Разбитое вдребезги Междумирье обернулось тучей мелкой пыли; исчезли последние намёки на реальность. Магия возле самой стены двигалась самую малость быстрее – сказывалась близость безумного Хаоса, – но недостаточно, чтобы Познавший Тьму прекратил бы поддерживать своё воинство.
Прорыв. Только прорыв. Там, за огненной рекой до предела разупорядоченной материи – остальное Упорядоченное. Туда надо прорываться, да так, чтобы остался мост, соединяющий эту несчастную область с материнским пространством; не хватит никакой веры смертных, чтобы спасти отрезанные непонятными чарами миры – да и всю остальную вселенную, где без него наверняка творится Орлангур ведает что.
У него, Хедина, будет только одна попытка. Это стало ясно, едва Познавший Тьму прикинул мощь требуемых чар, ещё даже не зная, как именно он станет их складывать и налагать.
Это вам не пепельного змея из золы вызвать…
Только одна попытка – даже самой горячей, самой искренней веры в него не хватит на большее.
– Кирвад! Разворачивай лагерь. И помните – ни шагу за пределы! Там ничего нет, ни опоры, ни тяги, ни дыхания. Даже вам, Древним Богам, там делать нечего.
– Да, великий Хедин, – потупился сильван. – Мы пытались высунуться… В конце концов, негоже сидеть на шее великого бога, мы же Древние, как-никак! Да только ничего не вышло. Не удержаться даже, не говоря уж о том, чтобы путь проложить. Словно кость дубиной раздробило, в пыль, ничего не осталось.
Познавший Тьму кивнул.
– Поэтому мне потребуетесь вы все. Я оповещу воинство, скажу своё слово. Мы или прорвёмся, или… – Он махнул рукой.
– Никаких «или», великий бог! – возмутился Кирвад. – Мы всё превозможем! Всё преодолеем! Ведь с нами великий Хедин, и мы – его верные!..
– Да, Кирвад, – с каменным лицом ответил Познавший Тьму. – Всё именно так. Мы всё преодолеем.
Сильван поклонился, церемонно помахав шерстистой рукой.
Ишь, поскакал… Ну, пусть его. Знание, как известно, должно даваться по способности его усвоить.
Глава 2
О́дин, Отец Дружин; Фредегар и Робин, подмастерья Познавшего Тьму
– Великий О́дин, Отец Богов. – Человек, высокий и стройный, гордо откинув голову, стоял перед Старым Хрофтом. Глаза говорившего полнил белый огонь. – Правильно ли я понял? Ты готов вести воинство Древних Богов? Готов сразиться и повергнуть узурпаторов, разрушителей равновесия?
За ними негромко шелестел листвой исполинский Иггдрасиль, священный ясень; вокруг поднимались стены Асгарда Возрождённого, и замерли полукругом за спиной Отца Дружин остальные Асы. У ног негромко журчал ручей, выбивавшийся из-под корней великого древа, – четвёртый Источник магии в Упорядоченном, нарушивший стройную систему трёх вершин – светлого Урда, тёмного Котла и не имеющего цветов ключа Мимира.
– Именно так, посланец Дальних, – кивнул Старый Хрофт. – Моё слово нерушимо. Ты привёл воинство, и теперь я готов возглавить его. У тебя есть сомнения, почтенный?
В слепых белых глазах ничего не возможно было прочесть.
– Ты только что… не был среди живых, Древний Бог О́дин.
– Я вернулся, – невозмутимо объявил Отец Дружин. – И теперь готов.
– А остальные? – указал кивком на других асов посланник.
– Остальные останутся. Им предстоит совершить иное.
– Что ж, тогда… – Казалось, Дальний колеблется. – Ты отыщешь Хедина и Ракота?
Старый Хрофт молча кивнул.
– И дашь им бой?
Вновь кивок.
– И победишь?
– Конечно, – пожал плечами Владыка Асгарда. – Уж не думаешь ли ты, посланник, что я пытаюсь увильнуть от собственной клятвы?
– Что думаю я – не важно, Древний Бог О́дин. Важно лишь исполнение твоего слова.
– Веди, – резко бросил Старый Хрофт, шагнув вперёд.
Зиявшие на его груди раны закрылись, словно пламя, порождённое Локи, без остатка пожрало и пролитую кровь, и разорванную плоть.
Они так и вышли за могучие врата Асгарда, туда, где терпеливо ждала армия, собранная Дальними.
Да, на неё стоило поглядеть.
Со всех концов Упорядоченного, из дальних и ближних миров явились Древние, пробуждённые потоками новой силы, возвращённые к жизни, выползшие из логов и пещер; удивительные, причудливые – великаны и карлики, создания уродливые и совершенные, почти не отличающиеся от людей и абсолютно на них не похожие. Их ряды растянулись; Древние терпеливо ждали, хотя смирением мало кто из них отличался.
Здесь под спудом кипела древняя магия, давно забытые и злобные заклятия готовы были сорваться и воплотиться.
Ибо Дальние поистине постарались, приведя сюда, к Асгарду, самых яростных и неукротимых Древних, тех, кому хватило хитрости избегнуть карающей длани Ямерта и кто тысячелетиями копил ненависть – ко всем, кто «наверху», из-за кого они, Древние, пребывают в полузабвении, из-за кого их алтари перестали обагряться жертвенной кровью.
Самые изворотливые и в то же время – самые голодные до драки, до боя, истосковавшиеся по мести. Хель по сравнению с ними показалась бы матерью Милосердия, волк Фенрир былых времён – образцом кротости, а, к примеру, старые ётуны – идеалом дружелюбия и гостеприимства.
