)»[72].
Дальнейшее упорство в боях вдоль речного предела могло стоить слишком дорого. Поэтому уже в начале октября, когда ожесточенные сражения еще полыхали по обоим берегам Вислы, австро-германское командование принимает план отступления на запад. Ясно, что отступление следовало предпринимать быстрое и скрытное, если только П. фон Гинденбург и Ф. Конрад фон Гётцендорф не желали, чтобы русские настигли их в паре переходов от Вислы и, пользуясь своим численным превосходством, просто раздавили. Для этого русская сторона уже имела силы. Как говорит Б.М. Шапошников, «бесперспективная операция немцев на левом берегу Вислы приближалась к логическому концу. У них не хватало сил, а русские войска с каждым днем наращивали свои силы за Вислой и в районе Варшавы»[73].
Чтобы не дать себя разбить, отступать следовало компактными группировками. Для этого Гинденбург передал ивангородское направление под ответственность австрийцев – 1‐й армии В. фон Данкля, а сам подготовил операционные линии для отхода 9‐й германской армии в Познань. В связи с тем, что выделить сильные арьергарды не представлялось возможным, немецкое командование распорядилось подготовить к разрушению всю ту территорию, по которой будет проходить отход.
Людендорф подстраховался заранее – приказ о подготовке к возможному разрушению всех восстанавливаемых железных дорог поступил в войска еще 13 сентября, то есть за сутки до начала наступления на крепость Ивангород. Поэтому германские железнодорожные батальоны, восстанавливавшие железнодорожную сеть в исходном районе, должны были одновременно с восстановительными работами принимать подготовительные меры на случай разрушения этих дорог. Как говорит немецкий автор, «основательные разрушения всех путей сообщения должны были задерживать русских и препятствовать их быстрому продвижению. Помимо разрушения железнодорожной сети, необходимо было так разрушить железные дороги, чтобы эксплуатация их оказалась невозможной… Большой объем предположенных разрушений обуславливал планомерную подготовку…»[74].
Минировались все мосты и железные дороги. Германцы закладывали фугасы даже под шоссе: русские ни в коем случае не должны были догнать отходящего противника. При этом 1‐я австрийская армия генерала Данкля, потерявшая в боях под Ивангородом до 50 тыс. чел., должна была сыграть роль одного большого арьергарда. Именно ей поручалось активными действиями прикрыть предстоящий отход как 9‐й германской армии в Познань и Силезию, так и отступление 2‐й и 3‐й австрийских армий к Кракову. В итоге 6 октября П. фон Гинденбург приказал немедленно прервать операцию на варшавском направлении и выйти из соприкосновения с противником, оторвавшись от русских на несколько переходов.
Готовясь к отступлению из-под польской столицы, немцы умело применили маскировку. На всех открытых с русской стороны позициях были построены ложные батареи и пулеметные гнезда. Несколько легких орудий, остававшихся в арьергарде, перевозились вдоль линии фронта, и своей редкой стрельбой они создавали иллюзию присутствия немецких войск на своих позициях под Варшавой. Кроме того, А. фон Макензен отдал приказ об отходе в день, который являлся «выходным», то есть в эти дни (раз в неделю) немцы не усердствовали в позиционной борьбе, ограничиваясь вялой стрельбой. Точно так же противник предпринял все возможные меры для того, чтобы затруднить русским войскам преследование. Участник войны сообщает: «Отступая, немцы весьма искусно портят за собою путь. То же было и при отходе их из-под Варшавы. Все шоссе они перерыли в шахматном порядке ямами, повзрывали мосты и вывезли все продовольственные запасы жителей разоренного ими края. Таким образом, все наши части были связаны обозами, и не могли от них уйти. Дожди затрудняли и без того тяжелое движение по грунту»[75].
К 6‐му числу австро-германцы не только потерпели окончательный крах в своем замысле, но и начинали отступать по всему левому берегу Вислы на запад. Прежде всего, опасность угрожала германским флангам. Но если крайний правый фланг общей германской группировки, разбросанной вдоль линии Средней Вислы, обеспечивали австрийцы, то крайний левый фланг, северо-западнее Варшавы, «повисал в воздухе». Определенную роль в обеспечении левого фланга имела восточно-прусская группировка. Однако ее общая слабость не давала возможности нанесения сильного удара по 2‐й русской армии. Кроме того, два русских корпуса (27‐й армейский и 1‐й Туркестанский), выдвинутые в район Кутно, прикрыли главные силы 2‐й армии от угрозы со стороны Восточной Пруссии.
