Милиционер тем временем протянул парню паспорт, Слава автоматически взял. Второй подал ему персик. Слава, загипнотизированный картинкой на щите, не отреагировал, тогда наделенный властью и автоматом патрульный поднял его руку, будто пульс щупал, и шмякнул персик в похолодевшую ладонь.
— Свободен! Пока.
Бдительные стражники медленно побрели прочь, а Слава, как завороженный, двинулся к щиту.
Не было никаких сомнений: фото, фамилия, данные — в верхней части все сходилось, но дальше начиналось уму непостижимое:
По подозрению в совершении особо тяжких преступлений разыскивается… может быть вооружен… кто видел или имеет сведения…
Кто-то остановился рядом. Слава медленно повернул голову, поражаясь, с каким трудом может поворачиваться собственная шея.
Оказалось, что рядом стоит обыкновенный бомж: не слишком грязный, не особенно вонючий, не отекший — полная посредственность. И на щит ему наплевать:
— Друг, дай четыре рубля семьдесят три копейки. Дом у меня сгорел, надо доехать до сестры в Воронеж, а есть нечего…
Слава замешкался с ответом, решая, послать ли его, просто промолчать или пожертвовать рубль двадцать. Обычно решение он принимал мгновенно, и ни разу оно не было в пользу страждущего, а тут вдруг целых три варианта.
Такое необъяснимое многообразие и вышло боком. Бомж повернул лохматую башку и увидел объявление. Еще раз повернул башку, сравнивая портрет с оригиналом. В глазах его заплясали непонятные искорки. Рот бомжа начал раскрываться, готовый издать какой-то звук: Крикнуть? Позвать на помощь? Выдать блатной лозунг?
Не дожидаясь, что это будет за звук, Слава вдруг протянул бомжу Рамизов персик.
Бомж захлопнул пасть и удивленно посмотрел на дар. Недоверчиво посмотрев на Славу, он протянул к фрукту грязные пальцы.
— Вот спасибочки, — произнес он как-то механически. — Премного благодарен. Удружил, корешок. Просто по гроб жизни…
Не уточняя, чей гроб имеется в виду, Слава повернулся и двинул прочь. Шустро достигнув угла, он обернулся и понял, насколько был прав в своих подозрениях: бомж с персиком уже стоял возле давешних патрульных и что-то втирал им, недвусмысленно жестикулируя и показывая то на щит, то на Славу. Ментов рассказ явно заинтересовал. Оставалось только перейти с бодрого шага на вдохновенный бег…
— Алло? Привет, Ленок! Как сама? — довольно трудно болтать непринужденным тоном и при этом нервно оглядываться по сторонам, вращаясь в тесной будке таксофона, как цыпленок в микроволновке. — Слушай, так я зайду вечером? Что? Как это?.. Да какая у тебя презентация!.. Да? Ну… Слушай, ну так я попозже подъеду. Я подожду. Нет, серьезно, обсудим насчет отпуска… Что? Нет. И что там по телевизору? Шутишь? Какая чистка в рядах милиции?! Я тебе про любовь, а ты министра по ящику смотришь! Так я заеду? Да почему нет?!
Слава в сердцах треснул трубкой о рычаг. В прежние времена от трубки отлетел бы кусочек, но теперь материалы стали прочнее.
Итак, с ночлегом облом. А домой нельзя. Через окно лестничного марша Слава видел на подоконнике их лестничной клетки двух крепких парней, увлеченно читающих одну газету на двоих. Не стоило проверять, настоящая это засада или бутафорская.
Слава дошел до угла дома и еще раз заглянул в свой двор.
Подозрительную пару в окне сменила другая пара, и сомнений больше не осталось.
Парень попятился от родного дома, сделал шаг назад, шаг боком и… уперся в двух подручных Фрегата.
— Нежданная встреча! — довольно фальшиво обрадовался ему первый подручный.
— Чуть не разминулись! — в тон ему заметил второй.
— Поехали. Фрегат хочет тебя видеть, — сухо сообщил первый.
Никуда ехать с этими дуболомами Славе не хотелось.
— Но неделя еще не прошла! — попытался он возразить.
— Неделя-то не прошла, — согласился бандит и кивнул в направлении того же окна, куда только что вглядывался Слава, — но очень уж длинная очередь к тебе выстроилась. Того и гляди аукцион начнется!
— У меня как раз сейчас встреча по поводу денег…
— Давай, пошли. Фрегат ждать не любит.
Слава помедлил еще несколько секунд, с сомнением глядя на окно подъезда, потом вздохнул тяжко и поплелся за бандитами.
Привезли Славу не в темный подвал и не на хазу. Привезли его в пригородный лесок, почти парк. Близость города, цивилизации и случайных троп должны были успокоить, но отчего-то не успокаивали.
— Чего скажешь? — спросил восседающий на поваленном тополе Фрегат.
Славе было, что сказать. В кармане лежал полученный от Серафимовича конверт, в голове дозревал план действий, а в душе крепло желание расквитаться с этим кошмаром побыстрее.
— Мне нужно кое-что сказать тебе… наедине.
Слава, скосив глаза, указал на стоящих у него за спиной двух братков.
Фрегат осклабился:
— А чего ты мне тут глазки строишь? У меня от корешей секретов нет.
Слава подумал немного и, достав конверт, протянул его Фрегату.
— Это что? — Фрегат отнесся к конверту с подозрением и брать его не спешил.
— Посмотри, — предложил Слава.
