— Значит, отряд необходимо подготовить немедля с тем, чтобы воины могли отправиться в путь в любую секунду, — подвел итог король.
— Да, простите, у меня еще есть одно пожелание, — маг словно вспомнил что-то. — Я не хотел бы, чтобы гвардейцы, которых вы отрядите для поимки эльфов, ждали сигнала в моих покоях, поэтому, если возможно, я бы на это время покинул город. Здесь слишком много глаз и ушей, а магию такого уровня скрыть невозможно, да и присутствие вооруженных людей подле меня сразу станет заметно. Ваше величество, я надеюсь, вы сможете мне предоставить на время один из ваших загородных замков.
— Раз вы так считаете, то я отдам в ваше распоряжение замок Ландорф, — произнес король после недолгих раздумий. — Он находится вдалеке от города в пустынной местности. Там никто не сможет следить за вами. А как только будут новости с границы, в Ландорф сразу же будет послан гонец, дабы подать вам знак.
Бергхардт промолчал, не позволяя себе обсуждать решение сюзерена, но сам был полностью согласен с идеей правителя. Охотничий замок Ландорф, находившийся всего в паре часов езды от столицы, был идеальным местом для действий, о которых не следовало знать посторонним. Поскольку он находился в лесистой местности, где почти не было жителей, за исключением нескольких егерей, охранявших леса от браконьеров, вести за замком наблюдение, не привлекая внимания, было бы весьма затруднительно. Конечно, можно было следить за происходящим в Ландорфе и при помощи магии, но здесь уже мэтр Амальриз должен был принять необходимые для защиты меры.
— Благодарю вас, сир, — маг отвесил легкий поклон Зигвельту. — В таком случае, с вашего позволения, я хотел бы немедля отправиться туда и начать все необходимые приготовления, а заодно вызвать туда, Скиренна, моего ученика. Поскольку все отпрыски эльфийских правителей не чужды чародейского искусства, да и среди сопровождающих принцессу эльфов может оказаться боевой маг, с нашей стороны также не будет излишним присутствие чародея. Я уверяю вас, что мой ученик уже весьма поднаторел в искусстве магии и сможет оказать значительную помощь.
— Что вы на это скажете, Бергхардт? — Король, зная, что его начальник особой канцелярии не питает к магам, в частности, к Амальризу, теплых чувств, ожидающе воззрился на Дер Калле.
— Ваше величество, я не возражаю против присутствия мага, — пожал плечами начальник тайной канцелярии, бросив взгляд на придворного чародея. — Даже не будучи колдунами, эльфы могут в некоторой степени пользоваться природной магией, например, заметая следы, поэтому присутствие ученика почтенного Амальриза будет весьма кстати. — Вопреки ожиданиям, Дер Калле с легкостью принял предложение королевского мага.
— Хорошо, в таком случае, мэтр Амальриз, вы можете отправляться в Ландорф прямо сейчас. Антуан, вам следует выбрать из своих гвардейцев десять человек и вместе с мэтром следовать туда же. — Король Зигвельт поднялся из-за стола, проскрежетав отодвигаемым креслом по полу. — Да и вы все тоже можете приступить к выполнению нашего плана, судари мои. Чем скорее начнутся поиски, тем больше шансов поймать эльфийку и добыть яйцо.
Совет подошел к концу, наступила пора решительных действий. Все присутствовавшие в кабинете встали, почтительно кланяясь королю, а затем покинули помещение.
В тот же день несколько почтовых ястребов, использовавшихся военными и разведкой для доставки срочных донесений, полетели на юг, по направлению к границе. В медных тубусах, прикрученных к лапкам птиц, лежал приказ о розыске эльфов, незаконно находящихся на территории Дьорвика, в особенности эльфийки, имеющей знаки королевского рода. В то же время из дворца за город направился королевский маг, сопровождаемый капитаном гвардии и десять гвардейцев, сменившие парадные мундиры на иные одежды, более подходящие для обычных солдат. Стражники на городских воротах, видевшие покидавших Нивен всадников, удивились тому, что командир телохранителей правителя покидает свой пост, но все же не придали этому событию особого значения.
Тем временем набирал обороты механизм розыска, целью которого на этот раз были не разбойники с большой дороги и не очередные заговорщики, решившие по глупости, обусловленной молодостью, свергнуть правящую династию, а принцесса Перворожденных, которая с неизвестным пока количеством свиты в настоящее время находилась где-то в пределах Дьорвика, не поставив власти королевства в известность о своем визите. Собственно, уже одно это было достаточно весомым повод для ее поимки, а об истинных причинах облавы знали всего лишь пять человек во всем Дьорвике. Однако простые обыватели понятия не имели о происходящем и продолжали жить обычной жизнью, не обращая особого внимания на появившиеся на дорогах лишние разъезды пограничной стражи и временные заставы, возведенные ближе к южной границе.
