Каменный век просто.
– Ненавижу подполковника Майорова, – сказал Кудинов.
Подумал и добавил мечтательно:
– А представляешь, как над ним издевались, когда он был майором…
Я сунул журнал под мышку и ушел, напутствуемый просьбой дежурного проконтролировать на кухне один жизненно важный процесс. В штабе поболтал со связистами, буквально пять минут. Заглянул на кухню, напомнил, чтобы картошка была поподжаристей. Когда вернулся, за пультом сидел очень злой Кудинов.
– Я же предупреждал! – сообщил он непонятно кому.
Пульт опять мигал лампочками и передавал голосом Майорова судьбоносную информацию. На этот раз группу цифр сопровождало томное слово «ПОПЕЛА». Мы с Кудиновым дружно фыркнули. И не то, чтобы насторожились, но определенное напряжение в дежурке повисло.
Не понравилось нам это слово.
Я снова побрел в штаб. «Майоров, козел… – понимающе вздохнул кодировщик. – Набегаешься ты сегодня. А я не высплюсь».
Какая-то неандертальская система оповещения, черт побери. Хотя это для тех продвинутых, кто не видел нашего баллистического компьютера. Адская машина, больше всего похожа на кассовый аппарат. Помню, вычислитель Саня Вдовин кричал: «Товарищ капитан, не могу я на нем работать, у него второй блок греется, а в четвертом сбой!». Вдовину дали по шее, потом сунули в руки другой железный ящик, только без электроники – Прибор Управления Огнем, – и вытащили из теплого брюха кашээмки на ледяную броню, под пронизывающий ветер.
Чтобы не выпендривался.
Не было в нашем компьютере четвертого блока.
Там и второго-то отродясь не бывало.
Против ожидания, Майоров заглох. Кудинову принесли картошки с грибами – у нас на территории густо росли шампиньоны, – он наелся до отвала, подобрел и рассказал пару забавных армейских баек. Через полтора часа мы решили, что оперативному не до нас. Может, на него там свой проверяющий упал. Кудинов завернулся в одеяло и попросил до утра не беспокоить. Если, конечно, Майоров не нанесет по ББМ учебный ядерный удар.
– Хотя, – пробормотал Кудинов сонно, – полномочия у него, козла, не те…
Пульт взвыл.
– Говорит оперативный дежурный «Легенды» подполковник Майоров!
– Это армия, сынок! – только и сказал Кудинов. – Непаша попела!
Теперь Майоров осчастливил нас словом «ПЛОТБИЩЕ».
Последний салага знал, что это не шизофрения, а просто лежит перед Майоровым бумажка с двумя колонками слогов, которые он произвольно соединяет. Тем не менее, мы с Кудиновым опасливо переглянулись и синхронно, не сговариваясь, покрутили у виска пальцами.
Чертыхаясь, я побрел к кодировщику. До штаба было от силы метров триста, но если мотаться всю ночь туда-сюда… Помню, нужно было мне взбежать на третий этаж, взять у полкана некий документ, спуститься, преодолеть двухметровый бетонный забор, отдать документ начальнику штаба, узнать, что документ не тот… Когда с пятого раза полкан все-таки нашел правильную бумажку, я на заборе так и остался сидеть. А на следующий день ехали мимо танки, очень забавные, почти неразличимые под кучами матрасов, палаток и другого тактически значимого барахла. Один танк легонько занесло, и пятьдесят метров забора – как корова языком. Прямо назавтра! Вот обидно, да?
Вернувшись, я увидел дежурного за пультом. Кудинов нервно курил. Мы просидели еще пару часов как на иголках, объясняя друг другу, что оперативный больше не позвонит. В три я разбудил сменщика и лег. Придя утром, первым делом спросил – ну, как? «Да никак. Кудинов не спал ни фига и мне не дал» – «А Майоров сигналил?» – «Какой Майоров?»
Кудинов, болезненно опухший и с синяками под глазами, так провел утреннее построение, что бригада на зарядку не убежала, а сбежала – только пятки сверкали. Даже те, кто обычно прятался досыпать по каптеркам и канцеляриям, сочли за лучшее умотать от казармы подальше.
– Совсем не отдыхали, товарищ майор? – спросил я.
– Совсем, – процедил Кудинов, глядя в сторону и нещадно жуя сигарету.
Потом неожиданно рассмеялся и сказал:
– Запугал он меня, гад. Непаша попела!
ГЛАВА 15
Есть такая народная мудрость: «Любой человек может написать хотя бы одну книгу». Как типичная народная мудрость, она вам льстит, замалчивая окончание фразы: «Книгу о себе и для себя».
Я писал «Оружие Возмездия» не для себя, конечно. Начиналось все с элементарного желания развлечь народ смешными историями. Выложил кусок в интернет, получил отклик, написал еще кусок… Увидел: есть смысл работать дальше. И тут оказалось, что получится книга именно «о себе, любимом». Ее просто нельзя сделать иначе. Либо в центре повествования будет автор, со своим личным опытом, либо книга скатится до уровня «сборника армейских баек». Достоверность – вот главное. Или я зуб даю, что «так оно и было», или проект «Оружие Возмездия» теряет смысл.
