Ирма кое-как устроила небольшой лагерь. Хотя какой это лагерь, одно название, только шалаш сложила да огонь развела.
У неё не было настоящего магического арсенала, так, самая малость, которой поделилась госпожа Соллей. Но делать нечего, попытаемся.
…Провозилась она до вечера.
Серко неодобрительно ворчал, подталкивал к ней носом принесённую добычу, пока Ирма не устыдилась и не взялась за готовку, предварительно обняв волка за пушистую шею.
Зато она теперь могла задавать вопросы и получать ответы.
Она еле дождалась утра.
«Закладки» хорошо укрыты, и даже опытный чародей изрядно повозился бы, пытаясь понять, что это такое и для чего. Ирма ни с какой стороны не была опытной чародейкой, но зато она была ученицей госпожи Соллей.
Кристалл-источник выдавал слабые, но постоянные колебания силы. Они отражались от пресловутых «закладок» и возвращались – их-то Ирма и пыталась прочесть.
Конечно, полностью расшифровать смутные отзвуки она не могла – не хватало ни знаний, ни умения.
Правда, и того, что сумела, ей хватило.
Заряды должны были разломить мир, стереть его в пыль, в полное ничто; но не только это. Нырнуть глубже не получалось, и Ирма кусала губы, ощущая там, за понятной спелёнутой мощью что-то ещё.
Не просто «разнести мир». Не просто «стереть в пыль». Нет, было и что-то ещё, с душами, неимоверно сложное, – но тут она уже просто пасовала.
– Ну, Серко, – привалившись к тёплому боку волка, она глядела на звёзды. – Что-то стало понятным. Только что теперь с этим делать?
Спутник Ирмы слегка толкнул её носом, кивнул, головой указывая на небо.
В облике могучего волка он совсем не говорил с ней словами.
– Убраться отсюда? Ну да, вот только куда? Дороги-то мы с тобой не знаем…
Волк поглядел на неё, сильно выворачивая шею.
– Ты на меня так смотришь, словно хочешь сказать «ну ты у меня и дурочка», – надулась Ирма.
Волк чуть оскалился, но отнюдь не зло и не сердито, наоборот – улыбаясь. Глухо рыкнул, и в этом рычании Ирма прочла имя.
«Клара Хюммель».
– Ты… ты… – глаза Ирмы широко раскрылись. – Ты можешь отыскать к ней дорогу?
Волк солидно, с достоинством, кивнул.
– Ох. – Только и смогла сказать Ирма Нарви.
Император погружался сквозь земную твердь, – словно ныряльщик с грузом, приближающийся ко дну. Впереди была злая сила, заботливо свёрнутая, укрытая, укутанная множеством отводящих взор заклятий, сила, до которой непременно надо добраться!
Остались позади слои камня и песка, продёрнутые тонкими ниточками рудных жил и подземных рек. Тяжёлое безмолвие, мёртвая тяжесть и сдавленность; для живого разума это непредставимо – как это, идти сквозь земную толщу? Она везде, перед тобой, над тобой, под тобой, в тебе – а ты лишь скользишь всё глубже и глубже, не зная, хватит ли дыхания подняться обратно.
В безднах, о которых не знают даже самые мудрые из гномов, в вечном мраке текут подземные реки. Там обитают странные существа, давно утратившие зрение; и там, неведомо как помещённая, дремала чужая сила.
Император оказался над ней; в кромешной тьме он ощущал жаркое биение сердца этой мощи, словно уродливого гомункулуса, что должен был вот-вот вылупиться.
Сюда, в неведомые пропасти, каким-то образом проникли столь же неведомые чародеи, оставив гибельный для мира подарок.
Но тогда зачем сюда выманили его? Чтобы пленить там, наверху, в тех пентаграммах и символах?
Он не знал ответа, да и знать сейчас не хотел. Чья бы воля ни привела его в бездну, он может…
«Ты можешь».
Мощный, глухой, сильный голос. Казалось, с ним заговорил сам мрак.
– Кто ты? – резко вырвалось у Императора.
«Тот, к которому приходят все. Или, по меньшей мере, должны приходить».
– Великий Дух…
Учитель говорил о нём, хоть и немного. Называл и имя – Демогоргон.
«Ты понял. Потому что ты – меж двух миров. Твоим прежним и моим».
Вопросы сами рвались из бесплотных уст, но он прежде всего был Императором. И спрашивал не о собственной участи.
– Великий Дух, я ощущаю здесь силу, способную…
«Да. Равновесие разрушено, и у нас единственный шанс его восстановить, хотя бы на время. Правда, и цена высока».
– Я должен убрать это, – твёрдо сказал Император.
«Да, – последовало вновь. – Должен, и я помогу. Но после этого ты последуешь за мной. Твоё ученичество у Ракота, увы, кончилось».
– Я должен хранить мой мир! – вырвалось у Императора яростное.
«Мы все должны. Но может случиться так, что хранить станет нечего. Исчезнет вообще всё».
– Как это?
«Долгая история, человек. Тебе нужна помощь, и вот моя цена – ты последуешь за мной и станешь исполнять мною сказанное».
– Мой сын – моя жена…
«Они уже потеряли тебя. Присмотрись к этой силе и ответь сам себе – смог бы ты отвести беду? Или она поглотила бы тебя целиком?»
