[1050]. (До чего эта картина напоминает атаки мировых войн XX века! Солдаты ждут сигнала, чтобы одновременно на широком фронте выйти из траншей и подняться в атаку на укрепленные неприятельские позиции…) Пока гренадеры и фузелеры выбивали защитников из крытого пути, рабочие под руководством инженеров спешно возводили ложемент, передавая материалы друг другу сзади и выкладывая их перед собой на кромке гласиса. Затем штурмующие роты следовало вывести обратно из рва и поставить за работниками на колени – под прикрытие строящегося ложемента. Все это время артиллерия обстреливала крепостные валы, чтобы, по возможности, подавить огонь защитников; пальбу также вели солдаты из третьей параллели [1051]. Боргсдорф в своих правилах «о взятии и овладении контрашарфы одним приступом» подчеркивал, что для атаки надо подвести апроши на расстояние броска ручной гранаты, а также рекомендовал непосредственно перед атакой на несколько часов заключить перемирие («в несколко часах друзьями быть возможно»), чтобы как можно лучше разведать позиции противника[1052].
Вобан предупреждал, что такой штурм может длиться 2–3 часа и повлечет «с обеих сторон ужасное кровопролитие и урон, а особливо с стороны осаждающих», поскольку защитники обязательно постараются подвести резервы, а осаждающие будут вынуждены идти на выстрелы без прикрытия[1053]. У Курганова описываются гибельные последствия открытого штурма на палисад: осаждающие «открыты с ног до головы, а осажденных едва видны верхи шляп. Гранаты же тех почти не вредны, но сих весьма действительны; ибо бросают их в средину многолюдной и открытой неприятельской силы». Если атака осаждающих слишком сильна, защитникам рекомендовалось дать залп из мушкетов и отступить из крытого пути, чтобы очистить место для действия пушек из города по внутренностям атакованного крытого пути; также следовало взорвать подкопы. «…Будет непрерывная стрельба во время приступа, коею обще с пальбою из других мест немало повалят осаждающих», – гласит текст Курганова и добавляет: «…все сие без сумнения превеликое учинит смятение и прежестокую повалку в приступающих» [1054].
Несмотря на то, что Вобан описывал оба варианта взятия контрэскарпа, среди современников считалось, что «более вобановским» подходом было ведение сапы, а открытый и, как правило, кровопролитный штурм ассоциировался с другим великим инженером – голландцем Кегорном. Как показывает Дж. Оствальд, в Войне за испанское наследство обе стороны, и французы и союзники (англичане, голландцы и имперцы), чаще обращались к Кегорнову подходу. Высокие потери при штурме крытого пути компенсировались сокращением длительности осады – для генералов это было критично в условиях, когда в ограниченный сезон было необходимо овладеть поочередно несколькими крепостями [1055].
Преодолевали палисад, в первую очередь, разрушив его: брусья можно было вытащить из земли, расшатав их с помощью веревок, прорубить топорами, разбить ядрами или сжечь. Боргсдорф советовал разбивать палисады артиллерией, причем гранатами (разрывными снарядами) рекомендовалось стрелять в землю перед частоколом, чтобы войдя в грунт, снаряд взрывом выбрасывал брусья. По высокому палисаду стоило стрелять «цепными ядрами», которые позволяли рушить сразу несколько брусьев[1056]. Под Нарвой в 1700 г. русские подводили к палисадам орудийные батареи и отправляли солдат с топорами. Под Дерптом, по свидетельству местного жителя, русские зажгли сложенный шведами по недосмотру прямо у палисада дровяной склад и таким образом от пожара в палисаде открылась широкая брешь [1057].
Даже у пробитого палисада необходимо было закрепиться (окопаться, построить ложемент), чтобы подкрепления из апрошей могли выдвигаться под прикрытием, чтобы можно было отражать вылазки осажденных и чтобы подготовить плацдарм для дальнейшей атаки. В некоторых случаях это удавалось сделать без особых потерь: «Здесь сей ночи гласии от неприятеля с помощию Божиею взяты (наших только двое ранено)» [1058], – писал из-под Митавы Петр Меншикову 28 августа 1705 года. Однако осажденные не должны были позволить осаждающим утвердиться на захваченной позиции. На следующий же день митавский гарнизон сделал вылазку, едва не выбил преображенцев и нанес им ощутимые потери. Другой пример – под Ивангородом 18 ноября (н. ст.) 1700 г. два полка стрельцов успешно прорубили проход в палисаде и залегли под ним (для успешного продолжения штурма им не хватало длинных лестниц); однако на следующий же день осажденные сделали удачную вылазку – сто шведов отбросили стрельцов от палисада, убив 48 и ранив 63 человек. За эту неудачу царь отдал под арест стрелецких полковников М. Ф. Сухарева и В. С. Елчанинова; они были оправданы, но несколько дней спустя в ходе очередной шведской вылазки Сухарев погиб, а Елчанинов ранен и умер в плену [1059].
