Третий воин теребит Первого воина за плечо.
Первый воин. Чего?
Третий воин. Ну, что, пойдём?
Первый воин. Куда?
Третий воин. Обратно пойдём. Сказали всё и пошли.
Первый воин. Куда мы пойдём? Мы им минуту дали. Теперь нужно ждать.
Второй воин (третьему) Ну, что ты опять? Ты же хотел, чтобы мы договаривались, вот мы и пришли договариваться, а ты опять хочешь удрать? Что ты за человек? (Поворачивается к Первому) Надо было им три минуты дать, а то, видишь, они за минуту не успели ничего решить.
Первый воин. Но я уже дал одну минуту. Она закончилась…
Второй воин. Тогда давай, продолжай
Третий воин медленно пятится назад и в сторону.
Первый воин. Ты куда это пошёл?
Третий воин. Да не хочу я здесь с вами стоять.
Второй воин (хватает Третьего и подтаскивает его на прежнее место) Вместе пришли, вместе и уйдём.
Третий воин. Мы выглядим, как кретины.
Первый воин. Как кто? Это они такие (показывает в зрительный зал. Поднимает рупор и кричит). Ага-а-а! Я вижу, вы не поняли всей …
Второй воин. Катастрофичности…
Первый воин (второму) Я не буду этого слова произносить. (В рупор). Вы, наверное, в шахматы играть не умеете и не понимаете тупиковости ситуации. Ну ладно, я вам сейчас скажу, какое будущее вас ждёт. Вас, а также ваших родственников, близких детей и детей ваших близких, то есть вас всех. Так вот. Когда у вас кончится вся еда и вся вода, и ваши дети будут пухнуть от голода и умолять вас о корочке хлеба…, но никакой корочки не будет. И вот тогда вы всё поймете. Тогда вы, конечно, откроете ворота, встанете на колени, выползете на милость победителям, нам, но мы вам ничего уже гарантировать не будем. Мы будем с вами говорить по-другому. (Поворачивается ко Второму воину) А как мы по-другому будем с ними говорить?
Второй воин. Совсем по-другому.
Первый воин (в рупор). Совсем по-другому будем говорить! (Второму) Как?
Второй воин. Давай, продолжай, не останавливайся.
Первый воин. О-о-ох, как по-другому мы будем с вами говорить! Очень по-другому мы будем с вами говорить тогда! Поняли? Или не поняли…Но мы не звери… Мы прекрасно понимаем, что такие серьёзные вопросы с кондачка не решаются. Мы снова даём вам нашей милостью одну минуту подумать. И уж после этой минуты мы ждём от вас соответствующего для вашей кастрата… патовой ситуации знак… знак или сигнал, чтобы мы поняли, что вы нас поняли. Поняли?
Второй воин. Почему ты опять дал одну минуту? Я же говорю, надо три давать.
Третий воин. Хотите, ждите минуту, хотите – пять, а я больше не могу. Я пошел.
Первый воин. Подожди, постой.
Третий воин. Тогда ответь мне на один вопрос.
Первый воин. Да.
Третий воин. Прежде, чем я уйду, скажи мне, только честно.
Первый воин. Ну, давай.
Третий воин. Ты искренне веришь, что тебе кто-то ответит?
Первый воин. Да, должны.
Третий воин. Тогда зачем ты так орёшь?
Первый воин (недоумённо и искренне) Потому что, если я не буду орать, они меня не услышат.
Третий воин. То есть, тебе кажется, что когда ты так орёшь, потеешь, пучишь глаза… Когда у тебя так надуваются жилы… Тебе кажется, что ты от этого становишься страшнее и мужественнее?
Первый воин. Да, кажется.
Третий воин. Так вот, это твоё глубокое заблуждение. Ты же сюда пришел говорить о мире, и ты хочешь быть услышанным. Но, когда ты так орёшь, тебя никто не захочет слушать. Никто тебя не выслушает объективно. Нужно понять, что для того, чтобы быть услышанным, нужно искать консенсус.
