Пока Ратхар седлал своего коня, он обдумывал сказанное магом, и, кажется, понял, что именно могло произойти. Лишь двое сейчас знали о миссии наемника — чародей Тогарус и сам Ратхар, и не было сомнений, что имел в виду маг, когда сказал, что наемник опоздал. Там, в десятках или даже сотнях миль отсюда, на границе степей, творилось сейчас нечто ужасное, абсолютно невообразимое, и он, Ратхар, мог помешать этому, должен был помешать, но не сумел.
Всадники мчались по равнине, пришпоривая коней, сосредоточившись лишь на некой точке на горизонте. Они двигались строго по прямой, то взмывая на холмы, то обрушиваясь вниз, в лощины, больше не жалея скакунов, забыв обо всем, кроме направления. Кавалькаду возглавлял Тогарус, вороной жеребец которого, тонконогий и легкий, летел, словно птица, намного опередив остальную свиту. Ратхар и Бальг старались не отстать от мага, которого, вообще-то, виконт должен был охранять, но их кони не могли угнаться за породистым скакуном чародея.
Людей они встретили, когда солнце уже миновало зенит и стало клониться к горизонту. Появившихся на вершине дальнего холма троих всадников сразу заметили все воины из свиты Тогаруса. Незнакомцы, неизвестно даже, люди или невесть как забравшиеся в такую даль эльфы, увидев конный отряд, направились к нему, подгоняя коней.
— К бою, — раздалась четкая команда виконта, сопровождаемая лязгом извлекаемых из ножен клинков и приглушенной бранью. — Всем приготовиться! Стройся, живо!
Воины Бальга действовали быстро и четко, поступая так, как полагается в подобной ситуации, когда не ясно, друг перед тобой, или враг. Они слаженно, едва ли не раньше, чем последовал приказ, выстроились дугой, прикрывая собою мага. Фолгеркские всадники стали в центре, вскинув арбалеты и вытащив из ножен мечи, а на флангах расположились корханцы, уже изготовившие к стрельбе луки, на тетивах которых покоились бронебойные стрелы. Тем временем всадники, гнавшие своих коней галопом, быстро приближались, и вскоре все воины из свиты Тогаруса могли убедиться, что это не эльфийский дозор, а фолгеркские солдаты, о чем ясно говорили гербы на их плащах и туниках.
Незнакомцы, казалось, увидели изготовившихся к бою рыцарей только тогда, когда приблизились на считанные ярды. Трое всадников имели такой вид, словно не слезали с седла несколько дней. Их кони едва дышали, загнанные наездниками почти до смерти, да и седоки имели весьма измученный вид. Их одежда была порвана, и вдобавок прокрыта пятнами копоти, запыленные лица несли печать ужаса.
Наездники буквально свалились с седел под ноги своим коням, точно новички, впервые ехавшие верхом. Всадники Бальга тут же взяли незнакомцев в кольцо, опустив оружие, но пока не торопясь вдевать клинки в ножны, ибо еще трудно было предсказать, чего можно ожидать от этих людей.
— Кто вы такие? — Бальг выступил вперед, став напротив чужаков и тесня их грудью своего могучего жеребца. — Назовитесь! — потребовал рыцарь.
— Это конец, — хрипло пробормотал один из всадников, направив остекленевший взгляд не на виконта, а словно сквозь него. — Катастрофа! Все погибли, никто не выжил. Только мы спаслись, только мы! — дрожа всем телом, приговаривал воин. — Король, он там остался, и еще многие. Конец, это конец!
— Что ты несешь? — виконт разозлился. — Кто такой, куда и откуда направляешься? Отвечать!
Рыцарь, спешившись, бросился к воину и, разозлившись, отвесил ему размашистую пощечину, намереваясь привести того в чувство. Но фолгеркский солдат, могучим ударом Бальга просто-напросто сбитый с ног, вжался в землю и зарыдал. Зрелище было весьма мерзкое, ибо едва ли прежде людям, что сейчас собрались вокруг Тогаруса, приходилось видеть, как бьется в истерике здоровый, крепкий мужчина, явно умелый воин в доспехах и при оружии.
— Сударь, — второй всадник, молодой парнишка в легкой кольчуге, покрытой пятнами запекшейся крови, задержал занесенную для нового удара руку виконта, грозно сверкнувшего глазами на посмевшего помешать ему человека. — Прошу, остановитесь! Вы же видите, он не в себе.
Бальг, лицо которого в этот миг налилось кровью, окинул воина полным ярости взглядом. На теле юноши не было видно ран, да и броня была целой, а потому, надо полагать, кровь на его доспехах была чужой. Было заметно, что он смертельно напуган, но перед рыцарем и многочисленными воинами этот юнец пытался не терять самообладания.
— Говори, — потребовал виконт, немного остыв. — Да поживее! Я, виконт Бальг, рыцарь Фолгерка, приказываю тебе отвечать кратко и связно, если не хочешь в сей же миг расстаться с головой!
— Мы из отряда барона Ракнера, я и Сван, из легкой кавалерии. — Юноша кивком указал на заходившегося в рыданиях воина, кажется, вовсе лишившегося рассудка: — А это Йомер, он из наемников. Мы были в королевском войске три дня назад, готовились к сражению с эльфами. Меня зовут Дирек, милорд.
— Как вы оказались здесь, по какому делу? — сурово спросил Бальг, поигрывая рукоятью меча. — Живо рассказывай, или отведаешь плетей!
