— Кого уложить?! — уже не стесняясь шума, кричит Слава. — Сунь свою трубку в ухо: ЭТО НЕ Я!
Докторишка извлекает из внутреннего кармана сложенный листок, разворачивает, читает, шевеля маленькими седыми усиками, поднимает на Славу печальный взгляд:
— По документам все сходится!
— Каким еще документам!
Слава разворачивается и бросается к выходу. На мгновение сердце замирает при мысли, что столпившиеся люди не пропустят его, но толпа расступается с неожиданной легкостью, хотя и тянутся к бегущему руки, хотя и несется вдогон зловещий шепот:
— Это он. По документам сходится!
Слава вырывается на улицу и одновременно падает с кровати, вываливаясь из сна. Минут пять сидит он, дико озираясь по сторонам, потом постепенно успокаивается, шлепает в ванную, пускает в унитаз тонкую прозрачную струйку, брызгает в лицо из-под крана, вытирает влажные руки о виски и возвращается в постель, чтобы забыться тревожным сном, полным кошмаров и просто несуразиц.
Проснулся Слава от звонков и требовательного стука в дверь.
Невероятно, но с первого дня этого чудовищного эксперимента Слава ни разу не проснулся сам и ни разу не лег, не получив на ночь хорошую встряску вместо колыбельной.
На часах — половина одиннадцати. Утро. Почти день.
Слава поплелся к дверям, прихватив «любимый» топорик:
— Кто?!
— Славка! — радостно забасил из-за двери Кинг-Конг. — Живой, кошачий ершик! Открывай давай!
Не ожидая от соседа подвоха, Слава открыл.
Перед дверью столпились и теперь пялились на заспанного парня собственно Кинг-Конг, Андрей Юрьевич, две бабушки, старичок с мопсом, почтальонша и дама с девочкой.
— Ну, здоров ты спать! — отбойным молотком грохочет Кинг-Конг и ржет непонятно чему. — К тебе тут вот гражданин. А я вроде слышал, что ходит кто-то ночью.
Кинг-Конг добросовестно выбивает пыль из Андрея Юрьевича, которого аж качает от этих дружеских хлопков.
— Да, я хотел поговорить, — лепечет «обхлопанный» делец.
Между делом Слава вспоминает, что стоит перед публикой в одних трусах, и как-то автоматически прикрывается руками, позабыв, что в одной из них зажат топорик. Вряд ли молодой человек, прижимающий к гениталиям орудие для разделки мяса выглядит пристойнее, нежели просто юноша в трусах, но сравнивать некогда.
— Заходи, — скомандовал Слава Андрею Юрьевичу.
Пропустив гостя в прихожую, он обвел собравшихся уничтожающим взглядом, но прежде, чем захлопнуть дверь, наткнулся на взгляд почтальонши.
— Вам тут! — тотчас выпалила та, стремительным жестом протянув новую порцию корреспонденции. — Три заказных, бандероль и две повестки.
Не вникая в детали, Слава быстро нацарапал шесть закорючек и снова взялся за ручку двери.
— Все свободны, всем спасибо! — выдал он зевакам, прежде чем оглушительно хлопнуть дверью.
— Что у вас? — спросил Слава сухо, когда круг гостей сузился до одного.
— Я… Э… — Андрей Юрьевич покосился на топорик. — Я вчера звонил весь вечер…
— Я его вырубил. Скрываюсь от спецслужб. Так что?..
— Да… — топорик в дрожащей руке явно занимал не только внимание, но и все мысли визитера. — А вы… любите готовить?
— Люблю… — с мрачной усмешкой подтвердил Слава и отбросил оружие в кухню. — Так что случилось?
Андрей Юрьевич тотчас успокоился и заговорил быстро, в своем стиле:
— Вячеслав, дорогой мой! Обстоятельства складываются таким образом, что я, к сожалению, не смогу выполнить своих обязательств. То есть я готов передать вам двадцать тысяч, но полностью решить ситуацию с этим… отморозком… с Фрегатом…
Слава тяжело опустился на галошницу, уронив свежую почту.
— Но вы же говорили…
— Да, все верно, но так складывается… — затараторил, переминаясь с ноги на ногу делец. — Понимаете, у меня очень хорошие контакты в этой среде, я, в принципе, могу разрулить любую ситуацию, но тут — особый случай. Этот Фрегат — из беспредельщиков. Он, конечно, имеет определенный авторитет, но… он сам по себе. Никому не подчиняется, ни с кем дел не имеет. Вообще не очень понятно, как он набрал такой вес. Пять лет назад о нем никто не слышал, и вдруг он выскочил, вынырнул, как кусок… как поплавок, и сразу при бригаде, при наколках, при авторитете. Есть мнение, что он все это просто купил. Случается, к сожалению, такое. И коронуют за бабки и…
Слава поднял руку.
— Лекцию после. Значит, тут на вас не рассчитывать?
— Ну… Видите ли… Я очень заинтересован помочь вам. Если я могу быть полезен… в чем-то еще. Или я могу деньги привезти. Или еще как-то…
Славу посещает шальная мысль:
— Есть другой вариант. Знаете Жору Архитектора? Казино «Пять тузов»?
— Жору? Архитектора? Разумеется! У него не одно казино. А что касается залов с автоматами…
Славе некогда слушать про Жору.
— Он в системе? С ним можно договориться?
— Разумеется! — Андрей Юрьевич повеселел было, да спохватился. — А о чем?