Первый воин. Чего искать?
Третий воин. Консе…Ты должен искать путь к единому решению. А ты тут со своими безапелляционными заявлениями…
Первый воин. Что?!
Третий воин (отчаянно машет рукой) Если вы не чувствуете всю нелепость и безумие этой ситуации, то стойте здесь и продолжайте. А я не буду, я ухожу. А вы стойте здесь, как клоуны.
Третий воин уходит. Первый воин кричит ему след.
Первый воин. Э-э-э! Это кто клоуны?
Третий воин (издалека) Вы оба! Клоуны и ослы. Вот и стойте… (Уходит)
Первый воин. Ах, так! (Поднимает рупор и кричит) Алё-о-о! Ну, я понял, что вы не поняли. Значит для вас я клоун? Осёл я, да?! А вот это уже личное оскорбление. Запомните! Меня ещё мама в детстве учила: «Сынок, если тебя кто-то лично обидел, ты его найди, сынок, и лично его…». Ох, вы пожалеете, ох, вы будете стоять передо мной на коленях, а я вам припомню, как я тут стоял… Как осёл, как клоун. Ох, и пожалеете вы и все ваши родные дети…
Второй воин силой утаскивает Первого воина.
Занавес в глубине сцены закрывается. Свет меняется, освещённым остаётся только Юноша. Он встаёт, подходит к мачте с флагом. Говорит в зрительный зал:
Юноша. Бред какой-то. Я, конечно, может чего-то не понимаю, но, по-моему, я попал. Вот нарвался на этого мужика. Он уже битый час прогоняет какую-то свою тему. Несёт чего-то такое, чего-то такое… Что раньше, мол, были такие люди, а теперь какие-то не такие. Типа раньше были все богатыри, и женщины были… Лучше…И всё говорит: «Раньше, раньше…». А что значит раньше? Ему что, сто лет, что ли? Когда это раньше?... Но, я из разговора понял, что он, вроде, человек военный или как-то с этим был связан. Потому что, как он говорит, раньше он часто ходил в лес по делам. Он, правда, не один ходил… Я не очень понял, что он мне рассказывал… Короче, был у них там один мужик здоровый, но дефектный. Куда-то они вместе пошли в лес. А там, вроде, в этом лесу жил дедушка. Этот дедушка, кажется, попросил мусор убрать за собой, или за ним, а они чего-то не стали это делать, поругались, нагрубили дедушке. И только этот здоровый с дефектом оказался вроде как добрый и дедушке помог. Мне что мужик этот рассказал… Там речка текла. Здоровый парень речку перегородил. И весь негатив смыло. Ну, он еще много чего другого говорил, но я сомневаюсь, как может человек речку перегородить. А ещё, я вот слушал его и думал: где-то я эту историю уже слышал, кто-то мне рассказывал, ну, про то, как здоровый мужик реку перегораживал. Врёт мне этот мужик. И почему это раньше были богатыри, а сейчас нету. У меня есть друзья спортсмены. А еще у меня был одноклассник, так он вообще в водное поло играет. Очень здоровый! Ох, попал я, короче! Как от этого мужика отделаться, не знаю.
Юноша возвращается на место, садится на стул. Теперь освещены Ветеран и Юноша.
Юноша (Ветерану) Вы знаете, мне так понравилась ваша история!
Ветеран. Правда?
Юноша. Да, очень понравилась. Очень познавательная и полезная.
Ветеран. Молодец!
Юноша. Скажите, а у вас ещё есть что-нибудь такое, про то, что было раньше, про богатырей?
Ветеран. Есть! И много. Но я тебе вот что скажу. Людей много и люди все разные. Раньше же не только были богатыри. Чудаков хватало. Но раньше, какие были чудаки? Чудаковатые были чудаки. Сейчас тоже, скажешь, чудаки есть, но теперь-то чудак другой пошёл. Нынешний чудак тебе за просто так ничего не сделает. А вот раньше… Я знал одного! Про такого, знаешь, как говорят… Чудак-человек, говорят. Почему? А потому что он был чудак, но человек. Познакомились мы с ним так… Расположились мы тогда с нашим отрядом в деревне, но оперативная обстановка так сложилась, что мы в этой деревне задержались. Разместились все по домам. Я у одной женщины поселился.