— Господин, мы просто спасались бегством, — угрюмо произнес Дирек, потупив взор. — Мы готовились к сражению с эльфами, когда это началось. — Юноша вздрогнул, словно вспомнив нечто очень страшное, но смог вновь взять себя в руки: — Думаю, мало кто выжил из всего войска. Нам повезло, моя сотня стояла на самом краю лагеря, и мы успели спастись. Йомер присоединился к нам позже, бедняга, кажется, слегка повредился в уме.
— Но что случилось? Что началось? Эльфы атаковали лагерь? — требовательно спросил рыцарь. — И что с королем? Ведь Его величество был там?
— Я не знаю, что стало с королем, сударь, — голос юноши дрожал и срывался на крик, но молодой воин все же пытался не терять самообладания, стараясь отвечать на вопросы виконта быстро и четко. — Возможно, он погиб. Но напали на нас вовсе не эльфы, им едва ли пришлось вынимать мечи из ножен в это утро.
— Но кто тогда? — недоуменно поморщившись, спросил рыцарь. — Кто разгромил войско, от кого вы бежите?
— Драконы, господин, — при этих словах Дирек вздрогнул, а Йомер, которого двое бойцов из отряда Бальга поставили на ноги, крепко держа, чтобы умалишенный чего не натворил, вскрикнул и, вырвавшись из рук спутников виконта, кинулся бежать, не разбирая дороги и громок голося, так, что слышно было, наверное, за многие лиги отсюда. Но на это не обратили внимания. Каждый, кто слышал последние слова Дирека, удивленно воззрился на молодого воина.
— Это были драконы, — нарочито спокойно повторил воин по имени Дирек, словно не замечая охватившего всех волнения. — И они уничтожили наше войско, обратили его в пепел. Погибли почти все, господин, — мрачно сообщил юноша, глядя в глаза виконту. — Мы проиграли эту войну.
Рассвет еще не наступил, но лагерь огромного войска, раскинувшийся в самом сердце Финнорской равнины, уже пришел в движение. Над холмом, возвышавшимся в центре бивуака, разносился негромкий гул множества голосов, конское ржание и звон доспехов. Тысячи людей, одежда и доспехи которых были украшены золотым орлом, символом Фолгерка, готовились уже спустя считанные часы окунуться в пучину битвы, из которой многим не суждено было выбраться живыми.
Местом грядущего сражения была выбрана широкая долина, южную часть которой и занимали люди. Пока основная часть армии, равной которой эти места не видели уже многие века, оставалась в лагере. Воины собирались вокруг костров, торопливо поглощая свой скудный завтрак, снова и снова проверяли доспехи, правили мечи и натягивали на луки и арбалеты новые тетивы. Кто-то пользовался случаем, чтобы распить с приятелями давно припасенную бутылку вина или простого пива, кто-то договаривался о том, чтобы его товарищи, если им доведется остаться живыми к исходу дня, нашли его семью и передали родным что-то из вещей или немного золота, плату воину за этот поход. И все без исключения пребывали в напряженном и встревоженном состоянии, ибо знали, что враг силен и будет сражаться так яростно, как никогда еще за всю войну, ибо сейчас, спустя считанные часы, должен был решиться исход всей кампании.
Северная сторона долины еще была скрыта туманом, и высланные вперед конные дозоры, кружившие по полю, видели в молочной пелене только неясное шевеление. Разглядеть что-либо в подробностях было трудно, но разведчики, за прошедшие день и ночь облазившие все вокруг, знали, что там, на противоположной части равнины, также готовится к сражению их противник — эльфы.
Перворожденные все же пошли на немалый риск, принимая этот бой, ибо, выступив против главных фолгеркских сил, они вынуждены были подставить фланги под возможный удар гарнизона Хел’Лиана. За стенами древней крепости находилось более двух тысяч солдат, да еще и моряки с аргашских судов, что стояли у побережья, могли выставить приличный отряд, а потому с этой силой нельзя было не считаться. Но король эльфов, движимый гордостью своего народа и жаждой мести, дотла выжигавшей душу этого древнего создания, предпочел решить все проблемы здесь и сейчас, смело двинувшись против армии Ирвана, невзирая на опасность, исходившую от оставшихся в тылу людей. Эльтиниар, и те князья, что должны были вести в бой армию И’Лиара, понимали, что если удастся разгромить короля Фолгерка, уничтожив или рассеяв его войско, то и та горстка людей, что вцепилась в сложенные еще мозолистыми руками гномов стены города, не будет более представлять какую-либо опасность.
В прочем, как сообщали разведчики и немногочисленные гонцы из бывшего эльфийского порта, чудом сумевшие добраться до лагеря Ирвана, пройдя сквозь ставшие невероятно опасными леса, к городу подступил небольшой, тысячи полторы клинков, отряд эльфов, вставший под стенами. И этих сил было вполне достаточно, чтобы связать боем гарнизон, не позволив устроить крупную вылазку. Сейчас чащобы вокруг Хел’Лиана кишели дозорами эльфов, и однажды Перворожденные даже атаковали корсарский корабль, бросивший якорь у берега, вырезав несколько десятков моряков. Все это заставляло командовавшего занявшими Хел’Лиан войсками графа Вегельма уделять больше внимания обороне города и прилегающих земель, даже не помышляя при этом поддержать королевскую армию.