— Абрам Альбертович, вы всёрьёз полагаете, что этого кто-нибудь из нас не заметил?
— Но зачем?
— Чтобы его в этом проклятом ущелье не опознали по описанию. Лишний риск никому не нужен. Я ему вчера ночью позвонил, он и начал приготовления.
— Вчера? У него же многодневная щетина.
— Время относительно. А ещё есть специальные машинки, обеспечивающие трёхдневную небритость. Наверно, их можно отрегулировать и на больше. Господин Эйнштейн, неужели это самое важное, что вас сейчас беспокоит?
Хесус вернулся быстро, принеся, как ему показалось, всё необходимое. Но когда Ромуальдовна начала переобуваться, он выругался по-испански, пошарил в воздухе и извлёк оттуда чьи-то шерстяные носки, грязные и вонючие.
— Эти носки есть такие, на что надевают горные ботинки — пояснил он. — И они не есть новые, так правильно.
Лишнюю экипировку Сатана отправил куда-то через дополнительные измерения, а потом подошёл к Хесусу и взял его за плечи.
— Удачи тебе, братишка, — пожелал Князь Тьмы. — Ты там лучше молчи, хорошо? А то у тебя акцент уж очень характерный, как бы не опознали тебя по нему эти ахейцы долбанные.
— Они есть ахейцы?
— Кто их знает? Скорее всего, причерноморские греки, то есть, понтийские.
— Понтийские — это как? — осведомился Жора.
— Это, Абрам Альбертович, когда у кого-нибудь понтов много. Ещё больше, чем у вас. Но меньше, чем у понтонов.
Хесус, не желая слушать изрекаемую Сатаной чушь, развернулся и вошёл в Запретное ущелье. Ромуальдовна, прихрамывая, последовала за ним.
— А для вас, милейший господин Эйнштейн, тоже есть важное поручение, — сообщил Сатана.
— Какое? Охранять этого спящего абрека?
— Нет. Проснётся он нескоро, а если во сне помрёт, так туда ему и дорога. А вы должны быть готовы к тому, чтобы остановить Афродиту, если она здесь появится.
— Как же я её остановлю? Она ж богиня!
— Соблазните её, уважаемый. Иначе, действительно, никак. Понимаете, каждый куёт победу, чем может. Вот и куйте!
Хесус, истоптавший немало горных троп в Андах, шагал уверенно, и Ромуальдовна с трудом поддерживала его темп. Ботинки, в которые она переобулась, были гораздо удобнее, но она уже сбила ноги в прежних и быстро идти не могла. Наконец, женщина не выдержала.
— Хесус, я устала, — заявила она и легла прямо на тропе, не потрудившись даже снять рюкзак.
— Сеньора, моё имя есть секрет. Я потому и есть путешественник в это ущелье, — мягко упрекнул её бог христиан. — Чем вы есть не в порядке?
— Ноги болят, — пожаловалась Ромуальдовна. — И ещё какая-то слабость, голова кружится, и дышать тяжело.
— Сеньора, вы есть тот, кто имеет горную болезнь. Но я и вы есть те, у кого нет времени. Вот, съешьте сахар, это есть то, что даёт немножечко сил.
Ромуальдовна съела два кусочка сахара, которые сил ей особо не прибавили, тем не менее, она поднялась и зашагала, несмотря на головокружение и тёмную пелену перед глазами. Теперь впереди шла она, а Хесус приноравливался к её невысокому темпу. Женщина почти ничего не видела и потому иногда спотыкалась, но Хесус ни разу не дал ей упасть, придерживая за плечи. Впрочем, идти им пришлось недолго.
Дорогу им перегородил здоровенный мужик с волосами и бородой, достававшими ему до колен. Помимо этого, его тело было покрыто густой чёрной шерстью. Двухметрового с лишним гиганта можно было бы принять за снежного человека, если бы не шорты цвета хаки и татуировка на пальцах правой руки «Гера».
— Здравствуйте! Мы — альпинисты, отбились от группы и заблудились в горах, — поскольку Хесус должен был молчать, то заговорила Ромуальдовна. — Вы нам не поможете?
Глаза Геракла, а перед «альпинистами», без сомнения, предстал именно этот бог, загорелись злобой, он без предупреждения бросился на Хесуса и попытался оторвать ему голову. Однако схватить жертву ему почему-то не удалось. Хесус в ответ выдал противнику великолепный апперкот в челюсть, но тоже промахнулся.
Некоторое время боги стояли друг напротив друга и обменивались испепеляющими взглядами. Геракл использовал в этом психологическом поединке ещё и грязные ругательства, причём ругался по-русски. Другую женщину подобные выражения могли бы повергнуть в смущение, но Ромуальдовна долго прожила с Жорой, так что ничего нового не услышала. Хесус же по-прежнему молчал.
Наконец, Геракл понял, что, несмотря на всю недюжинную силу, противник ему не по зубам, и решил переключиться на другого. Он двинулся к Ромуальдовне, улыбаясь в предвкушении того, что собирался совершить. Женщина поняла, что крайний случай наступил, и быстро произнесла заклинание, которое должно было лишить Геракла сил. Ромуальдовна предполагала, что он рухнет на землю, но всё произошло несколько иначе.
Злоба в глазах гиганта на секунду сменилась недоумением, а затем там запылала животная похоть. Геракл уверенно подошёл к Ромуальдовне, слегка её толкнул, чтобы она упала, и совершенно не напрягаясь, одним движением разорвал на ней разом всю одежду. Брезентовые брюки не смог бы порвать даже самый сильный человек, но бог, используя дополнительные измерения, легко справился с задачей.
