Лоелла ударило и опрокинуло шальным выстрелом, но Коун рванулся к приёмнику боеприпасов.
30-й калибр дрожал, ствол с воздушным охлаждением раскалился докрасна.
Затем его заклинило.
- О фес, - запнулся Корбек.
Солдаты Кровавого Пакта были повсюду.
- Серебряный кинжал! Серебряный кинжал! – приказал Корбек, и выстрелил в ближайшего вражеского солдата, одновременно доставая свой кинжал. Бойцы его отряда пробивались, у кого был заряд – стреляли, у кого не осталось – использовали лазганы как копья, вставив кинжалы в пазы для штыков.
Была короткая, жестокая борьба на лестницах. Корбек наносил удары и стрелял, в определённый момент оказавшись с железной маской Кровавого Пакта на кинжале, с лезвием в глазной прорези.
Он видел упавшего Циски, пытающегося удержать распоротое брюхо. Он видел Маквеннера на полпути вверх по лестнице, выпустившего несколько последних выстрелов, каждый из которых убил врага. Он видел Удира, выбивавшего мозги из солдата Хаоса своим стаб-револьвером, поскольку истратил последние патроны.
Струя пламени рванулась вверх по лестнице, поглощая вражеских солдат, спускавшихся на них. Фурриан, огнемётчик Корбека, продвигался с нажимом, изливая всполохи огня в гущу кричащих врагов, отгоняя их назад.
- Давай, Фурриан! Давай, парень! – взревел Корбек.
Фурриан вырос в том же лесном городе, что и Бростин, и разделял его нездоровый энтузиазм к открытому огню. Баки на его спине кашляли и плевались жидким прометиумом, который в сопле горелки в его руках воспламенялся цветками раскалённого пламени.
«Теперь мы обернём это, – думал Корбек, – теперь-то, фес, мы обернём это!»
Лаз-разряд попал Фурриану в голову. Он крутнулся и упал, огнемёт разбрызгал слабые струйки пламени по полу.
Другой лаз-разряд попал в баки на спине Фурриана.
Взрывная волна огня опрокинула Корбека. Удир кричал – его одежда вспыхнула, и он бросился с лестницы ярко горящей кометой размахивающих конечностей. Оррин потерял в огне лицо, но не жизнь. Он катался по полу, вопя и визжа безгубым ртом, попёрхиваясь расплавленным жиром из его собственной кожи.
Бойцы Кровавого Пакта валили. Их встретили Маквеннер, Коун и Серч, единственные устоявшие на верхней площадке лестницы после взрыва. Корбек поднялся, задыхаясь, и увидел нечто, что останется у него в памяти до конца его дней: самый героический пример последней битвы, какой он когда-либо видел.
Маквеннер остался без боеприпасов, и у Коуна не было ничего, кроме танитского клинка.
Серч стрелял из лазпистолета, и прикрепил свой кинжал к короткой палке.
Маквеннер рванул свой лазган, и обезглавил первого врага перед собой штыком, лаз-разряды пролетели по обе стороны от него. Он крутанул оружие и сбил солдата Хаоса прикладом, прежде чем вонзить лезвие в живот другого.
Коун вскрыл туловище солдата Кровавого Пакта разрезом сверху вниз, и воткнул свой кинжал в глазную прорезь следующего железного гротеска. Вражеские солдаты всё прибывали к ним.
Серч дважды выстрелил, затем ударил другого рукояткой пистолета, когда кончился боезапас. Он впечатал железную маску в лицо её хозяина ударом тупого конца своего самодельного копья, и затем развернул его, чтобы отсечь правую руку очередного врага в маске.
Кинжал выпал из руки Корбека, когда боец Кровавого Пакта с коротким мечом едва не отсёк его руку. Корбек упал, изрыгая проклятия, и схватил барабанный магазин рядом с орудием 30-го калибра. Он использовал его, чтобы забить насмерть мечника, прежде чем отключиться поперёк него.
Серч убил ещё четверых и ранил пятерых, прежде чем лаз-разряд попал ему в колено, опрокидывая и ставя под удар вражеского приклада.
Маквеннер… Маквеннер был ужасен. Он использовал свой лазган как боевой шест, вращая его и одинаково разя как прикладом, так и лезвием. Избранные Урлока Гора падали от него во все стороны, изрезанные, побитые или получившие пинка его тяжёлыми ботинками. Длинноногий и высокий, Маквеннер лягался, словно мул и двигался как танцор. Маколл как-то сказал Корбеку, что Маквеннер обучался колоул, предположительно утерянному боевому искусству лесных воинов Танита. Корбек не верил этому. Лесные воины были мифом, даже по суеверным танистким меркам.
Но теперь, видя Маквеннера в деле, он был склонен поверить. Маквеннер был так быстр, непоколебим и прям. Каждый удар рассчитан. Каждый поворот, каждый выпад, каждый контрудар, каждый тычок. Лесные воины из древних преданий Танита сражались в давние феодальные времена, используя лишь копья, увенчанные заточенными с одной стороны серебряными клинками. Они объединили Танит и свергли династию Хулоч, проложив путь к современным демократическим городам-государствам Танита.
Маквеннер виделся Корбеку персонажем из сказок у камина из его детства. Нальшины, лесные воины, бойцы из легенд, мастера колоул.
Неудивительно, что Маколл особенно восхищался Маквеннером.
Но даже он, даже нальшин, не мог удерживать штурм вечно.
Корбек дёрнулся ему на помощь, паля наугад из своего лазпистолета.