Разумеется, поверили мне не все. Когда первые главы появились в интернете, среди радостных откликов в Живом Журнале прозвучали и скептические голоса. Мол спасибо, очень весело, хотим еще, но автор местами явно преувеличивает, сгущает краски и привирает. Хотя что с него взять, он за столько лет наверняка многое забыл.
Во-первых, не забыл. В книгу вошла едва половина того, что автор мог бы рассказать о ББМ и Мулинской учебке. Но «Оружие Возмездия» с самого начала делалось как мемуарная проза: если тут чего написано, значит, автор в этом безобразии участвовал лично. Сам все испортил, сломал и развалил, с дуба рухнул и ломом подпоясался. В крайнем случае, прибежал на шум и успел проверить рассказы очевидцев «по горячим следам». Поэтому здесь нет пресловутых «армейских баек». Например, хоть я и упомнаю, что наши пушкари дважды пытались взорваться на собственном снаряде, но как именно – молчок. Уж больно дикая история.
Во-вторых, у автора есть справочный материал. Это мои письма из армии. Не все они одинаково информативны, но почерпнуть отуда удалось многое. Некоторые письма оказались просто кладом – иногда, под настроение, я дотошно фиксировал события одного своего обычного дня. Много глав построено на таких письмах – например, «Музыкальная пауза», «Сто дней до приказа», «Дембель становится ближе».
В-третьих, кое-что подсказали друзья по ББМ – мы до сих пор на контакте.
И наконец, есть особый случай. В феврале 1989 года ББМ на полигоне, что называется, «оторвалась по полной программе». Но мне отчего-то запал в память один день, ничем не примечательный. Совершенно типичный. Может, этим он меня и заинтересовал. И через неделю, когда мы вернулись в Белую Церковь, я взялся тот день описывать – в несколько приемов, на ночных дежурствах. Получился рассказ. Действие его занимает около четырех часов, персонажи списаны с натуры точь-в-точь. Для журналиста двадцати лет от роду, не делавшего раньше художественной прозы, рассказ даже неплох.
Ценность его в том, что все так и было. События, реплики, даже внутренний монолог главного героя мне удалось передать очень точно. Строго говоря, вышла документальная запись, журналистский материал. Но сам метод подачи текста позволяет все-таки называть это – рассказом.
Он никогда не публиковался. Я даже не пробовал его куда-то пристроить. Слишком много там личного. Да и тема избитая. О чем думает – изо дня в день, месяц за месяцем, потихоньку дурея и зверея, – простой военный, лучше Ремарка, Джонса и Хеллера написать трудно. Но в эту книгу (которая на самом деле сборник тематических новелл) рассказ укладывается вполне. Он остался таким же, как восемнадцать лет назад, только прошел минимальную «косметическую» редактуру. Еще я приделал ему подзаголовок в общей стилистике «Оружия Возмездия». Ну, и если лирического героя звали раньше Игорь, пусть он теперь будет Олег. Вы же знаете, что это я. Чего уж прятаться.
Проведите четыре часа с нами на полигоне – в Бригаде Большой Мощности, как она есть. Добро пожаловать.
ЛЕГКАЯ ДЕПРЕССИЯ ОТСЮДА И ДО ОБЕДА
Командир 3-го дивизиона ББМ: майор К.
Командир КШМ на базе МТ-ЛБу: Владимир Тхя
Механик-водитель: Андрей Зозуля
Старший радиотелефонист дивизиона: Автор
Девушка за кадром: Екатерина N
Спецэффекты: Бригада Большой Мощности
Каскадер: Александр Вдовин
февраль 1989 года, Украинская ССР,
полигон Каневского учебного центра
К половине девятого уже рассвело и видно было, как суетятся вокруг машин фигуры в черных комбинезонах. Глухо урчали моторы грузовиков, свистели по-вертолетному двигатели самоходок, из парка несло гарью и соляркой. На плоских, с маленькими круглыми башенками, спинах гусеничных транспортеров вырастали зеленые штыри антенн.
Механик-водитель машины командира 3-го дивизиона рядовой Зозуля был глубокомысленно мрачен. Его левую бровь украшала огромная свежая ссадина.
– Кто это тебя?.. – удивился Олег.
– Люком долбануло, – ответил Зозуля и вдруг улыбнулся. Улыбка вышла так себе.
– Бывает. Фамилия люка?
– Да нет, – Зозуля отрицательно мотнул головой, – ей-богу!
– И как же он тебе бровь так рассадил?
– Да я вылезал, капюшоном за стопор зацепился. Люк расстопорился, по затылку меня – шмяк! – я и приложился бровью о триплекс…
– Силен! – уважительно сказал Олег. – Я всегда говорил: придурок в любой ситуации найдет способ застрелиться, утопиться или попасть под машину. Ну-ка, погляди сюда. Есть у меня капюшон?.. Нету. Вот и свой отстегни.
– А мне нравится с капюшоном, – заявил Зозуля. – Тхя тоже носит капюшон.
– Тхя опытный, не зацепится. А зацепится, так будете оба ходить с разбитой бровью, командир и его механик – двое из ларца, одинаковы с лица! Ладно, мое дело предупредить. Дай сюда шапку говорящую и включи питание. И антенну свою поставь. И стопор затяни на люке, чучело!
– А кто вчера чуть с брони не улетел? – буркнул Зозуля, исчезая в недрах машины. – Не я же…