Госпожа Соллей и впрямь была великой волшебницей. Ирма закрыла глаза и попыталась представить, что же покатилось сейчас на оказавшихся столь неуклюжими вояк бога Хедина, – и ей стало совсем нехорошо.
– Ах, что б вас!.. Гордецы разэтакие! – Арбаз кое-как приподнялся. Белое свечение быстро угасало, гном, мокрый до нитки – через островок прокатилась волна грязной болотной воды – лихорадочно проверял огнеброс. – Вляпались!.. прямо задницей и сели!.. Разведчики, называется!..
Вокруг него ученики Аэтероса быстро и без суеты разворачивались в боевой порядок; все понимали, что одним взрывом дело не обойдётся. Все точно так же чувствовали и поток полившейся наружу силы.
– На ходу преображается. – Арбаз сплюнул. – Где эти эльфы?! Пусть только явятся, головы пооткручиваю, каждому!..
«Арбаз, – возник в его мыслях холодный голос радужного змея. – Они приняли бой. Нужна помощь».
Но и гном сам ощущал уже, как впереди, во вновь сгустившихся после вспышки сумерках, распадающаяся на части сила оборачивается смертью в самых разных и жутких её видах.
Отравлен воздух, им нельзя дышать.
Отравлена плывущая по нему пыль, прикосновение её – гибель.
Отравлена вода, обращающаяся чуть ли не в абсолютный растворитель.
Валом валят и мелкие крылатые твари, не больше кусачей мошки – их не разрубишь мечом и не пробьёшь стрелой.
Арбаз Раннарс-ар, то есть «сын Раннара», вскинул огнеброс. Он знал, что его отряд готов.
– Беглым, пали! – гаркнул гном, плавно, несмотря на душивший его гнев, нажимая на спуск.
Ему дружно ответили десятки других орудий. Рыжие султаны пламени взметнулись над чёрными бочагами, размётывая и разбрасывая первую волну атакующих. Горел сам воздух, горели даже вода и тина; заряды, снаряжённые с изрядной долей магии, рвали обрушившийся на подмастерьев поток силы, жгли её тварей, зачастую слишком мелких, чтобы их вообще можно было разглядеть.
Арбаз был сам искусным магом – для своего народа; однако, подобно всем гномам, предпочитал магию предметную, вещественную, воплощённую, скажем, в его верном огнебросе. Вот и сейчас – от одного выстрела над болотом повис белый шар, заливая всё ярким светом; от другого впереди развернулась полыхающая жаром завеса; от третьего над вскипающей болотной водой пополз зеленоватый пар, разлагая несложные боевые чары.
Справа и слева точно так же палили его собратья. Прорваться сквозь поставленную ими завесу не смог ни один монстр, не важно, крупный или мелкий.
Не могло прорваться и пламя – прямо на него катился встречный пал.
Подмастерья Хедина продержатся, это несомненно; но требовалось победить.
Победить и понять, как эта девчонка с волком ухитряется противостоять целому отряду.
Ясно, что это не её собственные силы – она только убегала, не пытаясь нападать.
Арбаз рванул рукоять затвора, огнеброс переломился пополам, открывая пахнущие метательной смесью казённики. Вложил два новых заряда, вскинул оружие, стоя на одном колене, прислушался – справа и слева пальба стихала, слышался только жадный рёв и треск пламени.
Первый натиск они успешно отразили, но зато беглянку с её зверем теперь отделяла от них широкая полоса пожара, полыхавшего прямо на болоте.
Арбаз ругнулся вполголоса по-гномьи.
– Где эти эльфики? – прорычал он, выпрямляясь. – Кирриос где?.. Я им обещал кое-что пооткручивать!..
…Ругаться и топать ногами пришлось довольно долго, прежде чем досада с гневом стали отступать. Отряд выдержал, однако обошлось это дорого – след девчонки с волком был потерян, вырвавшиеся на свободу чудовищные чары оставили после себя широкие полосы выжженного досуха болота.
Но не только.
Репах, радужный змей, сделался неожиданно задумчив – если, конечно, к нему вообще применимы эти слова. В отряде Арбаза он слыл мастером по самым хитроумным и неожиданным заклятиям, и притом не только боевым.
«Странно. Словно вскрылось что-то».
Радужный змей обращался к Арбазу мыслеречью.
«Вскрылось? Что вскрылось? Где?» – так же без слов ответил гном.
«Поблизости. Не знаю. Опасно. Странно», – повторил Репах. Шипы и перья вдоль его хребта нервно вздымались и опускались. Орши глядела на него с заворожённым испугом.
«Сюда», – лаконично бросил змей.
Взяв с собой отыскавшихся к тому времени тёмных эльфов – «пусть стараются, бесстыдники, а то и впрямь им всё пооткручиваю!» – а также и маленькую местную чародейку, Арбаз последовал за Репахом.
Остальному отряду было велено оставаться на месте.
…Идти оказалось не так далеко. Орши было оживилась, но потом вновь сникла.
– Что с ней такое, Репах?
«Близко их селение. Орши думала, оно живое, но сейчас говорит, что мёртвое».
– Мёртвое? Это ещё почему?
Тёмные эльфы разом насторожились.
«Она не может объяснить».
Орши тихонько хныкала, безо всяких церемоний обхватив змея чуть пониже головы. Он, наверное, представлялся ей сейчас самым родным и близким существом.