Да, Дальние постарались.
Этому воинству потребуется много, много живой горячей крови.
Но воину не пристало жаловаться на остроту меча, даже если он подобрал чужой клинок в пылу схватки.
Владыка Асов сражается тем, что есть.
Старый Хрофт вскинул руку, и с пепельных небес в его длань послушно соскользнула белая молния. Кажется, посланнику Дальних стоило немалых усилий не выдать своего удивления.
Зато взоры всех Древних обратились на Владыку Асгарда. Молния трещала и извивалась в его кулаке, словно невиданное, до самых туч протянувшееся вервие, точно живая змея, отчаянно пытавшаяся вырваться.
– Внемлите мне, братья! – глас Отца Дружин пронёсся над равнинами Иды, и теперь уже посланник Дальних не пытался скрыть удивление – совсем не так должен был говорить тот, кого только что выдернули из-за края смерти с развороченной грудью.
– Внемлите! – гремел Старый Хрофт, и своего он добился – ему внимали. – Мы идём в бой! В бой, столь же славный, как и Боргильдова Битва! Мало кто из вас там был, но все её помнят – поле осталось не за нами, но великую честь сыскали все, бившиеся там! Сейчас враг пред нами ещё более грозный – тем больше будет наша слава! Пойдём и победим!
Глотки взревели в ответ. Кто потрясал когтистыми лапами, кто распустил щупальца, а кто и вскинул зачарованный меч, долгие века дожидавшийся света в глубине лесного укрывища.
– Всё приготовлено, Древний Бог О́дин, – вставил посланец Дальних. – Припасы, караван – всё. Осталось только двинуться.
Старый Хрофт не удостоил его ответом. Разжал ладонь, и молния, словно выпущенная на волю птаха, исчезла в низких облаках.
– Идём, – не поворачиваясь, бросил Отец Дружин.
– Да, дядя, – немедля отозвался Фенрир.
– Оставайтесь здесь. – Старый Хрофт стоял перед собравшимися Асами. Фригг обнимала мужа, прижавшись головой к его плечу; Сиф повисла на Торе, остальные асы и асиньи тоже разбились парами. – Оставайтесь здесь. Вы нужны тут, а там, куда иду я, – будете лишь помехой. Не для того я вырвал вас из серых царств, не для того вернул вам самость, чтобы вновь потерять!..
– Но, владыка! – Локи учтиво склонился. – Старший брат мой названый, быть может, мы окажемся…
– Быть может. Но сберечь вас – важнее. Помните пророчество вёльвы, помните слово о Рагнарёке?
Асы переглянулись. Как же такое забудешь!..
Сурт едет с юга
с губящим ветви,
солнце блестит
на мечах богов;
рушатся горы,
мрут великанши;
в Хель идут люди,
расколото небо[2].
– Мы верили, что так будет. Так не стало, руны судеб причудливо смешались. Новый Иггдрасиль простёр свои ветви, а под его корнями – новый источник магии, неведомый нам. Пророчество вёльвы всё ещё живо. Оставайтесь здесь, дети мои. Храните Асгард. Наполните его жизнью. Ожидайте моего возвращения. А если появится Гулльвейг, Мать Ведьм… выслушайте её речи со вниманием и осторожностью и ответьте, что, дескать, без хозяина Валгаллы ничего ни решить, ни сделать не можете. Всё ли понятно? Тебе, Тор, старший мой сын? Тебе, Фригг, супруга моя?
– Мне ясна воля твоя, супруг мой, – склонилась асинья.
– Тебе, Локи, младший названый брат мой, я поручаю дела хитрости и изворотливости. После Боргильдовой Битвы мы знаем – спасует сила, но превозможет в конце концов хитрость, ибо не грубой силой одолел я врага и не грубой силой же вырвал вас из узилища.
– Я исполню всё, великий Ас Воронов, – с непривычной торжественностью склонился бог огня.
– Всеотец, свекр мой… – робко заговорила прекрасная Сиф, – неужто ты оставишь нас во тьме невежества, свершив столь невероятное, лишь тебе, Великому, под силу?..
– Повесть моя будет длинна, невестка, – усмехнулся Отец Дружин. – И я непременно поведаю её вам. По возвращении. А пока – прощайте! И берегите Асгард…
И вот теперь длинная колонна Древних шла сквозь Междумирье, а впереди всех – Отец Дружин рядом с Фенриром. Чуть приотстав, шагал и посланец Дальних.
– Скажи мне, Древний Бог О́дин…
– Уж не намерен ли ты следовать за нами до самой битвы? – усмехнулся Старый Хрофт. – Уж не приставлен ли ты ко мне надсмотрщиком, посланец? И, коль это так, отчего бы тебе самому не возглавить воинство? Зачем тебе я?
– Равновесие, Древний О́дин, равновесие. Несмотря на всю важность нашего предназначения, мы должны соблюдать законы. Чем точнее, чем сбалансированнее всё будет исполнено, тем ближе к идеалу получится конечный… – Посланец оборвал речь.
– Ага, – усмехнулся Отец Дружин. – Молодые Боги, помнится, сами сражались только в первой вой-не, когда мы с ними переведались в Боргильдовой Битве. А потом всё больше чужими руками. Вы тоже, выходит? А вот помнится, когда Хедин сидел в осаде на острове своём, ваши тоже вышли переведаться. Зелёные колонны, каменные воины, помнишь ли такое, посланец? Вы тогда ещё души исторгали… Славная была битва!