Он упал на полпути наверх по ступеням.
Затем яркие, слепящие лучи лазерного огня врезались в наваливающегося врага сверху лестницы.
Взвод сержанта Брэя нашёл их, продвигаясь вдоль более высокого уровня, чтобы напасть на Кровавый Пакт с тыла.
Двадцать пять силачей из отделения Брэя быстро вырезали врага и расчистили верхнюю галерею.
Сам Брэй бегом спустился по ступеням, задержавшись только для того, чтобы добить пару задыхавшихся в конвульсиях смертельно раненых солдат Кровавого Пакта, и присоединился к Корбеку.
- Как раз вовремя, я думаю, - улыбнулся Брэй.
- Ага, - задыхаясь, сказал Корбек. Полковник вскарабкался по лестнице и помог измотанному, едва дышавшему Маквеннеру встать на ноги.
- Храбрый парень, - сказал ему Корбек. – Храбрый, храбрый парень…
Маквеннер слишком выдохся, чтобы ответить.
Поддерживая Маквеннера, Корбек обернулся к Брэю.
- Приготовиться, - сказал он. Теперь он мог слышать стук барабанов и ритуальные выкрики врага, перегруппировывавшегося в галереях и залах вокруг них.
- Выдвигайте свой взвод на позиции. Подберите как можно больше рабочего оружия и пригодных боеприпасов у погибших врагов. Это только начало.
- Мог ли ты предположить, - прошептал Варл, доставая лхо-палочку из маленького деревянного портсигара и беря её в губы, - что мы будем настолько хороши?
Коли пожал плечами.
- Что ты имеешь в виду?
Варл сжал губами лхо-палочку, но не прикурил её. Он не был настолько тупым. Это была просто расслабляющая вещь, которой он пытался перебить жгучее желание закурить прямо тут.
- Итак, мы уверенно пёрли вперёд, не так ли? Прямо в сердце врага, прокладывая путь. И глянь, где это нас застало.
Коли знал, что сержант-танитец имел в виду. Теперь они, по всей видимости, были отрезаны от основных сил. Последние несколько передач, полученных от Гаунта, говорили о щитах или чём-то в этом роде. Теперь не было слышно ничего, кроме зловещего шипения вокса. Три взвода под командованием Варла, Коли и Обела, в количестве примерно семидесяти человек, были глубоко во вторичном куполе и совершенно без поддержки.
Они осторожно продвигались, квартал за кварталом, по заброшенным жилищам рабочих, местам, вероятно, разграбленным и оставленным, когда Кровавый Пакт только взял Сиренхольм.
Небольшие, трагические свидетельства того, что это когда-то был имперский город, валялись повсюду: исполненная по обету аквила из домашней часовни, выброшенная и растоптанная на улице; две пустые бутылки из-под эля, насаженные на невысокую стену; детский игрушечный лазган, вырезанный из моноволокна, вывешенные на бельевую верёвку между жилыми блоками вещи, провисевшие так долго, что вновь загрязнились.
На краю стены одной из террас жилого блока была большая металлическая доска объявлений, где некогда гордо демонстрировались портреты передовиков производства за прошедший месяц, вместе с именами прославившихся рабочих. Слова «Вторая смена южной фабрики Сиренхольма» были выведены на золотом листе сверху, под ними флаг Фэнтина и девиз: «Наше богатство – возлюбленному Императору». Кто-то приставил лазган к знаку, продырявив его несколько раз, прежде чем прибегнуть к огнемёту, который выжег большую часть изображённого.
Коли с грустью посмотрел на него. Он сам, и жилая зона, в которой он был, напомнили ему о дешёвом жилом блоке, в котором он жил с семьёй в улье Вервун. Он проработал в семнадцатой шахте более десятка лет. Порой, ночью, ему снился запах железной руды, грохот буров. Порой ему снились лица его коллег, Труга, Вереаса, Лор Динда. Доска почёта передовиков в выработке продукции тоже была в их жилом блоке. Имя Коли появлялось на ней не раз.
Рабочие, жившие здесь, работали на Сиренхольмской газовой фабрике. Коли задумался, куда они ушли, как много из них всё ещё живы. Кровавый Пакт вырезал обитателей куполов Сиренхольма, или дьяволы где-нибудь заперли бедняг?
Он оглянулся и посмотрел на улицу квартала. Она была разбита и разорена, и выглядела ещё более тусклой из-за грязно-жёлтого света, изливавшегося с балочной крыши. По крайней мере, после изматывающих смен в семнадцатой шахту он поднимался к солнечному свету и открытому пространству, к восходу или закату солнца за рукотворной горой улья Вервун.
Призраки бродили по улицам, проверяя жилые блоки на другой стороне. Варл настоял на покомнатной проверке, и это было целесообразно. Они не видели врага с тех пор, как впервые ворвались во внутренние зоны купола. Кровавый Пакт мог скрываться где угодно. Они не вступили в прямое столкновение, как ожидалось. Ни гака!
Обел стоял со звеном в начале улицы, разглядывая маленький рынок, обслуживавший жилые блоки рабочих. Магазинчики и лавки были заколочены или разграблены.
- Глянь на это, - сказал Обел, когда Коли приблизился. Он провёл его в разбитую лавку, некогда бывшую кассой.
Гербы Муниторума были изображены на стенах. Коли нахмурился, когда увидел их. Его мнение об Имперском Муниторуме было удручающе невысоким. Он не знал человека в их части роты, у кого сейчас оставалось более одной лазерной батареи.