Арис кивнул.
— Да, но…
— Тогда пусть она поможет. Ведьме не причинят вреда, я не настолько удачлив, и ты знаешь, что я не могу лгать. Малик изо всех сил старался держать язык за зубами, но проклятие Мистры заставило его добавить:
— Если не считать моего молчания, а разве я когда-нибудь держал язык за зубами дольше двух минут?
— Арис обдумал это, потом сказал: — Только когда ты спишь.
Он проверил хайк, чтобы убедиться, что он надежно закреплен на месте, затем махнул рукой.
— Прощай, мой друг ... и спасибо.
Прежде чем Малик успел ответить, сражающиеся стервятники заслонили ему обзор, и пока он их отбивал, Арис уже исчез.
Следующие несколько минут он провел, отбиваясь от птиц и проклиная всех существ с перьями, когда ветер снова и снова швырял его о скалистую поверхность анклава. Хотя его тело болело от сотен ужасных синяков, а сведенные судорогой мышцы горели, словно кто-то воткнул в них раскаленные кочерги, Малик не беспокоился, что силы покинут его. Как Серафим Лжи, он был одарен способностью терпеть любую боль и все еще выполнять свои обязанности перед Цириком, и, хотя помощь Арису и Галаэрону бежать из города не обязательно служила Единому, вторая часть его плана, несомненно, служила. Когда он решил, что дал гиганту достаточно времени, чтобы покинуть торговые колонии и направиться к Пещерным Воротам, Малик начал звать на помощь.
— Спасите меня! Помогите!
Через несколько минут криков кто-то наконец высунул ее голову из дыры. У нее были длинные собольи волосы, темные знойные глаза и смуглая кожа над вуалью, закрывавшей нижнюю часть лица. Это лицо было последним, кого он хотел увидеть.
— Так вот ты где — сказала Руха. Она присела на корточки над зубцами, где был привязан ее хайк, спугнула стервятников и наклонилась, чтобы схватить ткань.
— И с моим хайком, не меньше.
— Надоедливая ведьма! — Воскликнул Малик. — Что ты здесь делаешь?
— Ищу тебя, конечно. И теперь, когда мы остались одни, я думаю, пришло время покинуть этот летающий город.
Все еще держась за хайк, она поднесла свободную ладонь к лицу и слегка подула на нее, затем начала произносить одно из своих бединских природных заклинаний.
— Стой! — Малик начал карабкаться по хайку потягиваясь, рука за рукой. — Мегера! Гарпия!
Руха закончила свое заклинание, затем обернула руку в хайк и посмотрела вниз с улыбкой в темных глазах.
— Вот как ты говоришь с той, кто держит твою жизнь в своих руках?
— Кто накормит мою бедную Кельду? — воскликнул Малик. Он был на полпути вверх по хайку, почти в пределах досягаемости удара. — Я никуда с тобой не пойду!
— Ты предпочтешь упасть? — Руха повернулась и потянулась назад, чтобы собрать что-то позади себя. — Потому что это твой единственный выбор.
— Не единственный мой выбор. — Малик сунул руку в хайк, затем под аба и схватил рукоять своей джамбии. — У меня есть другой, который мне нравится гораздо больше.
Потянув за ремень сумки с калебасой, Руха развернулась к нему лицом, обнажая горло, как он и надеялся, и потянулась за собственным кинжалом, но тут она упала назад, из-за того, что смуглая рука шадовара схватила ее за ремень и дернула прочь от края. Малик сунул джамбию обратно в ножны и закричал:
— помогите! Я здесь, внизу!
Янтарные глаза Хадруна заглянули за край.
— Я знаю, где ты, Малик.
Шадовар прошептал какое-то едва слышное заклинание тени, и Малик выплыл через дыру в домик, служивший мастерской Ариса. Место было переполнено воинами шадовар, но все равно выглядело так, словно через него прорвался отряд багбиров. Статуи лежали опрокинутые на бок, некоторые, в основном наполовину законченные, которые все равно не имели никакой ценности, разбитые или безвозвратно испорченные. Стены были испещрены полосами сажи и изрыты впадинами размером с голову великана, а широкая полоса крови Ариса бежала вдоль стены, указывая на огромную дыру, через которую только что вытащили Малика. Принимая окружающую обстановку во внимание, Хадрун обратился к Рухе.
— Разве я не предупреждал тебя, что случится, если ты нарушишь нашу гостевую охрану?
Широко раскрыв глаза, Руха оглядела мастерскую и покачала головой.
— Это не моих рук дело.
— Не лги мне, Арфистка. Своими ушами я слышал, как ты предлагала
Малику выбор между смертью и твоей опекой. Этого уже достаточно. Хадрун посмотрел на Малика.
— Где великан? Прикусив язык, чтобы не заговорить и не выдать себя, Малик просто повернулся и посмотрел в большую дыру, в которой болтался.
— Ясно — Хадрун махнул рукой в сторону Рухи, и внезапно она оказалась опутана черной теневой паутиной.
— Ты будешь казнена, как только Высочайший вынесет тебе приговор. Что ты хочешь сделать со своей собственностью?
— Ничего. Я никого не убивала, и он это знает.
Руха свирепо посмотрела на Малика, и в ее взгляде он почувствовал невысказанную угрозу раскрыть планы побега Галаэрона.
— Спроси его. У него нет другого выбора, кроме как сказать правду. Хадрун на мгновение задумался, потом кивнул.