Возможно, самая крупная операция русской армии по захвату контрэскарпа была проведена под Дерптом вечером 12 июля 1704 г. Формулировка поставленной перед войсками задачи приводится в разных источниках по-разному, но с одинаковым смыслом. По военно-походному журналу Б. П. Шереметева была поставлена задача «засесть в контршкарфе или окопаться подле полисадов»[1060]. По журналу Гизена – «дабы они пошли в контр-ескарп и окопались»[1061]. Задача «захвачиванья посту у самых палисад» указывается и в реляциях, вошедших в «Книгу Марсову» и опубликованных в «Письмах и бумагах»[1062].
Изображение бомбардирования и взятия московитами крепости Дерпт 13 июля 1704 года.
1704. Krigsarkivet, Sveriges Krig
Изображение, очевидно созданное участником и очевидцем событий по горячим следам, можно было бы назвать схематичным и примитивным, но оно крайне наглядно в деталях. Во-первых, рисунок демонстрирует плотность и направление артиллерийского огня, как настильного пушечного, так и навесного мортирного. Во-вторых, хорошо видна конфигурация укреплений, частокол палисада, бреши в стене и башнях. В-третьих, и, пожалуй, это самая впечатляющая деталь, несмотря на всю условность рисунка, показана необычайная скученность войск на участке штурма.
О подготовке к атаке и о ходе боя мы можем узнать из военно-походного журнала Шереметева. Царь указал отправить к месту атаки три роты, а в подкрепление им посылать по сто человек, причем сигналом каждой новой сотне для выдвижения к месту боя должен был служить залп батареи. Войска для атаки концентрировались на обоих берегах реки Амовжи: те, что находились на правом берегу (где стоял Дерпт), собирались в апрошах и на осадной батарее полковника Николая Балка. Остальные должны были после начала боя навести наплавной мост через реку и выдвигаться к пункту атаки по нему. От всех полков для атаки следовало выделить по 200 солдат, каждый из которых нес перед собой фашину.
Все было исполнено в соответствии с царскими указаниями: первым в бой пошел подполковник Василий Рыскарев с отрядом «розных полков» офицеров, урядников и солдат 262 человек (очевидно, они и составляли три роты, предписанные царем). Вслед за первым отрядом по сигнальным залпам с батареи «в прибавок» отправлялись отряды, также собранные из солдат разных полков (общей численностью 400 ч.) и подполковник Юрий Вестов со стрельцами. Во втором часу ночи под прикрытием батарей левого берега «поставили» мост и пошли на помощь с другой стороны еще несколько полков («полковники Мевс, Иван Англер с полками, Шкотова полку подполковник с офицеры, с ними урядников и солдат 558 ч., Келина полку офицеров 8, урядников и солдат 443 ч., Геренкова полку подполковник с офицеры, с ним урядников и солдат 417 ч., да из шанец Николая Балка Иван фон Делдин с полком» [1063]). В ту ночь атака на палисад переросла в общий штурм, который будет подробно описан ниже в главе о штурме. Пока же мы видим, что русское командование заранее разработало план атаки с распределением подкреплений и оговоренными сигналами для введения их в бой.
Журнал Гизена дает подробное описание другого случая атаки русских войск на палисад, которое произошло под Ригой 30 мая 1710 года. Нападение на укрепленное предместье («форштат») Риги было поручено двум отрядам, одним из них руководил бригадир барон Штоф, и ему предстояло занять возвышенность Коперберг (чтобы впоследствии установить на ней батарею и обстреливать город). Так же, как и под Дерптом, атака началась вечером, около 7 часов. Бригадир, в распоряжении которого было 1100 человек, распределил своих людей на группы: гренадеры, мушкетеры с топорами, мушкетеры с фашинами. Подойдя под пушечными выстрелами осажденных к палисаду, русские солдаты выяснили, что быстро прорубить его толстые бревна не получится; поэтому часть солдат, подсаживая друг друга, перелезла через препятствие: «…когда помянутой барон Штоф к полисадам пришел, видел что все полисады зело толсты были, да долго не можно отсечи, для того он резольвовался велел людей своих друг друга подъимать, дабы перелезли, еже и счастливо учинилось; тотчас они прочь гонили осажденных, ворота разрубили, чрез которые другие вступили…». Прогнав защитников Коперберга, люди Штофа едва успели закрепиться на новой позиции («насилу фашины положены были»), как защитники вернулись «в добром порядке», чтобы отбить русских. В течение ночи контратаки осажденных трижды отбивались ружейным огнем, и позиция осталась за осаждающими