Судя по долетавшей с заднего плана музыке, «несчастье» обрушилось на голову Вовы в каком-то кабаке. Сидит гад за барной стойкой, тянет коктейль и гонит про беды и несчастья. О чем с таким говорить? Слава бросил трубку.
Однако надо было как-то выпутываться из сложившейся ситуации. Даже из «ситуаций», потому как решение одной проблемы отнюдь не снимало остальные вопросы. Полный решимости действовать, Слава энергично прошелся по комнате. Пока из угла в угол. Слева направо. Потом прошелся справа налево. Потом совершил еще несколько маневров. Ни одна проблема не сдвинулась с мертвой точки. Тогда Слава решил изменить тактику. Он выключил свет, лег на кровать, закрыл глаза и вскоре заснул, целиком положившись на народную мудрость, почитающую утро более удачным моментом для принятия важных решений.
До утра проспать не получилось. Настойчивые трели звонка прервали тревожный сон молодого человека.
Слава сел, нашарил тапочки, поморгав, различил положение стрелок на часах: полночь с небольшим.
Давно столь поздние гости не навещали отошедшего от дел торгаша. Нехорошее предчувствие уселось на плече, словно ручная крыса, и даже пощекотало за ухом своими противными усиками.
Звонящие были настроены решительно и продолжали терзать кнопку звонка.
Слава на цыпочках пробрался на кухню и после недолгого раздумья выбрал топорик для рубки мяса. С этим нехитрым оружием он вернулся в прихожую и, мысленно кляня себя за то, что так и не собрался поставить нормальную дверь с глазком, подал голос:
— Кто там?!
Попытка придать голосу грозные басовитые ноты успехом не увенчалась.
— Свои! — донесся из-за двери радостный отзыв.
— Вова, ты?
— Ну! Отворяй!
Слава никак не ожидал, что из-за двери ответит Вова, так что не успел обмозговать этот странный визит прежде, чем открыл дверь.
Вова оказался не один. С ним в квартиру ввалилось еще четверо: две заурядных девицы, которых даже лень описывать, средних лет господин в явно дорогом костюме и с расточительно тщательно прилизанными остатками шевелюры, а также восточного вида человек лет тридцати. Стоит оговориться, что последний вошедший был именно «восточного» вида, то есть смахивал скорее на индуса, нежели на лицо понятной национальности. Еще стоит оговориться, что Вова был нагружен четырьмя вместительными пакетами с едой и выпивкой. Последнее обстоятельство Славу несколько утешило и частично успокоило.
— Что это у тебя? — первым делом спросил Вова, заметив в Славиной руке топорик.
Слава немного смутился:
— Это? Пельмени хотел делать…
— Начал уже? И хорошо. Мы жратву с собой притащили! — Вова тараторил, явно пребывая в прекрасном расположении духа, чем окончательно озадачил хозяина. — Ты уж извиняй, что без приглашения, но никак не могу тебя вызвонить последние дни.
— Я же звонил тебе сегодня насчет…
Славина честность тотчас была вознаграждена пинком и красноречивым взглядом. Вова явно затеял какую-то игру и очень рассчитывал, что бывший партнер его не подведет. Ладно. Слава решил немного подыграть тем более, что содержимое пакетов уже начало извлекаться.
— Да-да-да! — продолжал свой монолог Вова. — Перетрем про кредит. Только не сегодня, лады? Сегодня отдыхаем. Кстати! — Вова повернулся к своим спутникам и указал на восточного человека. — Знакомься, это Майкл, это… короче его подруга. Его?
— Изабелла, — обиженно поджала губки девица.
— Принято: Изабелла. А это Андрей Юрьевич. Очень хотят с тобой познакомиться! И это…
— Зачем со мной знакомиться? — ляпнул Слава неожиданно для себя, но никак не для Вовчика.
— Друг, ты что ж такие вопросы задаешь? — как ни в чем не бывало продолжал тот свое шоу. — Люди хотят с тобой познакомиться. Страна имеет право знать своих героев, а я рассказал, какой ты есть герой и классик. Давай пакеты расфасуем.
С этим предложением Вова буквально выпихнул Славу на кухню и зашептал, старательно гремя бутылками и шурша целлофаном:
— Слушай, друггер, этот Юрьевич — большой козырь. Я не вполне догнал, зачем ты ему понадобился, но уж понадобился. Как имя твое услышал — заболел на оба полушария. Вези, говорит. А тот второй — не знал, как отвязаться — тоже о тебе чего-то слышал, тоже напросился. Он, собственно, всю жрачку и купил. Как его не взять после такого подвига?
— Так зачем я им? — за последние несколько дней Слава сделался подозрительным и предпочитал сразу узнавать плохие новости.
— Понятия не имею, — честно разочаровал его Вова. — Тебе, кстати, бабки еще нужны?
— Пожалуй, — задумчиво произнес Слава и добавил без тени стеснения. — Двадцать штук.
Вова зачем-то уронил себе на ногу банку оливок, запрыгал на одной ноге, то ли разминаясь, то ли желая рассмешить приятеля. Не рассмешил и, успокоившись, переспросил:
— Сколько? Двадцать штук? Ты вроде говорил про сто баксов?
— Со вчерашнего дня ставки резко выросли, — ответил Слава, не видя причин стесняться, если прижимистый дружок вдруг сам затронул эту тему.