— Разумная просьба. — Он повернулся к Малику. — Она убила Ариса?
— Я не хочу, чтобы ее казнили, — сказал Малик.
— Ты не хочешь? — Одновременно сказали Руха и Хадрун.
— Вовсе нет. Будет достаточно, изгнать ее из города.
Хадрун нахмурился.
— Я не знал, что поклоняющиеся Цирику так милосердны.
— О, это не так, — сказал Малик, позволив полуулыбке исказить его губы, — но я не могу придумать большей пытки для Рухи, чем знать, что я живу как король в Анклаве Шейдов, в то время как она высасывает росу из песка в Анавроке.
— В Анклаве Шейдов правосудие действует не так — сказал Хадрун.
— Скажи мне, убила она Ариса или нет?
Малик покачал головой
— Отвечай честно. Если я изгоню ее, жизнь Ариса станет твоей ответственностью, — предупредил Хадрун. — Скажи мне сейчас, или тяжесть ее преступления ляжет на твою голову.
— На мою голову? — Это было то, чего Малик не планировал. Он взглянул на Руху и увидел, что она ухмыляется над его затруднительным положением. Он должен либо оправдать ее, либо быть казненным за преступление, в котором обвинил ее. Он в отчаянии покачал головой.
— Позволь мне убедиться, что я тебя понял — сказал он. — Если она убила великана, то вы казните ее, а я останусь в Анклаве Шейдов, живя как король?
Хадрун кивнул.
— Это она его убила?
Малик поднял руку.
— Но если она этого не сделала, вы прогоните ее и казните меня?
Хадрун кивнул.
— Да. Когда кого-то убивают, кто-то должен заплатить. Таков закон.
— Моя жалкая жизнь-всего лишь одно несправедливое обстоятельство за другим, — пожаловался Малик. — Я не хочу умирать, но правда в том, что никто не убивал Ариса. Мы с ним устроили все это так, чтобы он и Галаэрон могли сбежать в пустыню.
— Малик! — ахнула Руха. — Я должна была догадаться, что ты это сделаешь!
— Молчать! — Хадрун поднял к ней руку. Теневая паутина разрослась, закрывая ей рот. Сенешаль пристально посмотрел на Малика, потом сказал:
— Как пожелаешь, маленький человек. Все еще указывая на Арфистку, Хадрун махнул рукой в сторону зазубренной дыры, и Руха вылетела из комнаты и по дуге устремилась вниз, к пустыне. Когда ее черный кокон наконец исчез из виду, он указал на Малика и прошептал что-то таинственное. Малик обнаружил, что окутан липкой черной тенью.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
16 Миртула, год Дикой Магии (1372 по Л.Д)
Армия Эсканора хлынула из Пещерных Ворот длинной рекой хлопающих крыльев и темных вымпелов, изогнувшихся к востоку и исчезнувших в тумане тени под городом. Галаэрон подождал, пока последняя шеренга всадников не миновала Ливрею Высочайшего, затем вывел своего везераба, чтобы присоединиться к тылу огромного строя. Когда никто не возразил, или даже, казалось, не заметил, он помахал Арису, который вплыл в Зал Маршалинг, стоя на коленях на летающем диске, настолько перегруженном бурдюками с водой, что качался под малейшим жестом гиганта. Арис наклонился к Галаэрону, наклонив диск так опасно, что он мог бы выплеснуть свой груз, если бы он не опустил массивную руку, чтобы удержать бурдюки на месте.
— Ты уверен, что стражники не заметят? — спросил великан.
— Они заметят, — ответил Галаэрон, поморщившись от порывистого шепота великана, — но мы уже путешествовали с Эсканором. Пара стражников у ворот теперь не будет сомневаться в нашем присутствии.
— Это я знаю, но в этом они будут сомневаться — сказал Арис. Он указал на свои колени, которые покоились на куске теневого покрова, украденного Галаэроном, когда он покидал помещение ткацкой. — Ты уверен, что мы должны взять его?
— Я уверен, очень уверен — сказал Галаэрон. — Вот как я им отплачиваю.
— Отплачиваешь кому? — спросил Арис.
— Всем им, — прошипел Галаэрон. — Теламонту, Эсканору, Вале ... Всем, кто предал меня.
— Это говорит твоя тень, Галаэрон — сказал Арис. —Никто тебя не предавал, особенно Вала.
— Тогда где же она? — прошипел Галаэрон. — Почему она не пришла сдержать свое обещание?
— Потому что не приходить – это единственная надежда, не исполнять его, — спокойно ответил Арис. — Ты должен покинуть это место, прежде чем потеряешься, а это было бы невозможно, если бы она покинула Эсканора и пошла с нами. Я уверен, что она выследит нас позже, особенно если ей придется все таки сдержать свое слово.
Галаэрон покачал головой.
— Ты слишком доверчив, мой большой друг. Как только мы уйдем, она не сможет узнать, когда это станет необходимо.
— Но она будет знать — сказал Арис. — Я скажу ей.
Они подошли к сторожевым балконам, и Арис, зажав рот, уставился вперед так пристально, что даже Галаэрону показалось, будто он что-то заподозрил.
Глаза стражников цвета драгоценных камней уставились на гиганта и следили за его продвижением, пока они не прошли под огромной решеткой и не взмыли в небо, а затем они свернули вниз под анклав вместе с остальной армией Эс