24 мая на станции Гонгота начались переговоры между представителями ДВР и японского командования. Договорились, что республика «должна поддерживать отношения теснейшей дружбы с близкого общения с Японией», что оно «не положит коммунизм в основу своей социальной системы и что она будет иметь народный характер, покоясь на широких демократических принципах». Республика обещала не пропускать на свою территорию войска Советской России и гарантировать неприкосновенность японских граждан. Со своей стороны, ДВР требовала вывести с территории республики все иностранные войска.
Правительство ДВР вовлекало японский бизнес в развитие Дальнего Востока. Александр Краснощеков заключил договор с японской фирмой «Мицуи» о предоставлении ей лесной концессии в Приморье. В Москве были крайне недовольны этой самостоятельностью. Нарком Чичерин пояснил: предоставление концессий «недопустимо, пока Япония не очистит всей без исключения территории ДВР и не восстановит дипломатических отношений с ДВР и РСФСР».
18 июня 1921 года Чичерин отправил секретарю ЦК партии Вячеславу Михайловичу Молотову докладную записку: «Коллегия НКИД считает недопустимым и крайне вредным и опасным вступление в какие бы то ни было переговоры с японским правительством».
В конце лета 1921 года японцы предложили правительству ДВР обсудить спорные вопросы. 27 августа в китайском городе Далянь, японцы его называют Дайрэн, начались переговоры японских дипломатов и представителей Дальневосточной республики.
Делегацию составили Федор Николаевич Петров, член Дальневосточного бюро ЦК и заместитель председателя Совета министров ДВР (в царское время был на поселении в Иркутской губернии, партизанил в Сибири), заместитель министра иностранных дел Иннокентий Серафимович Кожевников (партизан, внезапно переброшенный на дипломатическую работу) и Петр Федорович Анохин, секретарь Дальбюро ЦК и особоуполномоченный Наркомата иностранных дел (в мае 1922 года он был убит бандитами под Читой).
Иннокентий Кожевников говорил японским журналистам:
— Только теперь наступил момент, когда японский народ может быть спокойным, что Россия не сделает хотя бы один шаг, способный вызвать вооруженное столкновение двух великих народов.
Присутствовал и в качестве «частного лица» представитель РСФСР Юлиан Мархлевский, один из создателей социал-демократического движения в Польше и Германии (он получил дипломатический опыт на переговорах с Польшей и Финляндией). Но он всем руководил, потому что получал инструкции непосредственно из Москвы.
«Когда наша делегация, — рассказывал Мархлевский, — заявила, что она в полной мере признает суверенитет Китайской Республики и не пойдет на одностороннее нарушение трактатов, японцы в высокомерно-пренебрежительном тоне отвечали — Китай… это что, мы и без него договоримся».
Глава правительства ДВР Краснощеков и руководители Министерства иностранных дел были сторонниками налаживания отношений с японцами, не требуя, чтобы они немедленно эвакуировали войска. Москву это не устраивало.
Но японцы, во-первых, не верили, что без военного присутствия они могут обеспечить свои экономические интересы. Во-вторых, не очень верили в самостоятельность ДВР. И были недалеки от истины.
6 сентября делегация ДВР внесла проект соглашения о мире, дружбе и торговле. Он гарантировал японские экономические интересы на территории республики. 26 сентября японцы предложили свой проект «Соглашения о торговле и прочем» из семнадцати пунктов. Они требовали от ДВР отказаться от военного флота на Тихом океане, срыть береговые укрепления Владивостока, а также предоставить японским подданным равные с гражданами ДВР права в торговле и промышленности, свободу плавания японским судам по Амуру и Уссури и права на аренду Северного Сахалина сроком на восемьдесят лет.
Тем временем в Вашингтоне по инициативе президента Уильяма Гардинга 12 ноября 1921 года открылась конференция по ограничению вооружений, тихоокеанскому и дальневосточному вопросам. Участвовали девять стран: Соединенные Штаты, Великобритания, Япония, Франция, Италия, Китай, Бельгия, Голландия, Португалия.
Советской России отказали в участии ввиду «отсутствия единого признанного русского правительства».
Обсуждали, как прекратить гонку вооружений. Больше всего Соединенные Штаты желали умерить аппетиты Японии. Конференция ограничила тоннаж военного флота Японии, что в Токио назвали вопиющей несправедливостью. Кроме того, Япония обязалась соблюдать суверенитет, независимость, территориальную целостность Китая.
Русский вопрос дискутировался в Вашингтоне 21–24 января 1922 года.
Руководитель японской делегации барон Кидзэро Сидэхара, заместитель министра иностранных дел, объяснял причины интервенции. Сначала хотели защитить чешско-словацкие войска, а также жизнь и имущество японцев. А после николаевского инцидента хотели получить компенсацию. Сидэхара жаловался:
— Интервенция — дорогое и неблагодарное занятие.
