Глава 4
Всё, о чем мечтала Элайна в данный момент — отправиться как можно скорее в путь. Последние напутствия от родни выдались… выдались, короче. У девочки даже слов подходящих не находилось. Каждый счел своим долгом выдать ей какой-либо ценный совет, а также взять обещание не влезать в неприятности. Как будто она целыми днями только и занимается тем, что влезает в неприятности.
В поход Элайна, несмотря на наличие карет, в том числе и личной герцогской, которую папа выдал ей, все же нарядилась в костюм для верховой езды. Она уважала кареты. Она готова была восхищаться отделкой герцогской кареты и той кучей мехов, которые должны были обеспечить удобство путешественникам. Но она совершенно не готова была ехать в ней по дорогам герцогства. По крайней мере слишком долго. Когда-то папа спросил у неё, почему она не любит ездить в каретах, на что получил непосредственный детский ответ:
— Я слишком люблю свою попу.
Отец тогда даже поперхнулся, потом долго хохотал. Даже обиженный взгляд дочери не смог заставить его остановиться. После этого разговор о каретах он старался при ней не заводить, но если уж так получалось, на лице отца всегда в такие моменты появлялась та самая улыбка, которая неимоверно злила Элайну. Братья понимали, что тут какая-то история, но и отец, и сестра категорически отказывались что-либо говорить…
Тем временем прощание с ней закончилось, и теперь вся родня отправилась к капитану… Элайна покосилась на крыльцо дома, где стояла ее мать. Ее рука чуть дрогнула, приподнимаясь… Замерла. Снова чуть поднялась и махнула. Девочка тоже застыла. Несмело махнула в ответ… Непонятно, чем бы закончилась эта нелепая ситуация, но тут слуга подвел ей ее Зарю, а другой подставил руки, помогая забраться в седло. Девочка поспешно отвернулась, поставила ногу на скрещенные руки и одним движением вскочила в седло, похлопала Зарю по шее, успокаивая. Снова быстро глянула на застывшую мать, отвернулась и решительно направила лошадку к воротам.
— Граф… — Герцог Райгонский, постоянно оглядываясь на дочь, к которой как раз подводили ее лошадь, подошел к капитану гвардии. — Прошу, позаботьтесь о ней…
— Конечно, Ваша Светлость, — склонил тот голову.
— Я не как герцог прошу, — досадливо поморщился Айрин. — Прошу как твой друг и как отец.
— Я понимаю, — согласился капитан. — Сделаю даже больше возможного, чтобы обеспечить ее безопасность.
Герцог кивнул и отошел. Его тут же сменил старший сын. Турий так же глянул на сестру, которая уже сидела в седле.
— Капитан…
— Сделаю все возможное, чтобы вернуть вашу сестру в целости и сохранности, — улыбнулся он, заметив, как старший сын его сюзерена никак не может подобрать слова и мнется, пытаясь выглядеть суровым наследником герцогства и одновременно пытаясь как-то показать заботу о сестре.
Однако для капитана в этот день оказалось самым большим шоком, когда после Турия к нему подошла и Лария. Вот этого он точно не ожидал. Лария, заметив его удивление, хмыкнула.
— Вы правы, господин Дайрс, порой мою любимую сестренку хочется придушить. Но знаете… без нее тут будет так скучно… Вы уж постарайтесь вернуть нам нашу головную боль в целости и сохранности. Пожалуйста.
— Сделаю все возможное, — кивнул Марстен Дайрс.
— И невозможное… как любит говорить сестра.
— Простите?
— А, не берите в голову. Просто как-то она в очередном споре выдала. Я тогда сказала что-то вроде надо делать все возможное… не помню уже, о чем там мы спорили. А она мне заявила, мол возможное любой дурак сделать может, надо пробовать делать невозможное. И если получится, тебя будут помнить в веках… Сестренка на мелочи не разменивается.
— Тогда я сделаю и возможное, и невозможное, — улыбнулся граф. — Простите, госпожа, мне пора.
— Конечно. Прошу прощения, что задержала.
Граф торопился напрасно. Элайна понимала важность порядка при путешествиях, потому далеко отъезжать не стала и терпеливо дожидалась всех недалеко от ворот. Понятно, что основной их караван находился не здесь — во дворе цитадели этот табор просто не поместился бы. Только с десяток гвардейцев во главе с капитаном, кареты, в которых разместились служанки Элайны, её горничная и временная дуэнья Мари, еще карета, в которой везли наряды… Девочка сама не понимала, как к этому относиться. Наряжаться она, любила, но понимала, что все эти платья доставят еще головной боли ее служанкам. Но ведь и перед вассалами нельзя предстать в неподобающем виде. В конце концов поступила чисто по-детски — махнула рукой. Служанки позаботятся. Их едет трое. И Мари… Мари…
Элайна покосилась на карету. Ей эта временная дуэнья не нравилась. Жаль, что Стайра отказалась ехать, сославшись на плохое самочувствие.
— Самочувствие? — усмехнулся отец, когда услышал об этом. — Да на ней пахать можно. Ей сколько? Тридцать девять вроде. Она младше меня. Она просто ужасно не любит путешествовать, даже недалеко. А тут и путешествие, и народа много. Но заставлять не стоит. Она же вроде рекомендовала кого-то вместо себя? Мари Крайстл? Молодая девушка, как раз тебе в дороге будет с кем поговорить. Ей вроде как двадцать три? Двадцать два?