Женщина пыталась сопротивляться, но Геракл этого даже не заметил. Хесус подскочил сзади и взял шею гиганта в захват, но тот каким-то непостижимым образом выскользнул. Хесус пожал плечами и, понимая, что сделать ничего не сможет, снял рюкзак, сел на него и, достав из кармана какую-то книжку, погрузился в чтение. Ромуальдовна ругалась так, что Геракл мог бы с её помощью утроить свой лексикон, но её никто не слушал, и она замолчала. Горы вновь погрузились в тишину, нарушаемую только сосредоточенным пыхтением сына Зевса.
Наконец, полностью удовлетворённый Геракл, тяжело дыша, перевернулся на спину, уперев взгляд в безоблачное небо. Ромуальдовна прочитала второе заклинание, и он громко захрапел. Женщина с огромным трудом поднялась на ноги.
— Что это было? — с надрывом выкрикнула она.
— Это был секс сеньоры с Гераклом, — просветил её Хесус, пряча свою книгу в карман. — Теперь он есть спящий два дня, и не мешающий нам делать то, что мы хотящие делать.
— Заклинание должно было лишить Геракла сил! А оно подействовало, как приворотное!
— Си. Он и есть лишённый сил. А кто есть давший сеньоре заклинание?
— Вагиня.
— Кто такая есть Вагиня?
— Ну, эта. Богиня венерическая.
— Я есть понятливый. Сеньора есть взявшая заклинание от Афродиты. Сеньора есть удивлённая, что богиня любви есть давшая ей приворот? А я есть очень сочувствующий сеньоре за Геракла.
— Ерунда, — отмахнулась Ромуальдовна. — Христос, то есть, вы, терпел, и нам велел. Потерплю. Было время, я и с десятью такими Гераклами за ночь… Сейчас немного удовольствия даже получила. И ещё горная болезнь у меня прошла. Просто противно, когда тебя используют, да ещё и так.
— Си. Жизнь есть так устроенная.
— Ладно, теперь мне надо переодеться. Сатана мог доставать одежду из воздуха, а вы можете?
Хесус молча протянул ей новые штормовку, свитер и брюки, немного подумал и добавил к этому комплект нижнего белья. Женщина, уже не стесняясь своего спутника, быстро переоделась, и они двинулись по тропе дальше. Вскоре их взгляду предстало относительно ровное место, где в беспорядке стояли пять убогих на вид хижин. Хесус быстро их обследовал и показал рукой на ближайшую. Ромуальдовна туда и направилась.
Дверь не запиралась, так что войти ничто не мешало. Внутри хижина выглядела так же убого, как и снаружи. Правда, мебель тут стояла добротная и явно дорогая, видимо, сюда её откуда-то притащил Геракл, но всё было таким грязным, что цена мебели на общее впечатление совсем не влияла.
Давно немытые мутные окна почти не пропускали света. В ущелье и без того солнце заглядывало с огромным трудом, а в хижине вообще царил густой сумрак. Ромуальдовне приходилось напрягать зрение, чтобы разглядеть хоть что-то. Впрочем, разглядывать было особо нечего. У одной стены стоял стол с горой грязной посуды, а возле него — пара стульев явно из какого-то королевского дворца, у другой — огромная кровать, тоже наверняка не из ночлежки. На ней кто-то лежал, кто именно, разглядеть в сумраке не удавалось.
— Ираклий? — донёсся оттуда надтреснутый старческий голос, не понять, мужской или женский, и затем прозвучало несколько фраз на языке, которого ни Хесус, ни Ромуальдовна не понимали.
Хесус осветил комнату извлечённым из воздуха фонариком, и «гости» смогли рассмотреть, кто же здесь обитает. На кровати под когда-то роскошным одеялом лежала старуха, уперев в незваных посетителей испуганный взгляд. Вообще же при свете обстановка выглядела ещё более убого, и Ромуальдовна даже пожалела несчастную хозяйку. Впрочем, жалость её продлилась совсем недолго, ведь дело — в первую очередь.
— Геракл мёртв, — нагло соврала она. — Мы не хотели его убивать, но он вёл себя так, что пришлось.
— Что вам от меня нужно? — безразлично поинтересовалась старуха, причём не возникало сомнений, что безразличие не напускное, ей действительно на всё плевать.
— Оружие Кроноса, что же ещё?
— Формула для составления смертельных заклинаний? Вы её не получите. Все записи уничтожены ещё двести лет назад. Они сохранились только в моей голове. Там они и останутся.
— Есть способы заставить, — напомнила Ромуальдовна.
— Глупости! Чем ты меня пугаешь? Я вот-вот умру. Пытки? Они только ускорят смерть, и всё. Я просто не успею ничего сказать, — старуха расхохоталась каркающим смехом, который перешёл в надрывный кашель. — Видишь? Я чуть не померла от смеха.
Старуха говорила с сильным акцентом, но понять её можно было без труда.
— Но вы должны нам помочь! Один из богов хочет уничтожить Землю. Только оружие Кроноса может его остановить.
— Мне всё равно. Я умираю. Если мир умрёт со мной — хорошо. Можете начинать пытки, я ничего не скажу.
Решимость старой женщины унести свою тайну в могилу сомнений тоже не вызывала. Хесус понял, что она ничего не скажет, а раз так, их миссия провалена. Ромуальдовна же была настроена идти до конца. Старуха говорит, что не боится пыток? Мало ли кто что говорит, язык, он без костей. Нужно обязательно это проверить.