Слава собрал в кулак весь свой актерский потенциал и произнес самым беззаботным тоном:
— Да какое-то недоразумение. Мне маленько поднаперло в его казино. Правда, сначала я здорово спустил, да и потом этот выигрыш почти ушел. Но у него закралось подозрение, что я то ли сговорился с крупье, то ли еще что-то… В общем, не охота мне время тратить на эту ерунду.
— Да-да! Я понял, понял Вас! — визитер чуть не подпрыгнул от радости. — Недоразумение!
Слава посмотрел на него вопросительно.
— Никаких проблем! — поспешил уточнить свою позицию гость. — Уж с Жорой-то я точно договорюсь. Все будет нормально. А… Скажите, наша договоренность в этом случае?..
— За мной не заржавеет, — сказал Слава веско. — Могу даже… Хотя нет. Не буду зря обещать.
— Понял, — засуетился гость. — Понял. Ну, до свидания.
Слава открыл ему дверь и добавил «маленькую» подробность:
— Да! Чуть не забыл. Жора назначил стрелку на сегодня. На два.
Андрей Юрьевич задумался на секунду, потом затряс головой:
— Все в порядке. Я успею.
Слава подчеркнуто неторопливо проводил гостя, мягко прикрыл за ним дверь, а оставшись один, победно вскинул руку. Согнул в локте, но только для того, чтобы снова вскинуть.
Похоже, жизнь начинала налаживаться. В самом деле, через три часа новая биография Славы могла невзначай оборваться одновременно со старой в ходе дурацкой разборки по поводу какого-то мошенничества в казино, с которого Слава если что и получил, то лишь на словах.
Почти смешно, но он ведь умудрился забыть об этой стрелке! Вот был бы конфуз!.. Но является неизвестный шустрила и спасает положение.
Слава, слегка пританцовывая, начал разбирать почту. А ведь что-то в этом есть: получать дорогие каталоги с домами, яхтами, мебелью и керамикой. Есть определенная прелесть в богемной жизни. Что ни говори…
Наметившаяся улыбка вдруг вывернулась наизнанку при беглом взгляде на две маленькие бумажки. Повестки. Одна — в налоговую «для дачи разъяснений по факту расходования…». Другая еще круче: явиться к следователю Папашко по номерованному делу о вымогательстве. Как вам такое приглашение?
Славе такие сюжетные повороты совсем не уперлись. Это уже не спишешь на так любимые Серафимовичем «побочные эффекты».
На ходу закипая от ярости, Слава бросился к телефону, воткнул вилку, поднес трубку к уху, но вместо гудка услышал почему-то голос Рамиза:
— Эй, мальчик! Ты что, в прятки со мной играешь? Не надо от меня прятки делать…
Слава нажал отбой. Снова включил трубку. Услышав гудок, набрал номер.
То ли составители биографий не изнуряли себя ранним подъемом, то ли еще что-то мешало им ответить, но после двадцатого длинного гудка Слава нажал клавишу. Второй набранный номер ответил сразу.
— Привет, Вова, — весело сказал Слава в трубку. — Как жизнь? Слушай, деньгами-то я так и не разжился. Ну… пятьсот! Да? Ну, давай хоть двести. Так я заеду? Давай.
Прежде чем поехать, Слава набрал еще семь цифр. Невероятно, но он набрал их по памяти.
— Ленка? Привет. Слушай, я маленько погорячился… Да нет. Ну что ты! Да я просто… Ну, ладно, ладно. Давай мириться? Давай сегодня вечером и начнем мириться. Нет, лучше я сам к тебе заеду. Идет? Ну давай!
Раньше Слава всегда носил с собой какую-нибудь необременительную книжонку в мягкой обложке, чтобы не тосковать в метро. В последнее время было как-то не до книг, но привычка читать осталась, и приходилось довольствоваться суррогатами, вроде рекламных плакатов. Хуже всего приходилось на длинных перегонах, когда всей рекламной продукции хватало на пару станций. Оставалось только скосить глаза и вскользь знакомиться с тем, что читали случайные попутчики: газету ли, книгу, конспект или рекламный каталог, радовавший минимумом текста и обилием ярких картинок.
В этот раз Слава «удачно» сидел между дамой, читавшей роман «Усиленное влечение Леи» и толстым мужиком, поглощенным шедевром «Убийственный выстрел в лоб». Прямо перед ним стоял человек, читавший какой-то криминальный дайджест, пестривший мутноватыми изображениями трупов, людей с пистолетами и фотографиями разыскиваемых преступников.
Через три остановки этой пытки «Усиленное влечение…» спешно захлопнулось, и обладательница этого бесценного памятника современной аргентинской прозы выскочила из вагона, а на ее место присела девушка с цветастой газетой.
Слава печально вздохнул, увидев мельком заголовок статьи, которую читала девушка: «Манекенщицу изнасиловал евнух». Когда-то такие газеты читались для прикола. Не то чтобы можно было заставить себя поверить в полутораметровых крыс или урановое месторождение под Азовским морем. Теперь подобные сенсации нагоняли тоску, и парень, зевнув, еще раз прошелся взглядом по вагону. Тем временем обладательница замечательной газеты перевернула страницу, и когда Славин взгляд опять-таки случайно коснулся глупой газеты вновь, то обнаружил огромный коллаж, изображающий… самого Славу в обнимку с какой-то юной особью в пятнистом платьице «вырви глаз» и босоножках «отруби ногу».