— Я что, депутат, чужие письма читать? — Фрегат явно напрягся, но старался не показать своего замешательства. — Что там у тебя?
— Посмотри, — повторил Слава.
Фрегат разозлился:
— Ты чо, придурок? Я ж сказал, что не возьму эту хрень в руки. Объясни словами.
Слава пожал плечами, распечатал конверт и достал оттуда какую-то тряпочку с простроченным краем. Судьбописец предупреждал, что понять это послание будет непросто, но чтобы вложить в конверт такую дрянь?
Братки сзади с интересом заглянули Славе через плечи.
Повисла пауза. Непохоже было, что кто-то хоть что-то понимает.
— Ну и что это такое? — задал Фрегат вполне логичный вопрос.
Славу качнуло. Мало того, что послание не дало ожидаемого эффекта. Сейчас придется еще объяснять, что это и откуда. Черт его знает, чем может завершиться такое объяснение в пригородном леске, в стороне от людей и цивилизации.
— По-моему… Похоже на воротник рубашки, — сказал один из братков.
— И что дальше? — нахмурился Фрегат. — Что мне с этим воротником делать?
Слава повертел тряпочку в руках, потом поднял беспомощный взгляд на бандита:
— А ты… Ты сам не знаешь?
Фрегат аж подпрыгнул со своего импровизированного трона:
— Слушай ты! Что ты гонишь тут?! Что ты привез мне? Ты мне бабки должен, забыл? А это что? Бабки где?!
Славу затошнило. Наверное, от страха. Почему-то захотелось вдруг оказаться в далекой Венесуэле, под пальмами, среди дикарей и наркоторговцев, пусть даже без денег, но подальше от этого места и от Сани Фрегата.
— Мне сказали, что ты все поймешь, — пролепетал парень.
— Что я должен понять, чучело?! Кто тебе вообще дал этот утиль?!
— Михаил Серафимович, — механически высказал Слава. — Он сказал, что ты все поймешь.
Один из братков отвесил ему звонкую оплеуху:
— Ты воду не вари, говори яснее. Где бабки, что за тряпка, под кем этот Серафим ходит?
Оплеуха неожиданным образом взбодрила и привела парня в чувство. Не хуже нашатырного спирта, который суют под нос крепко стукнутым боксерам.
— Фрегат, надо поговорить, — сказал Слава чуть увереннее.
— О чем говорить?! Что ты поешь мне тут?! — рэкетир подошел вплотную. Очень может быть, что он собирался ударить собеседника или даже ударить дважды…
— Фрегат…
— Кому Фрегат, а кому Алексей Юрьевич, чмо!
— Чего это ты вдруг Алексей Юрьевич, Саня? — удивился над Славиным ухом мастер звонких и бодрящих оплеух.
Фрегат побледнел. Не просто побледнел, а испугался. Глаза его забегали, заметались между двумя подручными.
— А вы идите… — ему пришлось кашлянуть, чтобы прочистить горло. — Ты веревку принеси из машины, а ты… лопату. Сейчас мы из этого урода рулет сделаем!
— А че вдвоем? Я что один не донесу?
Фрегат лихорадочно прикидывал что-то в уме. Теперь Слава не сомневался, что он ищет повода остаться с ним наедине, поговорить с глазу на глаз.
— Ты иди за веревкой, а ты… в ту сторону. Погляди, нет ли кого. Может, занесло грибников… — наконец, сформулировал задачу бандит.
Братки переглянулись и побрели в разные стороны. Один из них, отправленный на разведку, мимоходом взял у Славы загадочную тряпочку. Фрегат хотел было возразить, но не решился. Он немного выждал, нервно поглядывая в спины своих людей, потом бросился на Славу, схватил его за грудки:
— Тебя кто послал? А? На кого горбатишься, сука? На ментов? На ментов, да?
Слава без радости ощутил, как ноги его оторвались от земли.
— Никто меня не посылал. То есть… Михаил Серафимович… Смежники его как бы… Короче, мне сказали, что ты сам все поймешь и…
Фрегат отбросил Славу, словно мешок.
Слава попытался устоять, но потерял равновесие, упал и тотчас получил ногой в пах. Боль скрутила парня калачиком. Последовал еще удар, в бедро. Потом пауза. Потом пинки посыпались градом, не причиняя особой боли.
— Ах ты падла! — хрипел бандит сквозь зубы. — Ты что, крутить меня решил? Крутить, да? Да за мной реальные люди стоят, понял? Хотели меня на понт раскрутить, да? Думали, я… Да я тебя сейчас замочу, а башку твою на Петровку отправлю, понял?!
Не поднимая головы, Слава попытался подать голос:
— Какая Петровка?! Я вообще в розыске, можешь проверить. Мне так сказали, что ты сам все поймешь…
— Я понял! Понял, тварь, кто ты такой! Сейчас я…
Фрегат завозился, вытянул из-под куртки пистолет, направил его на Славу, но, даже не тронув предохранитель, снова вернулся к беспорядочному избиению:
— Я тебе объясню, тварь, как мне мозги крутить! Вырву язык и в задницу вставлю, понял? Не отдашь долг — закопаю здесь, в лесу! Я тебя…
— Фрегат, — прозвучал голос совсем рядом.
Шквал пинков стих, но Слава не спешил опускать руки.
— Фрегат, а знаешь, что это такое? — продолжал голос, принадлежавший, видимо, тому бандиту, которого послали на профилактику случайных свидетелей.