Впрочем, вскоре и в Германии появилась своя военно-голубиная почта. Была даже выведена особая порода — германский военный голубь. В списках военных ведомств числилась целая армия пернатых — 300 тысяч «клювов»[35].
Не обошли вниманием голубиные способности и наши, отечественные специалисты. Идея княгини Ольги в 1940-е годы XX века навела сотрудника Центральной школы связи Красной Армии кандидата биологических наук А.М. Колосова на мысль использовать пернатых в качестве диверсантов.
Методика тренировки оказалась довольно простой — голубей кормили и содержали в макетах нефтеналивных цистерн. Через месяц у них вырабатывался устойчивый рефлекс, и, когда голубей выпускали, они тут же летели и садились на похожую «голубятню». Оставалось лишь навесить на птицу взрывчатку и приучить птицу к полетам с грузом. Оказалось, что некоторые голуби способны поднимать до 150 г взрывчатки — то есть нести груз в треть собственного веса.
Специалистами НИИ-6 Наркомата боеприпасов был даже спроектирован и изготовлен специальный «голубеснаряд». Задача оказалось непростой — в пределы веса 150 г надо было «уложить» термитную шашку, воспламенитель и систему подвеса.
Первые испытания «голубиных зажигательных снарядов» (ГЗС) состоялись уже в сентябре 1941 года на базе Центральной школы служебного собаководства.
Г.А. Старков представил снаряд замедленного действия с химическим воспламенителем и замедлителем. Схема тут была такой: серная кислота и бертолетова соль разделялись слоем бумаги; зажигательная шашка срабатывала по истечении времени, за которое кислота проедала бумагу.
Был также опробован и вариант с ударно-химическим воспламенителем.
Удача первых испытаний окрылила конструкторов ГЗС. И они стали разрабатывать способы доставки голубей в район проведения диверсии. В конце концов остановились на следующем варианте. Под самолет подвешивали специальные кассеты с 24 голубями в каждой. При выпадении птиц из кассеты выдергивались предохранительные чеки. При посадке голубя ударник разбивал ампулку, срабатывала огневая цепь: хлоратная смесь — воспламенительная таблетка — зажигательная смесь. Причем марля, в которую все это было упаковано, сгорала до того, как займется шашка. Так что у голубя имелся шанс улететь подобру-поздорову. Шашка же оставалась на объекте и горела 25 секунд, давая пламя с температурой 3000 °C, прожигавшее 5-мм железо цистерн.
В сентябре 1941 года было изготовлено 3000 «голубеснарядов», которые тут же отправили на фронт. Впрочем, серьезного урона противнику ГЗС нанести не смогли.
Вскоре наши разведчики обнаружили среди трофейных германских документов и брошюру о том, как бороться с пернатыми диверсантами. Охране аэродромов, складов и т. д. предписывалось отстреливать каждую птаху, замеченную поблизости.
Слух о «летающих диверсантах» дошел даже до американцев, которые проверили российскую идею на практике. В 1950-е годы они с успехом сожгли с помощью летучих мышей один из старых ангаров на военно-воздушной базе в Калифорнии. Но дальше эксперимента дело не пошло.
Собаки на войне. Издревле собак использовали как стражей границы и прочих заповедных территорий, а также как своеобразные боевые машины, способные загрызть врага.
С античных времен люди выращивали псов для войны. И в XX столетии, как и в прошлые века, собаки по-прежнему использовались для военных целей.
Так, в 1918 году, в конце Первой мировой войны, в одной только кайзеровской Германии «в боевом строю» было около 40 000 «военнообязанных собак». Они охраняли склады, доставляли донесения, помогали спасать раненых. По некоторым оценкам, эта армия собак спасла от смерти около 20 000 раненых солдат только германской армии, выискивая их по ночам на поле боя.
Во Второй мировой войне по обе стороны всех фронтов сражались уже около 250 000 собак. Впервые «живое оружие» было применено осенью 1941 года, когда немцы рвались к Москве, и наши войска получили приказ любой ценой остановить их наступление. Вот тогда и пошел в ход «собачий дивизион». Дрессированные собаки, привыкшие получать корм под гусеницами танков, бесстрашно рвались им навстречу, неся на себе взрывчатку. Дело иной раз доходило до того, что танкисты поворачивали назад, только завидя собак-подрывников.
По воспоминаниям Героя Советского Союза генерал-полковника И.М. Чистякова, в один только день 12 июля 1943 года, когда вдоль шоссе Харьков-Курск шли тяжелые бои, и на участке Грезное-Кочетовка на наши позиции обрушились более 200 фашистских танков, собаки-диверсанты уничтожили 11 бронированных машин.
А вот о каком эпизоде Великой Отечественной войны рассказала недавно газета «Алфавит».
…Дина Волкац в июле 1941 года явилась по повестке к месту формирования 9-го армейского отряда, потому что имела военную специальность инструктора по служебному собаководству.
В школе, выбрав себе собаку для работы, Волкац показала ее начальнику отделения. Джульбарс был настолько неказист, что начальник только хмыкнул:
«Хуже собаки найти не удалось? Разрешите узнать, по каким же признакам вы ее выбрали?»
