Прежде чем собственно отправиться добывать языка, путники, устроившись у кромки леса, так, чтобы их не заметили люди и собаки не учуяли бы их запах, почти полдня наблюдали за жизнью стражников, особо тщательно следя за тем, где и когда их старший размещает посты и секреты. В итоге было решено рискнуть и схватить часового, который с наступлением сумерек занимал позицию вблизи от леса, находясь на посту едва ли не до рассвета. Ратхар намеревался подкрасться к нему ближе к концу смены, когда, наемник знал это по себе, желание просто уснуть становится сильнее всего. Однако воин облегчил Ратхару задачу, ни с того ни с сего сунувшись в лес, то есть, грубо нарушив караульный устав, ибо не допускалось часовому покидать пост. Возможно, стражник оказался гораздо внимательнее, чем полагал Ратхар, поскольку, вероятно, почувствовал пристальный к себе интерес, но как бы то ни было, своими действиями он здорово облегчил задачу наемника, которому не пришлось рисковать, подбираясь к заставе на считанные ярды.
То, что ныне покойный стражник рассказал, не особо удивило Ратхара, да и Мелианнэ ожидала чего-то подобного, хотя, надо сказать, особой радости путникам это не доставило. Одно дело, когда стычка со стражей оказывается простой случайностью, и совсем по другому все обстоит, когда начинается самая настоящая охота. Да еще и воспоминания о гномах, которым вдруг тоже оказалось очень важно заполучить в свои руки Мелианнэ не покидало Ратхара, хотя он понимал, что здесь от недомерков исходит наименьшая опасность.
После недолгого военного совета было решено двигаться туда, где, по словам пленника, находился поселок, дабы переправиться на другой берег реки. Разумеется, можно было попытаться форсировать реку вплавь, да и лошади бы не пропали, но здесь были слишком крутые берега, да и течение, несмотря на то, что это был не горный поток, могло представлять некоторую опасность. А возле деревни вполне вероятно было и наличие брода, ибо не могло быть так, чтобы местные жители вовсе не совались на противоположный берег.
К селению добирались пешком, лошадей ведя за собой, ибо идти было вовсе недалеко, да и по лесу все же лучше ходить пешком, тем более, заросли были довольно густые. Путь туда, как и предполагалось, не отнял много времени, но выходить к людям путники не спешили. Наученные горьким опытом, они прежде довольно долго наблюдали за жизнью этого небольшого поселка, а вернее, большого хутора, явно населенного одной большой семьей, что не было редкостью у крестьян.
На берегу сгрудились несколько построек, часть из которых была обитаема, другие же отводились, вероятно, для хозяйственных нужд. Часть зданий образовывала дугу, обеими концами упиравшуюся в берег, а в центре ее стоял большой деревянный дом, более похожий на крепость, поскольку стены были сложены из огромных бревен, обмазанных глиной, дабы их невозможно было легко поджечь, а узкие оконца напоминали бойницы. Вдобавок к этому весь хутор со стороны суши был обнесен бревенчатым палисадом с воротами, которые в этот час были открыты. Если добавить, что жилые дома находились на возвышенности, то становилось понятно, что защитники этого поселения могут обстреливать своих противников, если кто-то вздумает напасть на людей, поверх стен, оставаясь при этом под прикрытием своего дома-крепости.
Людей было не так уж много, только несколько детей бегали меж домов, да на берегу реки стирала белье немолодая женщина в выцветшем платье. Однажды из дома вышел невысокий кряжистый мужик с пронзительно рыжей бородой, прошелся по двору, заглянул в одну из построек — что там могло быть, Ратхар лично не представлял, он был все же воином, а не крестьянином — а затем вернулся в дом, отвесив по пути подзатыльник оказавшемуся поблизости мальчугану.
— Обычные крестьяне, — промолвил воин после того, как долгое время изучал жизнь хутора, притулившегося на самом краю обитаемых земель, которые язык не повернулся бы назвать безопасными. — Они точно не враги нам, и могут дать помощь.
— Что же, пойдем и попросим перевезти нас на тот берег?
Мелианнэ выжидающе уставилась на хмуро разглядывавшего прижавшийся к берегу хутор воина.
— Не думаю, что это будет трудно, — пожал плечами воин, по-прежнему не отрываясь от своего занятия. — Там немного людей, и если придется заставить их силой, едва ли они окажут особый отпор. — Ратхар скривился, добавив: — Но, право, не хотелось бы устраивать здесь кровавую бойню.
— Можно просто заплатить им, — предложила Мелианнэ. — Золото, полагаю, здесь ценят так же, как и в прочих владениях вашего короля?
— Оно так, — согласился наемник, — да только всякое может быть. Твой народ здесь не пользуется особой любовью, а если у тех, кто живет на хуторе, есть зуб на твоих родичей, так они могут и за топоры схватиться.
— Ну и что же, сидеть и ждать? — эльфийка возмутилась. — Если пощекотать пару человек клинком, ничего страшного не случится, зато остальные станут намного сговорчивее. — С этими словами Перворожденная двинулась вперед, а за ней, разумеется, последовал, негромко выругавшись, и наемник, не собиравшийся оставлять свою спутницу.
