амими укреплениями, вынесенными на правый берег, чтобы затруднить открытую атаку малоготовых крепостных фортов. В итоге доступными для атаки стали только фланги крепостной позиции, где Шварц сосредоточил всю бывшую в его распоряжении крепостную артиллерию. Уже по окончании сражения за Ивангород, 13 октября, комендант докладывал в штаб 4‐й армии, что для поддержки наступления Гвардейского и 25‐го армейского корпусов «артиллерия крепости действовала в двух главных группах» под его общим руководством. Первая группа находилась под командованием командира крепостной артиллерии подполковника В.И. Рябинина, а вторая группа – Голомбская – под командованием командира 3‐й батареи лейб-гвардии конной артиллерии С.К. Войно-Панченко, командированного командиром Гвардейского корпуса В.М. Безобразовым «в предвидении возможности переправ войск через ивангородские мосты и развития операции на юго-западном направлении». В итоге, как резюмировал генерал Шварц, «крепости удалось работать в условиях беспрерывного взаимного ориентирования в целях наилучшего использования артиллерийского огня»[41].
Справедливо сознавая невозможность удержаться на левом берегу Вислы в междуречьях Сана и Вислы (1‐я австрийская армия против 9‐й русской армии), Пилицы и Вислы (9‐я германская армия против 4‐й русской армии), русское Верховное командование отдало приказ об отходе за Вислу с одновременным удержанием плацдармов на ряде участков. Противник подошел к Ивангороду, который, будучи включен в общую систему русской обороны по Висле, стал важнейшим опорным пунктом на пути вражеского наступления. В районе крепости завязались упорные бои, причем германцы здесь утратили свое превосходство в артиллерии: крепостные батареи Ивангорода оказали существенную поддержку частям полевой армии, оборонявшей переправы через Вислу. Летчики 14‐й воздухоплавательной роты инженера капитана А.Н. Вегенера, базировавшейся в крепости, корректировали огонь тяжелых крепостных батарей, что 2 октября позволило уничтожить германские тяжелые полевые гаубицы, сохранив тем самым саму переправу для последующего контрнаступления. Шварц оценивал работу летчиков следующими словами: «Разведка и наблюдение за действиями нашей артиллерии принесли неоценимую пользу как в корректировке огня крепостных батарей, так и в выяснении расположения противника»[42].
Правда, русские практически не могли маневрировать артиллерийскими резервами вследствие отсутствия рокадных железных дорог, но зато за саму крепость, способную постоять за себя в общем фронте обороны, фактически можно было не беспокоиться. А после искусственного затопления прилегающей территории германцы были вынуждены и вовсе отойти от крепостных фортов. В итоге германцы так и не сумели переправиться через Вислу: к крепости Ивангород уже подошли авангарды 4‐й армии, а австрийцы уперлись в реку, защищаемую частями 9‐й армии. Гинденбургу не удалось ни переправиться через Вислу и Сан, ни уничтожить русских еще до переправ.
Попытки форсировать реки с боем с помощью временных мостов и понтонов подразумевали простое фронтальное столкновение, грозившее чрезмерными потерями и утратой преимущества в выигрыше темпа. Нельзя не отметить, что отсталость германских артиллеристов в тактическом отношении позволяла русской артиллерии успешно бороться с противником, уступая врагу в тяжелой артиллерии и количестве снарядов. Уже в Гумбинненском сражении 7 августа 1914 года в ходе Восточно-Прусской наступательной операции Северо-Западного фронта русская легкая артиллерия, ведшая огонь с закрытых позиций, успешно противостояла тяжелым немецким батареям 8‐й германской армии, стрелявших с открытых позиций. Немцы научатся современной артиллерийской тактике только к лету 1915 года. Так и здесь: участник войны, командовавший батареей в составе войск 3‐го Кавказского корпуса В.А. Ирманова, отмечает, что тяжелые германские гаубицы при перестрелке через Вислу и Сан не прятались на обратных скатах складок местности, а просто маскировались в кустарниках на открытом месте. В итоге офицеру 6‐й артиллерийской батареи удалось за два дня своими трехдюймовками уничтожить две тяжелые немецкие батареи, за что большая часть личного состава получила георгиевские награды[43].
Неправильная тактика немецких артиллеристов сыграла свою негативную роль. Перед войной артиллерийские уставы разных стран гласили, что основной задачей артиллерии в бою является ведение контрбатарейной борьбы, а удары по неприятельской пехоте – это уже второстепенная цель. Первые же бои выявили ошибочность такого подхода, так как именно большие потери в пехоте всегда деморализуют войска, а уничтожение наступающей по открытой местности пехоты в маневренном бою есть цель приоритетная. Вдобавок русские батареи умели отлично маскироваться и применяться к местности, действуя с закрытых позиций.