«По глазам», — серьезно ответила Дина.
После учебы в Центральной школе вылет в Воронеж оказался своеобразным экзаменом и для Дины, и для Джульбарса.
Летное поле уже разминировали, но несколько дней назад здесь подорвался бензозаправщик. Снова начались поисковые работы. Мины были прошлогодней закладки, и обнаружить их в мерзлой земле сквозь слежавшийся снег никак не удавалось. Обстановка сложилась нервозная: кто знает, сколько таких сюрпризов прячется по всей территории? Приказом маршала Воробьева, командующего инженерными войсками, в Воронеж был срочно отправлен специалист высшего класса по минно-розыскной службе.
Этого специалиста и звали Джульбарс. В начале 1943 года собак-миноискателей еще только готовили к работе на фронтах.
Джульбарс «челноком» ходил по широкой полосе аэродрома. За ним, перехватывая поводок, неторопливо двигалась девушка. Только собаке было точно известно, где опасность. А девушка по видимым ей одной признакам должна была уловить состояние животного. Профессиональное внимание, выработанное практикой, хранило их от единственной ошибки.
Минут через пять пес принюхался, категорично вильнул хвостом и сел. Сел как влитой, слегка скосив на хозяйку глаз. Вскоре Джульбарс обнаружил еще несколько таких мин.
«Только собака в достаточной мере гарантирует полную очистку местности от мин на более ответственных участках, в районах расположения КП, соединений, основных магистралей», — докладывал начальник инженерных войск Степного фронта генерал-майор Цырлин.
Собаки находили мины в любой оболочке: металлической, стеклянной, деревянной и пластмассовой. Собаки выделяли запах взрывчатки в любом комплексе — этому можно было их научить. Но прежде следовало обучить человека.
Дина учила подчиненных и воевала. Шаг за шагом они продвигались на запад, изредка теряя людей и собак на боевых заданиях по разминированию.
А в мае 1943 года они оба выехали на Калининский фронт. Воентехника Волкац назначили командиром отдельного взвода дрессировщиков-минеров 37-го отдельного батальона. В первый же день она пошла смотреть собак, которые размещались на солнечном пригорке и встретили новое лицо дружным лаем. Немецкие овчарки отличных кровей, благородные сеттеры, гончие и крупные лохматые дворняги — порода роли не играла: достоинства определялись работой. Поименно рекомендовал каждую собаку дневальный, а профессиональная память Дины запоминала кличку, собаку, ее характеристику.
Из наиболее способных дрессировщиков и лучших собак Волкац отобрала свою особую группу. По ночам в районе Торопца наши машинисты, сами того не ведая, исправно давили учебные мины, подбрасываемые на пути мохнатыми диверсантами.
Военные-собаководы давно лелеяли мечту выдрессировать собаку-подрывника так, чтобы она могла работать многократно. Еще до войны был сконструирован вьюк, который собака могла сбросить самостоятельно. Бесконечно жалели гибнущих собак. Но ведь и боец, использовав собаку, терял «оружие».
Дине Волкац и его коллегам, пожалуй, первыми в мире удалось подготовить группу собак-диверсантов, которые использовались многократно. Дрессированное животное, выбравшись на стальные пути, сбрасывало свой вьюк с миной и исчезало в лесу, возвращалось к хозяину.
Первое время дрессировщики брали для обучения собак любых пород, лишь бы были достаточно смышлены.
Но уже после войны, в 1950 году, генерал Медведев, возглавлявший центр военного собаководства, предложил Сталину создать четырехлапого «суперсолдата», способного выполнять задания при любой погоде, жить на подножном корму и становиться «камикадзе» по первому же требованию дрессировщика.
Идея Сталину понравилась, и под проект были выделены немалые деньги. Вскоре встал в строй черный терьер, проворный, как шнауцер, отважный, как ротвейлер, верный, как ньюфаундленд, плавающий, как водолаз, и обладающий чутьем не хуже эрдельтерьера. Кроме того, длинная шерсть давала возможность одинаково хорошо переносить 40-градусный мороз и 30-градусную жару, а темный окрас позволял животному сливаться с местностью в темное время суток.
Долгое время эта порода считалась чуть ли не государственной тайной СССР и лишь в октябре 1997 года двух щенят контрабандой вывезли на Запад, в Великобританию, где вскоре и показали на международной выставке собак «Крафтс».
Служебных собак ныне используют в основном для нахождения преступников по следу, поиска мин и взрывчатки, наркотиков и прочей контрабанды в багаже пассажиров. Так, по словам специалистов, хорошо подготовленная для поиска мин в Чечне собака стоит ныне до 3000 долларов.
Раз в три месяца в Грозном формируется сводный кинологический отряд собак-поисковиков, присылаемых сюда со всей страны. И тут есть свои герои.
Скажем, ризеншнауцер Сима способен работать даже в зоне обстрела и спас уже десятки жизней. Когда в Грозном солдаты отправились на карьер, чтобы набрать гравия, Сима тут же сел, указывая всем своим видом, что поблизости спрятана взрывчатка. И действительно, саперы вскоре отыскали 150-мм снаряд, который должен был рвануть по команде радиовзрывателя, как только солдаты вошли бы в карьер.