверно, засунула себе в…
— Дурак! — обиделась женщина.
— Полностью согласен, — сообщил Елубай. — Ладно, раз писать тут нечем, придётся действовать по-другому. Я буду рассуждать вслух, а вы не перебивайте!
— Нам-то что? — согласился Жора. — Чай, не впервой. Вот Сатана тут перед нами бухтел, бухтел, да так и заснул. Мы, правда, почти ни хрена не поняли.
— Почему-то я совсем не удивлён. Ладно, начинаю.
— Елубай, раз мы тебе мешаем, давай мы с Жорой ляжем спать, — предложила Ромуальдовна. — У меня уже глаза слипаются, устала очень.
— Коньяк, он сильно утомляет, — пояснил Жора.
— Ни в коем случае! Перед кем я тогда буду выступать? Перед спящим Шайтаном?
— А перебивать она тебя всё равно будет. Она даже Сатану перебивала. Женщина не может слушать молча. Ты должен знать, у тебя же две жены.
— Верно, забыл, — смутился Елубай. — Мои жёны, конечно, не такие, но это потому, что у нас менталитет другой.
— Вот не надо тут этими, менталитетами меряться. Ещё неизвестно, у кого он длиннее.
— Согласен с вами, Георгий Борисович. Извините, пожалуйста.
— Бабай, давай по-простому. Мы ж с тобой уже как родные, хоть ты и макака узкоглазая. Мир от гибели спасаем, а не что-то там где-то. Короче, ты — Бабай, а я — Жора. И на «ты».
— Хорошо, давай по-простому. Можете перебивать, только, пожалуйста, не слишком часто. Договорились?
— А то! Возьми вон тот стул, присаживайся и начинай травить, — предложила Ромуальдовна.
— Итак, отбросим всё лишнее и сформулируем условия задачи, — начал свою речь Елубай. — Шайтан должен попросить прощения у Аллаха за какие-то свои старые делишки. Сделать это нужно у Аллаха дома, а туда нельзя войти без разрешения хозяина, ибо Аллах велик. Разрешения войти не будет, пока Шайтан не попросит прощения. Таким образом, перед тем, как попросить прощения, Шайтан должен попросить прощения. У нас получилась рекурсия.
— Что получилось? — не поняла Ромуальдовна.
— Рекурсия — это когда для изменения некоего параметра требуется предварительно изменить этот самый параметр, — попытался дать определение Елубай. — Я, конечно, сильно упростил, но, в общем и целом, всё именно так и есть.
— Я всё равно не поняла, — пожаловалась женщина.
— Это такая фигня, на хрен нам не нужная, — объяснил супруге Жора.
— Так бы сразу и сказал. Трави дальше, оратор.
— Теперь, Ромуальдовна, именно так и буду объяснять, — пообещал Елубай. — Так вот, чтобы прервать нашу рекурсию, Аллах должен сам пригласить Шайтана в гости. Но он не хочет, а раз так, то и не должен. Мы пришли к противоречию. Это тоже такая ненужная фигня.