Появление двух вооруженных людей, ведущих в поводу нагруженных коней, хоть и не рыцарской стати, но отличавшихся от заморенных крестьянских лошаденок, наделало немало переполоха на хуторе. Откуда-то появились трое крепких парней, которыми предводительствовал тот самый рыжий мужик, только что бегавший по двору, возможно, глава семейства. У всех на поясах висели вполне приличные ножи, которыми, при должном умении, разумеется, можно было биться и против вооруженного противника. Один из молодых крестьян, державшийся позади прочих, кроме того, прихватил еще и короткую рогатину, но пока не показывал оружие, опасаясь, видимо, рассердить незваных гостей.
Пока путники приближались к хутору, из ворот вдруг выскочили две дворняги и, разразившись пронзительным лаем, встали на пути эльфийки, которая при виде псов схватилась за клинок. Крестьяне, удивленный таким поведением своих псов, которых всегда считали спокойными по отношению к людям, тем более удивились, когда их четвероногие друзья вдруг бросились прочь, повизгивая и трусливо поджав хвосты. На самом деле собаки сразу учуяли, кто явился к дому их хозяев, но в отличие от своих собратьев, которых использовала стража, они испытывали не ярость и даже не охотничий азарт, а страх перед созданием, в котором разум человека сливался со звериной сутью обитателя Леса.
Поведение собак заставило людей повнимательнее вглядеться в лица незнакомцев, которые могли быть опасными. И им не понадобилось много времени, чтобы понять, кто именно явился на хутор под видом обычных путников.
— Эльфийка, отче, — воскликнул парнишка лет пятнадцати, при этом широко раскрыв глаза и уставившись на Мелианнэ, в точности как пленный стражник совсем недавно. — Ведь эльфийка же, настоящая! — удивленно воскликнул юнец.
— Что вам нужно здесь, — рыжебородый выступил вперед, положив руку на нож, висевший на широком поясе. — Чего Перворожденная ищет среди людей?
В голосе крестьянин сквозило недовольство, смешанное с изрядной долей страха, ибо, хотя с эльфами последние годы и был хрупкий мир, опиравшийся на пограничную стражу и армейские части, переброшенные к границе, но в такой глуши правда оказалась бы за тем, кто сильнее, а крестьяне при их многочисленности опасались тягаться с настоящими воинами. В том же, что перед ними воины, сомнений у обитателей хутора не было, ибо человек и эльфийка держали на виду оружие, предусмотрительно облачившись к тому же в кольчуги, поскольку не знали, как встретят их крестьяне.
— Мы не причиним вам беспокойства, почтенный сударь, — Ратхар взял на себя инициативу в разговоре, опасаясь, что Мелианнэ не хватит выдержки мирно беседовать с сиволапыми мужиками. — Мы хотели бы переправиться на другой берег реки и надеемся, что у вас есть лодка или что-то в этом роде. Если вы поможете нам, то мы как только возможно быстро покинем ваше селение. И мы щедро заплатим вам за услуги, — добавил наемник, полагая, что возможность заработать сделает этих людей более сговорчивыми.
— Отчего ж на переправу не пошли? — рыжебородый с хитрым прищуром уставился на нежданных гостей.
— Не по пути, — хмуро произнес Ратхар, как бы невзначай поправляя длинный меч на поясе, мол, пока просим, а не согласишься по добру, так сами все возьмем. — Здесь ближе всего.
— Через лес, значит, ближе, чем по тракту, — с сомнением в голосе произнес крестьянин, как бы разговаривая сам с собой. — Ну да ладно, коли хотите на тот берег, то перевезем, уж так и быть.
— Мы заплатим, почтенный, неплохо заплатим, уверяю тебя, — напомнил Ратхар.
— Заплатят они! — Крестьянин хлопнул себя по бедрам: — Как не заплатить. Кто ж будет вас туда-сюда задарма катать, — рассмеялся бородач, который, кажется, немного успокоился, ибо понял, что грабить и убивать их пока никто не собирается, а что до эльфийки, так всяких видали. — Много не возьмем, по трудам и плата.
— Трот, — окликнул затем бородатый одного из парней, стоявших позади него. — Поди-ка, приготовь лодку, господ хороших надо перевезти.
— Хорошо, отец, я сейчас все сделаю, — рослый темноволосый крепыш направился к берегу, где, как уже успел заметить Ратхар, на песке у кромки воды находилось несколько лодок, по большей части — простые челны-долбленки, рассчитанные максимум на двух человек.
В это время на двор вышло еще несколько человек, женщины и дети, которые с опаской и одновременно с интересом разглядывали странных гостей. Ратхар вдруг ощутил дуновение опасности. Он заметил, что люди выглядят весьма настороженно, во взглядах их чувствовалось напряжение, и наемник не был уверен, что вызвано оно лишь присутствием здесь Мелианнэ.
— А вы подите в дом, — глава семейства прикрикнул на остальных жителей, столпившихся поодаль. — Чего рты разинули, будто больше делать нечего!
Крестьяне разбрелись кто куда, но Ратхару вдруг показалось, что они не просто уходят, а бегут, словно торопясь скрыться от чего-то, весьма опасного. Это можно было списать и на присутствие эльфийки, к которой, вопреки обыкновению, люди почти не проявили враждебности, но наемник все же поудобнее разместил ножны, чтобы можно было, выхватив меч, сразу же ударить, делая единственное движение