Юноша (усмехается).
Ветеран. Ну, зачем ты? Чего ты хихикаешь? Она нормальная женщина была. Нормальная, но одинокая, это да. Одиноких вообще много. А, когда война кругом, одиноких просто полно. Нормальная она, хорошая женщина. К тому же я же не постучался к ней, не сказал: «Здравствуйте, вы одинокая? Тогда я к вам». Нет! Я просто постучался и сказал: «Здравствуйте, я к вам».
Юноша. Понятно.
Ветеран. Да подожди ты. Ещё понимать нечего. Ты послушай… Разместились мы в деревне. А в деревне, знаешь ли, люди…В деревне…, как тебе сказать… Ты вообще, про деревню что-нибудь знаешь?
Юноша. Знаю. А чего там знать?
Ветеран. Да ничего ты про деревню не знаешь. Ты на руки свои посмотри. Ты вот, во сколько вчера лёг, во сколько сегодня встал?
Юноша. Ну, это мое личное дело…
Ветеран (передразнивает) Личное дело!... А в деревне нету личных дел. Там есть просто дело, там люди, как… Там солнце встало и люди встали, солнце село и люди… легли. Во как! Там, в деревне, либо спят, либо работают…потому что там люди деревенские… Люблю деревню! И люблю рано просыпаться. Помню, проснулся тогда рано. А хозяйка моя ещё раньше. И уже чего-то по хозяйству, по хозяйству. Я ей говорю: «Может помочь чем?», а она говорит: «Нет-нет, отдыхайте». А завтрак уже на столе. Вот какая женщина! Я сел за стол, выпил молочка. В деревне же всё натуральное. И стал в окно смотреть, и даже не смотреть… а, как бы тебе сказать? Любоваться стал. А там красиво. Вот всё просто и красиво. Речка простая, лес простой. Просто и красиво! Деревенские-то уже этим не любуются, они там родились, они привыкли. Они уже на всю эту красоту внимания не обращают, для них это нормально. А для меня красиво. А у неё еще из окна такую гору было видно… холм такой высокий. Холм себе и холм, ничего особенного, но недолго полюбоваться на него было можно.
Юноша. Большой?
Ветеран. Высокий! Холм или гора они – не большие, они высокие или не высокие. Ты не перебивай! А вот камень возле этого холма лежал большой. Очень большой камень! Холм этот, то есть гора, была высокая, а камень большой. Необычный камень, почти круглый. Я поэтому на него внимание и обратил. Сижу, завтракаю, любуюсь…Вдруг смотрю, по тропиночке к горе идёт мужик. А я, когда кто-то идёт, я всегда начеку. Особенно в деревне. Потому что там все люди-то деревенские. Там всегда надо быть начеку. Так вот, шёл, шёл этот мужик по тропинке, подошёл к камню и остановился. Постоял, и вдруг, начал этот камень толкать, то есть катить. И ни куда-нибудь в сторону, к речке или в лес, а прямо в гору. А камень-то здоровый. А он, этот мужик, один. И видно по нему, что не особенно-то он богатырь. Но такой, жилистый. И толкает он этот камень. Толкает, толкает… Я увлёкся, засмотрелся, а он до середины горы его уже дотолкал, я даже подумал: «Во, молодец, какой!». И только я так подумал, как этот мужик то ли споткнулся, то ли камень у него вывернулся, короче, не удержал он камень, покатился этот камень вниз, и на место. А мужик постоял, покурил, и пошёл, откуда пришёл. Я подумал про себя, мол, мало ли. Я же не местный, может чего-то не знаю, традиции, может, какие-то у них тут. А на следующее утро также сижу, любуюсь, смотрю, опять этот мужик