Оружие женщины — страница 11 из 19

— Может, ты хочешь, чтобы я предложил тебе свои варианты? — он спрашивал так, будто у него было на это право.

Уставшая после родов и его внезапного появле­ния, она была не в силах спорить. К тому же они всегда смогут договориться на чем-то, что понра­вится им обоим. Ей очень нравилось его имя.

— Хорошая мысль. Если только у тебя нет сию­секундного предложения, — сухо заметила она. — Как, например, Александрос Первый и Александрос Второй.

Но было видно, что он ее не слушает. К ее удив­лению, осторожно уложив ребенка в люльку, он взял на руки второго. Ребекка не верила своим гла­зам. Такой сильный и большой мужчина — и так легко научился держать новорожденных детей. У нее защемило сердце от мысли, что все могло бы сложиться по-другому.

— Похоже, ты быстро учишься, — тихо сказала она.

— Я всю жизнь быстро учусь, — равнодушно бросил Ксандорос. Он нежно провел пальцем по крохотной щечке. Скоро он научится различать их. И когда все будут говорить, что мальчики одинако­вые, он будет знать, что это не так.

У них носы чуть-чуть различаются. Сразу и не заметишь. Когда он рос с братом-близнецом, то постоянно искал скорее различия, чем сходство.

Через пару дней он будет безошибочно различать сыновей.

Ребенок вдруг начал всхлипывать, и Ребекка, почувствовав приятную тяжесть в груди, протянула к нему руки.

— Он хочет кушать, — смущенно пояснила она, чувствуя, что щеки заливаются румянцем. Хотя при данных обстоятельствах это странно. Ксандрос знает ее грудь, как никто другой. Тогда почему она сейчас чувствует себя так, словно с ней в одной комнате незнакомец?

Ксандрос растерянно прищурился, но потом осторожно передал ей ребенка. Он первый раз за все это время внимательно посмотрел на нее, когда она спустила с плеча рубашку и приложила ребен­ка к груди, помогая себе пальцами.

Ее щеки порозовели, а из собранных в пучок волос выбились прядки. И она кормила их ребенка. А ведь ее грудь должна еще хранить прикосновения его губ и языка. Она тогда стонала от удоволь­ствия, отдаваясь его ласкам.

Его накрыло неведомое ранее чувство. Может, это шок оттого, что она предстала перед ним в роли матери, матери их детей, а не просто желанной, сексуальной женщины?

Ксандрос поджал губы и отвернулся от идеали­стической картины. Все совсем не так, как кажется. Он это знал лучше всех.

Он подошел и посмотрел на второго младенца, который начал копошиться. А что, если они одно­временно проголодаются? Как она вообще с этим справится? Он повернулся и увидел, что Ребекка смотрит на него своими ярко-голубыми глазами.

— Я так понимаю, ты переведешь их на искус­ственное вскармливание? — спросил он тоном человека, который говорит о том, чего не понима­ет.

Ребекка покачала головой.

— Я планирую кормить их сама.

Он удивился, но не подал виду. Жены его друзей и коллег быстро заканчивали кормить грудью, потому что торопились вернуться к работе или светской жизни. Или заботились о форме груди. Он был шокирован, когда однажды услышал от женщины, что она улучшила форму груди хирургическим путем и поэтому не смогла кормить ребен­ка. Что ж, она заплатила слишком высокую цену за хорошую фигуру. 

— А ты справишься с двумя детьми? — поинте­ресовался он.

— Да. Природа снабдила меня всем необходи­мым, — отозвалась Ребекка. — А представь, у меня была бы тройня!

Он против своей воли улыбнулся и вдруг почув­ствовал острое желание уйти. В то же время ему очень хотелось остаться.

— Когда тебя отпустят домой?

Ребекка тянула с ответом, хотя понимала, что врать бесполезно. Так же как говорить, что это не его дело. Однажды она сообщила ему о своей беременности, и вот теперь у этого поступка появились последствия.

Что ж, она будет держать его в курсе событий. А больше ничего ему не должна.

— Я надеюсь, что дня через три, — сказала она. — Если их устроит состояние детей и мое тоже.

Ксандрос уловил то, как она произнесла эти слова. Так, словно, кроме нее и детей, никого больше не было. Это мы еще посмотрим, подумал он.

Он кивнул.

— Я вас заберу.

— В этом нет нужды...

— Есть. Не спорь со мной, Ребекка, потому что у тебя нет выбора, — отрезал он. — Я заберу вас домой, и точка. — И вдруг его глаза заблестели. — А сейчас обсудим имена моих сыновей.

Глава 7

— Мне все равно, что ты говоришь! — взор­вался Ксандрос. — Ты не можешь здесь оставаться, и все. Я не позволю!

Ребекка вздохнула. Если бы у нее были силы, она бы возразила ему. Ей не нравился его тон и то, что он сейчас расхаживал туда-сюда по ее малень­кой гостиной, занимая все пространство. Она хоте­ла, чтобы он ушел, потому что он был... был для нее всем. Гордый, упрямый и такой прекрасный. И она никогда не сможет забыть его страстную натуру, хотя уже много раз говорила себе, что все это в прошлом. Но он всегда может воспользоваться своей властью над ней, чтобы добиться своего. А он не привык уступать.