Сидэхара предложил ввести на российский Дальний Восток многонациональные силы, чтобы заставить Москву вернуть долги и имущество, конфискованное у иностранцев. Но поддержки не получил. Американская делегация потребовала «полного вывода японских войск со всей русской территории и возвращения Сахалина русскому народу». Японии пришлось согласиться на вывод войск. Но исполнять обещание не спешили.
Александр Краснощеков обратился в Государственный департамент США с просьбой разрешить торговой делегации Дальневосточной республики приехать в Вашингтон. Визы были даны, и дальневосточники поехали за океан. Состав делегации утвердили на заседании политбюро ЦК в Москве.
Делегацию ДВР к участию в конференции не допустили. Но дальневосточников приняли в конгрессе. Делегация пыталась добиться признания ДВР и заинтересовать американский бизнес экономическими возможностями республики.
Многие из тех, кто создавал Дальневосточную республику, искренне рассчитывали жить в разумно устроенном демократическом государстве, где власть не будет принадлежать ни японцам, ни большевикам. Так что для одних это было лицемерие, входящее в привычку, для других — дело всей жизни.
Краснощеков и его единомышленники полагали, что создание демократического государства — уникальный шанс восстановить нормальную жизнь на Дальнем Востоке на разумных принципах, которыми, быть может, воспользуется и вся Россия. Большевики были крайне недовольны Краснощековым: он легализовал партии меньшевиков и эсеров, привлек их к участию в правительстве, требовал свободы слова и печати и отстаивал независимость республики.
Краснощеков пытался наладить торговые, экономические, финансовые отношения с соседями. На территории Дальневосточной республики, в отличие от Советской России, в те годы свободно действовали иностранные банкиры.
В феврале 1922 года немецкие дипломаты, работавшие в Китае, вступили в переговоры с представителем ДВР в Харбине относительно получения немецкими промышленниками концессий на разработку вольфрамовых, молибденовых, ванадиевых месторождений. В июне приехала немецкая миссия устанавливать торгово-экономические отношения. А Дальневосточная республика уже договорилась о концессиях с американскими, японскими и британскими предпринимателями, которые хотели валить лес, добывать золото, искать нефть. Зерно республика, как и потом Советский Союз, закупала в Соединенных Штатах, расплачивалась пушниной и шерстью.
К началу Первой мировой войны Россия занимала пятое место в китайском импорте и третье в экспорте (после Англии и Японии). Россия покупала шестьдесят процентов вывозимого из Китая чая. В годы войны экспорт из Китая резко вырос. В 1915 году Россия купила в Китае в шесть раз больше, чем продавала китайцам.
В 1921 году ДВР продавала в Китай уголь, лес, дрова, строительные материалы. Из Китая в Забайкалье шли мука, мясо, яйца, жиры, сахар, рыба. К концу года в Китай повезли чугун, лес, цемент и пушнину. Дальневосточникам проще все было закупать в Китае, чем доставлять из европейской части России. И продовольственное снабжение Приамурья и Приморья шло через Маньчжурию.
Китайцы брали подряды на заготовку леса — тогда просто в виде дров. На базарах было полно китайского товара. Рядом работали китайские портные: сегодня заказал костюм, завтра уже готов. Женщины, желавшие приодеться, переправлялись на правый берег Амура в каком-нибудь старье, там его бросали, домой возвращались во всем новом.
Со времени Первой мировой войны из Китая в Амурскую и Приморскую области нелегально ввозили дешевый маньчжурский спирт. В Хабаровске шутили: не нужна нам жена, если привезут женку. Женка — фляга со спиртом. А китайские контрабандисты вывозили из России золото и вообще драгоценные металлы, пушнину, женьшень и панты — молодые отростки оленьих рогов. Кроме того, китайцы занимались наркотиками. Сеяли мак и устраивали нелегальные опиекурильни.
Китай сохранял свои консульства на территории Дальневосточной республики — во Владивостоке, Никольске-Уссурийском, Хабаровске, Иркутске, Благовещенске, Чите. Только во Владивостоке официально проживало восемнадцать тысяч китайцев. В Благовещенске было шестьсот китайских купцов. Для самоохраны им даже разрешили иметь собственную милицию.
В июне 1920 года в Пекин отправилась дипломатическая миссия Дальневосточной республики. Для делегации подобрали роскошную по тем временам машину — «кадиллак», прежде принадлежавшую начальнику французской военной миссии при адмирале Колчаке генералу Морису Жанену.
Миссию возглавил заместитель военного министра ДВР Юрин. Это псевдоним. Настоящая фамилия — Игнатий Людвигович Дзевялтовский. Польский дворянин, член Польской партии социалистов штабс-капитан Дзевялтовский присоединился к большевикам. В 1919 году служил народным комиссаром по военным и морским делам Украинской ССР, осенью 1919 года его перебросили в Сибирь, утвердили членом Реввоенсовета 5-й армии. В Иркутске он познакомился с Краснощековым и увлекся идеей буферного государства.
Юрин — джентльмен старой школы, любезный, изысканно обходительный. Его стараниями миссия ДВР завоевала себе в Пекине положение — ее главу принимал и министр иностранных дел Ян Хойцин, и премьер-министр Цзинь Юньпэнь.