Тем не менее изменение тактических воззрений должно основываться не только на уничтожении врага, но и на сбережении крови собственных войск, поэтому для каждого конкретного боя артиллерия должна выбирать приоритетную цель, ориентируясь на изменения обстановки и приспосабливаясь к этим изменениям. Так, в ночь на 27 сентября авангарды 25‐го армейского корпуса форсировали Вислу и закрепились, чтобы выполнить соответствующие директивы Ставки, отдавшие распоряжение создавать плацдармы на левом берегу Вислы. Однако утром к этому участку подошли большие силы противника – венгерские дивизии, которые стали теснить русских. Удержать плацдарм оказалось невозможным, и русские стали переправляться обратно по единственному мосту, находившемуся под обстрелом тяжелой германской артиллерии. Прорыв пехоты неприятеля к мосту означал бы уничтожение всей переправившейся через Вислу группировки русских войск. Поэтому несколько русских легких батарей встали на действие прямой наводкой «на картечь» и успешно отбивали атаки венгров. Русские артиллеристы, дравшиеся в сфере действия ружейного огня противника, продержались почти шесть часов, и, хотя почти все орудия пришлось оставить неприятелю, пехота успела переправиться на восточный берег реки. Причина того, что катастрофы с частями 25‐го армейского корпуса не произошло, заключалась в том, что неприятельская артиллерия вместо того, чтобы уничтожить русские батареи, стреляла по мосту, безуспешно пытаясь разрушить его: «Успеху русских артиллеристов способствовало отчасти то обстоятельство, что артиллерия противника занята была главным образом обстрелом моста через Вислу, а огонь по русским батареям вела большей частью на перелетах, по-видимому, опасаясь поразить свою пехоту, наседавшую на русских»[44].
Следовательно, германским артиллеристам тяжелых батарей не удалось выполнить своей основной задачи – разбить русские пушки, чтобы те не имели возможности поддерживать огнем свою пехоту. Эффективность контрбатарейной борьбы на первом этапе войны у немцев была невысока. Перед войной русские генштабисты отмечали, что именно такие задачи ставили перед тяжелой гаубичной артиллерией германцы, что теперь им не удавалось воплотить в жизнь в полной мере. В частности, отмечалось, что «в соединении с легкой полевой гаубицей, теперь благодаря введению снаряда 06, также получившей возможность борьбы со щитовой артиллерией, а также в соединении с полевой пушкой, если удастся и для последней создать подходящий снаряд, тяжелая полевая гаубица должна, поэтому не только завязывать решительный артиллерийский бой, но и вести его. Имея возможность в короткий срок уничтожить в три-четыре раза большую, по числу орудий, неприятельскую артиллерию или, по крайней мере, подавить ее огонь, она обязана возможно скорее освободить от артиллерийской борьбы полевую артиллерию, дабы последняя с возможной скоростью и в возможно большем количестве могла обратиться к исполнению своей прямой обязанности – непосредственной поддержке пехоты»[45].
Таким образом, план П. фон Гинденбурга и Э. Людендорфа оказался фактически сорванным уже 27 сентября: австро-германцы заняли западный берег Вислы на протяжении ста верст (не считая реки Сан, где дрались преимущественно австрийцы), но форсировать реку, чтобы выйти в тыл русским, не удалось. Получалось, что операция потерпела крах даже при том, что русские заслоны были разбиты на всех направлениях и отброшены за Вислу. Теперь уже русские могли спокойно наращивать свою группировку за водной преградой, чтобы затем перейти в контрнаступление. Часть второочередных дивизий, расположившихся в тыловых крепостях и городах, были постепенно притянуты к месту сражения. А с первых чисел октября в район между 4‐й армией Юго-Западного фронта и 2‐й армией Северо-Западного фронта, то есть между Ивангородом и Варшавой, перебрасывалась 5‐я армия П.А. Плеве.
Для сокращения количества эшелонов (железные дороги не справлялись со столь массовыми оперативными перевозками: сосредоточение двух армий в сжатые сроки) по железнодорожной магистрали отправлялась только пехота, а обозы и артиллерия двигались походным порядком. Следовательно, русские полевые войска, и без того бедные в техническом отношении по сравнению с неприятелем, ослаблялись еще более в огневом отношении. Однако подобное развитие дел являлось неизбежностью: главная задача русских армий состояла в недопущении форсирования противником Вислы.
Время играло против австро-германцев: к концу сентября русские должны были получить превосходство, сразу же по окончании перегруппировки. В связи с общим неравенством в силах (подкреплений Гинденбургу не было) австро-германское командование не имело возможности для пассивного выжидания развития событий. Переход инициативы в руки неприятеля рано или поздно подразумевал поражение, а потому теперь уже П. фон Гинденбург, Э. Людендорф и Ф. Конрад фон Гётцендорф были вынуждены на ходу изменять планы.