Правда, в итоге Ребекка была ему очень благо­дарна, что он настоял и забрал ее с Алексиусом и Андреасом из больницы. Она даже не представля­ла, как бы справилась без него. Нести на руках двоих детей вместе с вещами, да еще умудриться открыть входную дверь представлялось для нее невозможным.

Иногда Ребекка с трудом сдерживала слезы, уговаривая себя, что это просто разбушевавшиеся гормоны. Ведь она только недавно родила.

Ксандрос предоставил ей машину, и она согла­силась, но вот от няни для малышей отказалась. Ее упорство раздражало его, но ничто не могло срав­ниться с его злостью оттого, что она будет жить в этом крошечном домике с двумя детьми. Одних вещей у них сколько! Вокруг стояли пластиковые коробки с подгузниками, бутылками, салфетками. Он уже не раз удивился, почему все упаковки дела­ют из пластика.

— Ты только оглянись! — воскликнул он. — Ты не можешь здесь оставаться!

— У меня нет другого выхода, — спокойно отве­тила Ребекка. — Сколько детей растет в таких условиях!

— Но, наверно, не двое детей сразу! Как ты вообще думаешь справляться? — поинтересовался он.

— Как-нибудь справлюсь, — устало отмахнулась она.

— Тебе было довольно проблематично добрать­ся домой из больницы, — напомнил он, — и если с детьми ты справишься, потому что природа снабди­ла тебя всем необходимым, то что насчет тебя самой? В холодильнике совсем нет еды, о фруктах и овощах я вообще молчу. Это недопустимо!

— У меня, к сожалению, нет прислуги, — съяз­вила Ребекка. — Может, ты сам хочешь сходить в магазин?

— У меня есть мысль поудачней, — протянул он, доставая из кармана телефон..

Через час из лучшего магазина Лондона доста­вили такие деликатесы, которые Ребекка не могла себе позволить даже на Рождество. Ксандрос с удивлением заметил, что сам разбирает пакеты и забивает полки в ее холодильнике.

Он даже подогрел им обоим суп и налил Ребек­ке свежевыжатый сок. Сам он потягивал вино и наблюдал, как она кормит детей. Потом, пока она меняла им подгузники, помыл посуду. Первый раз за многие годы. И ему даже в какой-то мере понра­вилось.

Но когда Ксандрос вернулся в гостиную и уви­дел, что она от усталости сильно побледнела, а под глазами появились темные круги, он почувствовал себя бесполезным.

— Ты устала, — констатировал он.

— Да. Спасибо тебе за помощь, Ксандрос. Уви­димся.

Он понял, что она хочет, чтобы он ушел, и усмехнулся.

— Это не все, дорогая, — загадочно ответил он. — Потому что я никуда не собираюсь уходить.

— О чем это ты?

— Я сегодня буду спать на диване.

Она настороженно смотрела на него.

— Но ты не можешь!

— Разве? Неужели ты могла подумать, что я оставлю тебя одну в первую ночь дома с двумя кро­шечными детьми? А если с тобой что-то случится? Вдруг тебе станет плохо?

Она на мгновение представила, что его забота вызвана любовью, а не только отеческим долгом. Это, конечно, немного эгоистично. Ее мечты, что Ксандрос когда-нибудь полюбит ее, превратились в дым, а сейчас нужно думать о благополучии Алек­сиуса и Андреаса.

— Я достану тебе одеяло, — неуверенно согла­силась она.

— Спасибо.

Ксандрос не мог припомнить, когда еще прово­дил такую ужасную ночь. Даже те времена в Греции, когда спал под открытым небом из-за невоз­можной духоты в доме, были лучше.

Но тогда он был еще юношей и приспосабли­вался к любым условиям. С годами же привык к самому лучшему.

Может, надо радоваться, что сложившаяся ситуация напомнила ему о том, как живут другие люди? Не такие удачливые, как он.

К утру Ксандрос уже так не думал. Он совсем не спал, а рано утром его разбудил мусорный фургон под окнами, у которого явно были проблемы с дви­гателем. К тому же по крыше застучал дождь.

Он некоторое время лежал и разглядывал обстановку, потом умылся, оделся и сделал две чашки кофе. Правда, крепкий напиток не успокоил его нервы. Он окончательно понял, что так дальше продолжаться не может.

Услышав ее шаги, он повернулся как раз в тот момент, когда Ребекка вошла в гостиную. На ней были простые брюки и футболка. Он отметил, что она очень молодо выглядит. И очень спокойная.

— Как ты спал? — спросила она, отметив, что он занимает почти все пространство гостиной. Ей странно было думать, что он провел ночь в ее доме.

— А как ты думаешь? — отозвался он.

— Я же пыталась предупредить тебя...

— Ты забываешь о главном, Ребекка.

— А что главное, Ксандрос?

— Я уже сказал вчера. Ты не можешь жить в таких условиях!

— В каких — в таких?

Он хотел предупредить ее, чтобы она не играла с ним, но вместо этого молча обвел рукой все вокруг себя и поджал губы.

Как архитектор Ксандрос ориентировался на внешнюю красоту, но любовь к прекрасному была скорее у него в крови. Он понимал, что вкус дол­жен быть врожденным. Пока жил в Греции, он при­вык ценить простоту и пространственную свободу. Тогда как все это...

Беспорядок в ее доме был просто вопиющим. И при дневном свете это очень бросалось в глаза. Дело даже не в детских вещах, а в свечках и бесчи­сленных безделушках. Все заставлено абсолютно бесполезными, на его взгляд, вещами.