– Тогда идём, – решил Арбаз. – Быстро, но и осторожно.
…В лабиринте заросших проток можно было легко заблудиться; кривые ветки низко нависали над чёрной водой, лианы спускались до самой поверхности.
Казалось, здесь всё должно быть тихо и мирно, скользили себе в болотной тиши водяные змейки, жабы и прочие болотные обитатели охотились на бесчисленную мошку; и всё же смерть приближалась, медленно, но неотвратимо.
А потом их взорам открылась и сама деревушка, вернее, то, что от неё осталось.
Орши вскрикнула и зажмурилась, пряча круглое личико в ладонях.
Селение было очень невелико – едва ли десяток хижин, поднятых на сваях вокруг центрального сухого островка. От хлипких строений остались, однако, лишь остовы стен, сплетённые из жердей. Крыши, крытые болотной травой, рухнули – здесь словно погулял смерч.
Орши разрыдалась.
Радужный змей осторожно подобрался к центру островка.
«Здесь был портал. Но… очень странный».
– Я тоже вижу, – проговорила Триэль.
Смутное мерцание, подобное дрожи горячего воздуха над раскалёнными солнцем камнями.
– Остатки портала, до конца не угасшего, – определил Кирриос. – Штука редкая, но не так чтобы уж совсем необычная…
– Портал, скорее всего, и распался со взрывом после того, как сработала ловушка, – предположил Танзеннин. – От этого все и беды.
– А где тогда тела? – Арбаз осторожно шагнул к тому, что тёмный эльф назвал «остатками портала».
– Всосало в портал? – предположила Триэль.
Орши продолжала бурно рыдать.
Репах застыл подле загадочной дрожи. Радужный змей то свивался кольцами, то вновь распрямлялся, словно стрела; тёмные эльфы взирали на сей странный танец с почти что священным трепетом.
«Портал, но ведёт неведомо куда, – услыхал Арбаз. – Вернее, не могу поверить, куда он ведёт!.. Не бывает такого, и быть не может!..»
– Меньше слов! – рыкнул Арбаз. – Куда он ведёт, говори толком!
«Не могу поверить…»
– Не верь! Просто скажи!..
Молчание. Радужный змей подплыл почти вплотную к Арбазу.
«Будь я проклят, пусть Аэтерос изгонит меня из учеников своих, но следы этого портала ведут за край жизни. Я бы сказал – во владения Демогоргона».
…Они долго махали на Репаха руками, спорили и возмущались, но доказать его ошибку не смог никто. Никто, кроме радужного змея, не умел чувствовать (или выяснять посредством чар), куда вела незримая нить разрушенного портала.
Всё получилось донельзя удачно, думала Ирма, сидя верхом на Серко, мчавшемся громадными скачками через топь. «Алый крест» сделал своё дело, правда, она сама при этом едва уцелела, если б не волк, ухвативший её за шиворот и в последний момент выдернувший из-под огненной волны.
В общем, им хватит тут разбираться. А ей пора уходить – к тем самым «закладкам». Она, Ирма Нарви, хотела знать, что тут творится.
Конечно, они с Серко, как могли, путали следы; надо было, чтобы слуги Хедина наткнулись бы сперва на вторую ловушку, а потом и на третью. Ирма к тому времени будет уже далеко.
И она действительно оторвалась.
Чистая мощь, использованная госпожой Соллей в первом из «алых крестов», просто потрясала. Кто же она такая? – не могла не гадать девочка. Кто она, эта «госпожа Соллей»?
Но об этом она подумает после, а пока её ждал неблизкий путь до гор.
Император Мельина знал, что угодил в ловушку. Другое дело, что эта ловушка была не совсем той, что изначально предназначалась ему; он успел-таки сразить двоих – чешуйчатокожее человекоподобное существо с жёлтыми глазами и бахромой мелких щупалец вокруг них и другое, ещё более странное, с пятью конечностями, на манер морской звезды поддерживавшими продолговатое туловище.
Он вобрал в себя, втянул, выпил их жизни, словно приснопамятный Хозяин Ливня. Абсолютно чужие, нечеловеческие сознания, нелюдская логика, нелюдские понятия о добре и зле – всё это вошло в него, вызывая самые настоящие дурноту и слабость, хотя как могут призраки чувствовать «дурноту»?
Император пришёл в себя – вокруг раскинулась сплошная темнота. Холодная, колючая, злая; темнота, способная сковать даже его бестелесную сущность.
Он помнил свои последние ощущения перед пленением – тянущиеся куда-то вглубь, к самому сердцу мира, тончайшие нити заклинаний. Здесь творилась, похоже, некромантия высших порядков; магия Эвиала, не Мельина.
Однако зачем же он им понадобился? Почему охота велась именно на него, Хранителя нового мира, мира, возникшего из слившихся двух?
Ответ напрашивался только один – он мог помешать их замыслу. Или им казалось, что может помешать. Император, хоть и лишился плоти, не мог пока что проходить сквозь стены, или, во всяком случае, имелись такие стены, сквозь которые ему было не пройти.
Абсолютная тьма вокруг. Тьма – над которой властвует Учитель, великий Ракот Восставший, повелитель Мрака.
«Сродство» к Тьме, унаследованное от наставника…