Элайна возражать не стала, хотя не понимала, о чем она будет говорить с этой девушкой. Для отца, может быть, разница в возрасте в десять лет и нет ничего, но для нее в данном случае — пропасть. Ей даже с сорокалетней Стайрой было проще общий язык найти. По крайней мере, она не трещала бесконечно о том или ином красивом кавалере, который просто ах. Может, когда Мари замуж выскочит, утихнет немного, но слушать об очередном красавце сил не хватало. И это только после часа беседы при знакомстве…
Элайна сделала вывод, что Мари едет не столько в качестве ее сопровождающей, сколько себя показать и мужа найти. Тем не менее возражать не стала. Не постоянная же служанка, а временную можно и потерпеть.
Как ни странно, но обоз, несмотря на достаточно большую численность, двигался довольно быстро. Быстрее, чем ожидала Элайна. Проскочив немного вперед и опередив сам обоз, она въехала на небольшой холмик, откуда и наблюдала, считая повозки, кареты и всадников. За спиной у нее, молчаливой тенью, застыли два гвардейца, на которых девочка старалась не обращать внимания.
Папа никак не мог понять, почему она гвардейцев обзывает мушкетерами короля, а замковых солдат — гвардейцами кардинала. Элайна наотрез отказалась пояснять свою мысль. Хотя да, для понимающего, голубые плащи гвардии и красные солдат наводили на определенные аналогии… если знать, о чем речь.
Герцог Райгонский о гвардии своей заботился, за счет казны закупая все вооружение. А вот мечи гвардейцы предпочитали закупать самостоятельно, если нужно, беря предоставляемый герцогом беспроцентный кредит. Слишком индивидуальное дело. Солдаты же отличались большим разнообразием в доспехах и вооружении…
Через три дня путешествия Элайна вынуждена была признать, что читать о приключениях лучше, чем в них участвовать. К тяготам дороги она была готова… мысленно. Вот к чему она не была готова совершенно, так это к скуке. Как дочь герцога, она оказалась избавлена от множества мелких, но необходимых работ. Одежду стирали за нее слуги, костер готовили тоже, еду варили. В книгах же такие скучные моменты обычно не описывались. Выехали, перевернул страницу, уже приехали. Ей же оставалось сидеть на складном стульчике, демонстрируя величие и благородство. Главное — чинно сидеть, сложив руки на коленях, одобрительно кивать солдатам и слугам, улыбаться гвардейцам и дворянам, а самое главное — сдерживать эмоции и не высказать все, что хочется сказать в такие моменты. Величие и благородство! Величие и благородство… Величие и, мать его, благородство.
Не имея возможности сказать вслух то, что очень хочется, девочка перебирала подслушанные у солдат фразы мысленно и улыбалась.
— На такое я не подписывалась, — бурчала она вечером в своем шатре-палатке, пока Мари помогала ей переодеться в ночную сорочку.
— Госпожа, вы опять кривились, — ворчала Мари, не слушая Элайну. — Госпожа, вы ведете себя неподобающе, нельзя улыбаться этим грязным простолюдинам! Они могут слишком много о себе вообразить, если демонстрировать им свою благосклонность.
Элайна покосилась на служанку.
— Госпожа Мари, а вы из какого дома?
— Крайстл, госпожа. Мой отец — барон Крайстл.
— Крайстл — это…
— Баронство в северной части герцогства. Госпожа Стайра в свое время обучала мою старшую сестру…
— Спасибо, Мари, дальше я сама. Стайра должна была вам сказать, что я не люблю слишком назойливого прислуживания…
— Это не дело, госпожа! Вы же дочь герцога, вы роняете свой авторитет, готовясь ко сну без помощи слуг.
— Я учту это пожелание, госпожа Крайстл, — холодно заметила девочка. — Но пока я еще не привыкла к такому.
Мари, что-то ворча себе под нос недовольно, вышла и едва не вскрикнула, увидев у палатки капитана гвардии, который, скрестив руки на груди, стоял у палатки прислонившись к тонкому деревцу.
— Капитан, — слабо улыбнулась девушка. — Вы меня напугали. Вы лично храните покой госпожи?
— Ждал вас поговорить, — не принял кокетливого тона девушки он. — Позвольте вас проводить.
Он вежливо, но крепко ухватил девушку под локоть и чуть ли не силком потащил за собой, хотя внешне все казалось предельно вежливой заботой о девушке.
— Капитан, мне больно.
— Извините, — без капли раскаяния заметил капитан, но хватку у локтя девушки чуть ослабил. — Хотел предостеречь вас от большой ошибки.
— Ошибки?
— То, как вы обращаетесь с маркизой Райгонской. Позвольте вам кое-что объяснить, как человек, который, возможно, знает ее лучше всех в замке за исключением семьи. Прекратите ее злить, поверьте, ничем хорошим для вас это не закончится.
— Злить? — искренне изумилась Мари, даже заинтересовавшись разговором. — Позвольте, о чем вы говорите?
— Вы не просто ее злите, вы ее бесите. Поверьте, это хорошо заметно тем, кто знает госпожу. Ее учили держать лицо, потому она может для всех казаться спокойной и даже доброжелательной… Но чем больше она сдерживается, тем сильнее будет реакция в конце.