В составлении суда почти ни одного не нашлось способного человека. Никто почти из князей, и лучшие непременно, ни читать, ни писать не умеют. Молодые люди хвастают невежеством, славятся одними разбоями и хищничеством. Словом, кабардинский народ дошел до той степени упадка, что нет признака прежних свойств его, и в сражениях нет прежней смелости, которою кабардинцы от прочих народов отличались.
Терский казак. Рис. Т. Горшельта.
Воспоминание прежних воинственных подвигов, деяний знаменитейших из соотечественников усилили в них чувство нынешнего ничтожества, а с ним вместе породились и все гнуснейшие пороки.
Впрочем и доселе кабардинцы почитаются из храбрейших горских народов. <…>
В феврале возвратился я в Тифлис[35].
Поручику путей сообщения Боборыкину поручал я прежде осмотреть новую, через хребет Кавказа, дорогу, по направлению от города Гори, через Рачинский округ Имеретийской области и далее по северной покатости гор, следуя течению реки Ардон до плоскости Кабардинской. Переправясь через хребет гор, в небольшом расстоянии от оного, остановлен он был непокорствующими нам осетинами селения Тиби, все перейденное им расстояние нашел он несравненно удобнейшим теперешней через Кавказ дороги, и если раз расстроено будет прочное сообщение, то оно менее подвержено будет разрушению и меньших потребует издержек. Кроме сего, новая дорога и ту представляет важную выгоду, что с Кавказской линии, достигая до Рачинского округа, разделяется она надвое и, проходя в Грузию, в то же время идет в Имеретию и другие по Черному морю лежащие провинции. Теперь же как войска, так и все вообще транспорты, проходят из России весьма в близком от Тифлиса расстоянии. Посланный со стороны линии офицер так же не допущен был сделать обозрение. С Кавказской линии получил я известие, что закубанцы, собравшись в больших силах, сделали нападение на круглолеское селение и, разграбив большую часть оного, увлекли в плен до четырехсот душ обоего пола. Две роты пехоты, спешившие идти на помощь селению, встречены были особенною толпою закубанцев в превосходных силах и, хотя перестрелка была весьма жаркая, но роты, опрокинув их, не допустили истребить всего селения, и неприятель обратился поспешно к Кубани.
Хорунжий Моздокского полка. Рис. Г. Гагарина (из собрания Государственного Русского музея).
Генерал-майор Сталь 2-й, направив ближайшие войска на преследование неприятеля, не мог с пехотою догнать его, но линейные казаки, в числе до семисот человек с двумя орудиями конной артиллерии, при самой переправе через Кубань ударили на толпы с решительностью, и неприятель в замешательстве бросался в реку, причем, из собственного признания закубанцев, потерю свою почитают они свыше полутораста человек убитыми и потонувшими. Немало погибло и наших поселян, захваченных в плен, ибо всех их не успели они переправить прежде. Отбито пленных, как в сем случае, так и при отступлении от круглолеского селения, не более как до ста человек. Отогнанные стада вообще все остались в руках наших.
При первом известии о нападении закубанцев командир Навагинского пехотного полка, подполковник Урнажевский, перешедши довольно с большим отрядом за Кубань и к реке Лабе, мог удобно разбить неприятеля, в большем беспорядке спасающегося и обремененного добычею, но посланные от него для разведывания закубанцы, находившиеся проводниками при его войсках, уверили его, что неприятеля вблизи нет и что, напротив, все разъехались в свои жилища, и он возвратился на линию. После достоверно дознано, что неприятель в самом расстроенном положении и, боясь быть атакованным при переправе, находился в близком расстоянии.
В то же время замечены между кабардинцами, владельцами и узденями тайные сношения с закубанцами, и приверженными нам людьми даны известия, что сии последние обещали кабардинцам прийти с силами, дабы способствовать им увлечь с собою подвластных своих, ибо без оных не могли они за Кубанью найти средства удобного существования.
В июне месяце отправил я на Кубань начальника корпусного штаба генерал-майора Вельяминова 3-го, приказал собрать ему сколько возможно войск и казаков, остановить два донских казачьих полка, из числа сменившихся и отправляющихся на Дон.
С сим отрядом войск перешел он за Кубань, напал на селения живущих за Кубанью ногайцев, которые участниками были в разорении круглолеского селения и к толпе закубанцев присоединили пятьсот человек своей конницы, предводительствуемой многими из их князей.
Генерал-майор Вельяминов 3-й, при разорении селений, не встретил почти никакого сопротивления, взял в плен 1400 душ обоего пола и всякого возраста и весьма большое количество скота. Возвращаясь от реки Большой Зеленчук, затрудненные нестройным движением великого числа арб и скота, войска наши вскоре догнаны были закубанцами в числе до тысячи человек.