В то же время на левом германском фланге собирался сильный конный кулак русских. Приоритетная роль здесь принадлежала 1‐му кавалерийскому корпусу А.В. Новикова. Участник войны, в период Варшавско-Ивангородской операции командарм-2, пишет: «Варшавская операция и последовавшее затем успешное преследование явилось в значительной мере результатом систематического выдвижения русской конницы в обход левого фланга 9‐й германской армии»[76]. Чтобы прикрыть свой фланг, А. фон Макензен выдвинул туда бригаду генерала Врохейма и отдельные подразделения ландштурма. Следует сказать, что, так как начальник штаба кайзера Э. фон Фалькенгайн отказал Гинденбургу в новых подкреплениях, германское командование на Востоке было вынуждено закрывать все прорехи третьестепенными войсками – ландштурмом, практически не имевшим артиллерии и пулеметов. Такое положение вещей предполагало, что русская кавалерия сумеет прорвать жидкие оборонительные линии этих отрядов и создать искусственные фланги для главных группировок. В результате Гинденбург и Людендорф, сознавая неравенство сил и невозможность противостоять русским во фронтальном сражении, приняли единственно верное решение: отступать.
В свою очередь, русское командование, уже ясно осознав, что неприятель выдохся, а соотношение сил не позволяет австро-германцам надеяться на успех в случае продолжения операции, предписало своим армиям готовиться к переходу в контрнаступление. Примерная численность русских армий в период подготовки и проведения контрнаступления армиями Северо-Западного фронта к 6 октября:
Можно видеть, что вследствие ввода в сражение все новых и новых резервов, восполнявших понесенные потери, к моменту отхода германцев русские имели в своих рядах 85 % первоначальной группировки. Потери были велики, а компенсировать их в должной степени было нечем, так как внутри страны не успевали готовить резервистов. Телеграмма командарма-1 П.К. Ренненкампфа начальнику штаба Северо-Западного фронта В.А. Орановскому от 12 октября требовала – «необходимо назначить новых командиров, лучше всего уже командующих опытных, доказавших способность держать полк в железных руках, и пополнить полки офицерами, ибо… прапорщик не справится с ротой, особенно в резервном полку»[77].
Русское контрнаступление
Ряд авторов и участников войны считает, что наступление австро-германцев на линию Средней Вислы, вылившееся в Варшавско-Ивангородскую операцию, было умело спровоцировано русским командованием. Именно крепостные районы должны были сыграть роль опорных точек общего русского фронта, от которого и должно было последовать контрнаступление. Один из исследователей так говорит о русских крепостях на Средней Висле: «Роль этих крепостей передового театра войны ясно проявилась в нынешнюю войну в боях на реке Висле. Допуск немцев в Зависленье был ловким стратегическим приемом, заманившим их на рискованное наступление к Висле, где мы опираемся на солидную естественную преграду с обеспеченными переправами… крепостей. Сосредоточение наших сил было выполнено в полной безопасности, и наступление противника остановлено»[78].
Данную точку зрения поддерживает и В.Е. Борисов, бывший доверенным лицом начальника штаба Юго-Западного фронта М.В. Алексеева по оперативной части. Генерал Борисов пишет: «Мы уже 24 августа (6 сентября), еще до окончания Галицийского сражения, но уже по взятии Львова (21 августа) составили план движения правого фланга Юго-Западного фронта через Ивангород на Радом и выдвигали на Калиш кавалерийскую массу в восемь дивизий, чтобы привлечь немцев на себя. И Людендорф шел на нас по нашей указке»[79]. Но вряд ли все было так вот просто – и рискованное маневрирование русских, и наступающие по русской указке немцы. Вернее, что русская Ставка не отважилась бы на подобную уловку, даже если такая мысль и зародилась в умах стратегов Ставки. Тем не менее победа была очевидной, и первой задачей являлось надлежащее использование достигнутых результатов.
Поражение противника в боях по всему фронту (и прежде всего неудача группы А. фон Макензена под Варшавой) позволило русскому Верховному командованию наконец-то перейти в контрнаступление. Ставка назначила общее наступление 2, 4, 5 и 9‐й армий на 6 октября, но из-за неготовности ряда частей Юго-Западного фронта пришлось принять план главкосевзапа Н.В. Рузского о последовательном постепенном переходе в наступление, начиная с севера, со 2‐й армии. Новые сроки были отнесены на 7–8 октября.
Ударная группировка русских была сосредоточена на правом фланге общего фронта наступления, во 2‐й армии: 2‐й и 23‐й армейские корпуса при поддержке кавалерии сводных корпусов генералов А.В. Новикова и Г.Р. Шарпантье (пять кавалерийских дивизий). После Северо-Западного фронта к наступлению подключались и войска главкоюза Н.И. Иванова, теснившие противника на левом берегу Вислы и в междуречье Сана. Следовательно, в наступлении должны были принять участие армии обоих фронтов – Северо-Западного (2‐я и 5‐я армии) и Юго-Западного (4‐я и 9‐я армии).