А на следующий день после тайного совещания в королевском дворце патруль городской стражи Нивена обнаружил в сточной канаве в одном из кварталов Внешнего города, пользовавшемся дурной славой, труп человека, опознанного несколько позже обитателями городского дна как Айри Проныра, мелкий мошенник, промышлявший также составлением писем и документов за плату для людей, не владевших грамотой. Он был убит, точнее, заколот, двумя ударами в грудь, причем, по словам лекаря, приписанного к страже и осуществлявшего осмотр тела, убийца отличался небольшим ростом и значительной силой, ибо клинок, скорее всего, стилет, вошел в грудь убитого очень глубоко, достав до сердца, но раны шли снизу вверх под сильным наклоном.
В столице каждый день совершалось немало преступлений, но все же убийства не были настолько частыми, чтобы закрывать на них глаза. Разумеется, если бы жизни лишился какой-нибудь дворянин или хотя бы состоятельный торговец, дознаватели столичной стражи, коим в обязанности вменялось проведение расследования совершенных преступлений и розыск злодеев, проявили бы большее рвение, но и смерть мошенника не могла быть просто забыта. Однако в этот раз следствие ни к чему не привело. Люди, знавшие покойного Айри достаточно близко не смогли поведать сыщикам ничего стоящего. Они не были посвящены во все тайны, хотя кое-кто вспомнил, что Проныра говорил о «куче золота, которое само прыгает ему в руки», да еще о «туповатых ублюдках, благодаря глупости которых он скоро несказанно разбогатеет». Разумеется, для дознавателей эти слова ничего не значили и ни на дюйм не позволили приблизиться к преступнику, но далее они исходили из того, что мошенник действительно разбогател, после чего его прикончили собратья по ремеслу, позарившиеся на чужие деньги. Таким образом, смерть Айри по прозвищу Проныра была определена как убийство с целью ограбления, о чем и было записано в соответствующих бумагах, которые по действующим порядкам оформлялись на каждое преступление.
Правда, младший дознаватель управы городской стражи Арвис обнаружил в тайнике, который покойный устроил в голенище собственного сапога, две золотые марки, и еще одна монета такого же достоинства нашлась в подкладке его кафтана. По мнению чиновника, совсем недавно получившего свою должность, а потому расследование каждого преступления считавшего делом чести, это было странно, поскольку на такие деньги можно было жить без забот в течение пары недель, и трудно представить, чтобы разбойники обыскивали тело настолько небрежно, что не заметили спрятанные монеты, а тем более они не могли бы не взять найденные деньги умышленно. Обо всем этом Арвис доложил своему начальнику, старшему дознавателю Дерге, но тот оставил сомнения молодого сотрудника стражи без внимания:
— Чепуха все это, — отмахнулся от неугомонного подчиненного старший дознаватель. — Ерунда несусветная, так я тебе скажу. Делать нам нечего, как искать, кто же убил этого проходимца. — Дерге помотал головой, наставительно вымолвив: — Думай лучше, Арвис, как тех ухарцев, что гардских купцов прямо на постоялом дворе обчистили, прижать.
Таким образом, Айри Проныра вскоре после своей смерти был похоронен в общей могиле вместе с тремя нищими, скончавшимися от холода в одну из осенних ночей. Его смерть не имела последствий для Арвиса или его начальства, ибо мало кого интересует судьба бродяги и мошенника, но с ней оказались связаны некоторые события, происшедшие несколько позже вдалеке от столицы, о которых чиновники из городской стражи Нивена, впрочем, так и не узнали.
Глава 4. Друзья поневоле
Незадолго до полудня в город Рансбург, что находится на юге Дьорвика, вошла женщина. Она была одета так же, как и любая крестьянка, живущая в этих краях, хотя внимательный наблюдатель мог бы сразу отметить то, что одежда на ней была изрядно поношенная, к тому же явно не ее размера. Еще этот наблюдатель, буде такому случиться близ городских ворот, сразу понял бы, что эта женщина, отчего то прятавшая лицо, явно опасается стражников, досматривающих всех людей, входящих в славный город Рансбург.
Остановившись в нескольких шагах перед гостеприимно распахнутыми воротами, одетая в крестьянские лохмотья путница в нерешительности замерла, став посреди дороги, словно размышляла в этот миг, идти ли вперед, или же повернуть назад.
— Эй, посторонись! Чего встала, как вкопанная? — От раздраженного окрика женщина вздрогнула, подскочив на месте. Мимо нее проехала запряженная парой кобыл подвода, и сидевший на облучке бородатый мужик в дорогом кафтане, покосившись на путницу, недовольно буркнул: — Бродят тут всякие оборванки! Ни пройти, не проехать!
Женщина, бросив на возницу затравленный взгляд, проворно отпрыгнула на обочину, пропуская воз, а затем вдруг бросилась к воротам, точно за ней гналась целая армии демонов. Обогнав телегу, путница поспешно сунула старшему из полудюжины воинов положенную пошлину — медную монету — все так же не поднимая лица, и чуть не бегом двинулась по начинавшейся от самых ворот узкой улочке.
— Вот же полоумная! — Немолодой уже воин с бронзовой нагрудной пластиной, обозначавшей чин десятника, взглянул вослед путнице, качая головой. Но не одна она в это утро желала попасть в вольный Рансубрг, и стражник в следующий миг уже спешил навстречу остановленной его товарищами телеге, хозяин которой без лишних слов покорно развязывал пухлый кошелек.