Арьергард наш испытывал жестокое нападение намеревавшихся отбить пленных, и наконец толпа неприятеля, отделясь, обскакала вперед, думая остановить войска наши при переходе одного тесного и неудобного места. Но войсками нашими предупрежденный неприятель не мог воспрепятствовать следованию отряда и был опрокинут с потерею, весьма для него чувствительною. В действии со стороны нашей были одни линейные казаки и конные орудия, от пехоты малое число стрелков.
После сего, не видя успеха в дальнейшем преследовании, неприятель возвратился, и отряд без препятствия перешел обратно за Кубань.
Большие чрезвычайно воды делали переправы затруднительными. Генерал-майор Вельяминов 3-й заметил, что войска наши, по Кубани расположенные, долгое время не имевшие действий с закубанцами, имеют к ним чрезмерно большое уважение, в котором участвуют и самые офицеры. <…>
Будучи предварен, что между чеченцами примечаемы тайные совещания, что появился между ними лжепророк, возмущающий их против нас[36], приказал я батальону 41-го егерского полка, расположенному в Ширвани, немедленно следовать в станицы Гребенского войска, обоим батальонам Ширванского полка, стоявшим в Кабарде, быть в готовности, поручив их в распоряжение начальствующего на линии генерал-лейтенанта Лисаневича.
Вскоре получил я известие, что чеченцы, предводимые лжепророком[37], довольно в больших силах, в ночи с 7-го на 8-е число, напали на Амир-Аджиюртский пост и сожгли оный. Укрепление поста было непрочное, ибо наскоро из плетня сделанное, и рва вокруг его почти не было. Но в гарнизоне находилась рота пехоты и весьма сильная артиллерия. Сего для обороны было слишком достаточно, но начальник гарнизона был чрезвычайно неосторожен, невзирая, что в тот же самый день выступивший из укрепления генерал-майор Греков предварял его о намерении чеченцев сделать покушение на пост. Незадолго перед нападением успел он даже прислать одного из приверженных нам аксаевских жителей с известием, что сильные толпы конницы взяли направление к посту и в ночи прибудут к оному.
Начальствовавший оным 43-го егерского полка капитан Осипов, сделав расчет гарнизона по местам, распустил людей в казармы и нимало не усилил обыкновенного караула. Чеченцы от стороны леса подошли, не будучи замеченными. Весьма темная ночь и сильный ветер им способствовали. Внезапно вошли они в укрепление и тотчас опрокинули часть плетня, ограждавшего оное. Люди в беспорядке выскакивали из казарм, когда укрепление было уже наполнено неприятелем: они не могли противиться малыми силами; капитан Осипов, защищавшийся с горстью людей и будучи уже ранен, бросился в Терек и утонул. Неприятель испытал только два выстрела из орудия, стоявшего в воротах, при коем был главный караул не более как из девяти человек при унтер-офицере. Выстрелы сии на некоторое время привели в замешательство чеченцев, но уже не было кому оным воспользоваться, ибо люди наши рассеяны и большая часть гарнизона спасалась, переплывая Терек.
В сие время переправлялся пороховой погреб, и снаряды крепостных орудий хранились в сарае, покрытом камышом. Сообщившийся оному огонь произвел столько сильный взрыв, что орудия были разбросаны и части лафетов разметаны на противном берегу реки. Чеченцы в ужасе побежали из укрепления и уже не появлялись. Потеря наша простирается убитыми, погибшими при взрыве и потонувшими, всего до семидесяти человек. Потеря неприятеля была не менее. Взбешен я был происшествием сим, единственно от оплошности нашей случившимся. Еще досаднее мне было, что успех сей мог усилить партию мятежников, умножить верующих в лжепророка. Я не обманулся! Генерал-майор Греков не мог приспеть к защите поста, ибо силы его состояли из пехоты, сделавшей уже большой переход. Он прибыл к укреплению Герзель-аул, дабы обеспечить его от нападения, усилил гарнизон одною ротою егерей и двумя орудиями, приказал поправить укрепление. Оттуда, прошедши в крепость Внезапную, усилил ее так же одною ротою и возвратился в станицу Червленную, дабы собрать несколько войск. Между тем чеченцы, распустив лживую молву о приобретенных ими успехах, ободрили сообщников, пригласили соседних им горцев и в числе четырех тысяч человек, пришли к укреплению Герзель-аул и начали стеснять его облежанием, до того, что гарнизон вскоре лишен был воды. Неприятель в близком расстоянии расположил свои окопы, вроде траншей, и предпринял штурм. Некоторая часть перешла уже ров и была на валу, но штурм отбит с чувствительным уроном. Лжепророк, однако же, нашел средство восстановить упадший дух обещанием блистательных успехов, то есть обогащения добычею. Но более ободрила мятежников измена аксаевских жителей, которые с ними соединились, и готовность андреевских жителей последовать тому же при малейшей удаче.
Мятеж сей мог распространиться в Дагестан, где, по многолюдству, мог он быть несравненно опаснейшим, тем более, что из Грузии мало весьма мог я отделить сил и некомплект в войсках был чрезвычайный.