— Понимаю: инфляция, широкий размах, энергичный шаг, — вернулся к прежнему ритму беседы Вова. — А надолго надо? Ладно, потом перетрем, хотя, конечно, двадцать штук… Это, старик, резко, у меня даже за ухом зачесалось. Сам не потяну, но тут как раз есть вариант. Давай тарелки, рюмки. Где, кстати, сядем?
Сели в комнате. Потому что не в ванной же сидеть, и не в шестиметровой кухне.
Странные гости изрядно потратились на продукты, и Слава решил не настаивать до поры на выяснении их целей. По крайней мере не накалять атмосферу до того момента, пока не насытится и не напьется. То ли ром оказался более коварным напитком, чем традиционная водка, то ли стрессы последних дней подточили Славины силы, но молодой человек удивительно быстро захмелел и даже начал замечать, что периодически выпадает из реальности, что прежде случалось с ним нечасто. Выпав таким образом во второй или третий раз, Слава «вернулся» и обнаружил, что обнимает подругу хлебосольного Юрьевича и несет какую-то чушь о недостатках джипов:
— …и чисто психологически я в джипе чувствую себя дискомфортно, — удивлял Слава сам себя. — Торчишь над потоком, как чайка над зонтиками: чего там внизу, кто… А потом, не маневренная машина. Конечно, все уступают…
— Ну, за автопром! — усмехнулся Майкл, к которому, главным образом, эта странная речь обращалась.
Оказалось, у всех налито. Выпили.
Странно, но от очередной порции алкоголя в голове Славы просветлело настолько, что он сумел выкрутиться из возникшей следом неловкой ситуации.
— Так на чем вы остановились? — спросила его обнимаемая девица.
— Остановился? — переспросил Слава, терзая зубами нежную поросячью плоть.
— Ну, на чем вы сейчас ездите? — уточнила девица, очевидно, продолжая тему, поднятую Славой в минуту последнего провала.
— Сейчас я хожу пешком. Ради повышения иммунитета, — ответил Слава уверенно.
— Кстати, Андрей Юрьевич, — подал вдруг голос Вова, расположившийся где-то за спиной у Славы; оказалось — на подоконнике. — Тут у Славки небольшой затык по части денег. Не ссудишь?
— Сколько надо? — довольно буднично поинтересовался прилизанный в дорогом костюме. Кажется, он совсем не возражал против Славиных посягательств на его спутницу.
— Ну… штук тридцать хватит, да, Слав? — в тон ему, буднично высказался Вова.
Слава поперхнулся и с большим трудом протолкнул наружу не слишком вежливое:
— Угу. Должно хватить.
— А то видите: человек иммунитет ходьбой укрепляет, — продолжал свою непонятную интригу Вова. — Опять же дача достройки требует…
— Дело житейское. Поможем, — подтвердил свои намерения Андрей Юрьевич.
Слава посмотрел вокруг внимательнее. Сумасшедший дом! Приходит человек и начинает кормить, поить, предлагать финансовую помощь. Не иначе как насаженный Серафимовичем огород начал приносить и полезные всходы. Хотелось бы в это верить, но стоило убедиться, что речь не идет о сыре из мышеловки.
— А… на каких условиях? — спросил Слава, желая убедиться.
— Разговор делового человека, — кивнул Андрей Юрьевич. — Услуга за услугу — и сочтемся ко взаимному удовольствию.
— И какое удовольствие вы от меня ждете? — тотчас спросил Слава, игнорируя красноречивые жесты, посылаемые ему Вовой с подоконника.
— Ну, я не думал об этом плотно. Но человек с такими знакомствами… Скажем, вы представите меня кому-нибудь из своих друзей…
— Моих друзей?
Перед мысленным взором пронеслась галерея портретов тех, кого он мог бы назвать друзьями. Вова, Леха, Кинг-Конг, Ксюха, Платон… Портреты были характерные и характерные: Вова пронесся, как обычно, сидящим за стойкой бара, Леха — медитирующим после обкурки хиппаном, Кинг-Конг пронесся в своей неизменной майке, растянутой ниже пупа, Ксюха пронеслась в чем мать родила, Платон пронесся с неизменным ключом тринадцать на семнадцать. Не дожидаясь, пока пронесутся остальные, Слава начал торг, предложив самое наглядное:
— Вот Вова… Мой старый друг…
Андрей Юрьевич позволил себе слегка улыбнуться:
— Очень приятно. Но я полагаю, вы понимаете, о ком примерно идет речь, — сказал он, проникновенно понижая голос.
Славе отчего-то вспомнилось прочитанное когда-то «друзья моих друзей», и он предпочел пока не уточнять и не раскрывать своего неведения. В конце концов речь шла о решении его финансовых проблем.
— Примерно, — ответил Слава дипломатично.
— Вот и замечательно! — повеселел Андрей Юрьевич. — Тогда мы сможем обсудить это чуть позже. Ваше здоровье!
— Мое, — согласился Слава, поднося к губам очередную рюмку.
В нос ударил приторный гавайский аромат, и это было последнее, что воспринял Слава перед очередным провалом. Удивительно, как ловко получалось в тот вечер проваливаться: запах рома Слава еще помнил, но даже первый глоток не запечатлелся в памяти!
Нечто подобное приключилось со Славой еще в школе, когда попал он с приступом аппендицита в Морозовскую больницу. Он навсегда запомнил свой вздох под эфирной маской — вязкий, удушающий, а потом вдруг очнулся в темной палате, заботливо укрытый одеялом. Понятное дело, уже без своего воспаленного аппендикса.