– У меня нет ответа, Великий Дух. Я не мастак играть в слова, прости меня. Я был человеком, я…
«Был человеком. Должен был прожить жизнь, умереть и уйти ко мне. Но вместо этого бог Ракот вырвал твою душу из привычного круга. Иначе у него не получается, иначе он не умеет. Всё это мало-помалу подтачивает, разрушает равновесие. Есть похожий на тебя ученик и у бога Хедина, тоже давным-давно проживший отмеренные сроки, но продолжающий обманывать смерть и меня…»
– Мне нет до них дела, Великий. Я храню свой мир.
«Правильно делаешь, человече. Но рассуди – если равновесие не будет восстановлено, погибнет всё, и даже Хедин с Ракотом, несмотря на всё их мужество и самопожертвование, не смогут предотвратить этого. Законы Упорядоченного жестоки, не нам их менять. Мой брат ведает Познанием, я – живой Вселенской Душой. Я помогу тебе потушить этот пожар, но условие моё ты уже слышал».
– Зачем я тебе, Великий Дух? У тебя мало слуг?
«У меня множество слуг. Но к каждому замку подходит только его ключ. Их можно сделать много, но они будут все одинаковы».
– Давай не будем играть словами, Великий. Кто сотворил это зло? Кто оставил здесь эту отраву?
«Те же, кто пытается нагреть руки возле вселенского пожара. Их имена тебе ничего не скажут, но у них тоже множество слуг, вольных или невольных. Вглядись в эту силу, человече, а потом спроси у своего сердца, что делать».
Император повиновался.
В непроглядном мраке клубки силы виделись ему чем-то ещё более чёрным, но при этом – испускающим чёрный же, незримый свет, жаркий, плавящий. Внутри жили и иные чары, ждали, затаившись, готовые пробудить всё остальное. Мир сгинул бы в огненной буре, и те его части, что от Мельина, и те, что от Эвиала.
– Великий Дух… но те, кто выманил меня сюда, какую цель они преследовали?
«Свою собственную, мелкую и незначительную на фоне грядущей беды. Всегда находятся такие, что убеждены в собственной ловкости, хитрости, изощрённости, в том что они додумались до чего-то совершенно необычайного, и что уж с ними-то точно не случится ничего плохого, а планы исполнятся в точном соответствии», – в сухом голосе Духа появилась сухая же усмешка.
– Это не ответ, – отрезал Император.
«Другой не нужен. Какие бы замыслы они ни плели, по сравнению с тем, что перед тобой, эти намерения ничего не значат. Надо избавиться от этих чар, человече!»
– А ты, Великий Дух? Уж коль пришёл сюда?
«Сюда пришёл не я. Мне, как и брату моему Орлангуру, нет хода за пределы наших владений. Пришла аватара, но и только».
Во мраке захлопали крылья, родился неяркий потусторонний свет.
Перед Императором парил огромный призрачный орёл, сквозь которого видны были изрезанные трещинам-и стены пещеры, струящаяся по дну тёмная река.
– И что же?
«Ты не понял?»
– Вы орудуете чужими руками?
«Так надо. А теперь ответь окончательно, человече, – согласен ты или нет?»
– Тебе так важно моё согласие, Великий Дух? Даже если оно – вынужденное?
«Да. Оно очень важно. На вселенских весах важна каждая крупинка».
– Тогда я согласен. Помоги только сохранить мой мир!
«Моё слово нерушимо, человече».
Орёл расправил крылья, не двигая ими, поплыл к Императору. Взгляд чудовищной птицы проникал в самую суть, в самую самость непокорного человеческого духа.
Император ощущал, как тают перед ним возведённые чужой волей барьеры. Видел раскрывающиеся последовательности заклятий, наложенных хитро, с умом. И видел также, где и что можно сделать. Не просто, не легко, не сразу – но можно.
– Благодарю тебя, Великий Дух. Прости, но я прерву наш разговор – это нужно извергнуть из моего мира.
«Ты прав. А потом ты, наверное, захочешь узнать, почему заложившие это так хотели покончить именно с твоим Мельином – как, впрочем, и с Эвиалом».
– Не знаю, Великий Дух, так ли важно мне это. Мир должен жить, вот и всё.
Глава 5
Хедин Познавший Тьму; Ракот Восставший
Лагерь Познавшего Тьму остался, наверное, единственным местом, где всё было если не «как прежде», то, во всяком случае, близко к тому.
Здесь текла магия. Здесь двигалась живая сила. Здесь можно было дышать и существовать.
Крошечный островок Упорядоченного в окружении того, что так и тянуло назвать «хаосом», но что хаосом никак не являлось, а было уничтоженной, перемолотой в пыль реальностью, Междумирьем.
Прямо перед войском Нового Бога поднималась стена, незримый барьер, за которым бушевал истинный Хаос, неведомо как прорвавшийся в рассёкшие Упорядоченное рубцы.
За спиной Хедина горели костры, питаемые не дровами, но магией. В котлах кипело варево, в ход шли припасы, сохранённые во всех перипетиях; однако они скоро покажут дно. Тогда Познавшему Тьму придётся искать хоть какой, но мир, если их прорыв не удастся.
Но об этом он не хотел даже и думать.
Требовалось проломить преграду, но так, чтобы Хаос не затопил бы оставшиеся у них за спинами миры.
Никогда ещё Познавшему Тьму не приходилось совершать подобное, да и никому из его Поколения тоже, включая великого Мерлина. Да что там его Поколению! Ни перед кем из Истинных Магов, сколько б их ни жило в Упорядоченном, не вставало даже отдалённо похожей задачи.