В 1912 году планы русской мобилизации и сосредоточения были изменены. В отношении же крепостей было установлено, что впредь до усиления полевой армии изменений в крепостные районы вноситься не будет. Следовательно, Россия встретила Первую мировую войну в крепостном отношении на параметрах 1910 года. Это – укрепленный правый (северный) фланг против наиболее сильного противника (Германии): крепостные районы Новогеоргиевска, Осовца, Ковно. Это – начавший восстанавливаться тыл в виде крепостей Гродно и Брест-Литовск. При всем том левый (южный) фланг, находившийся против более слабого противника (Австро-Венгрия), в крепостном отношении восстанавливаться не стал, так как русское планирование войны было рассчитано на победу над австрийцами в приграничном сражении генерального свойства.
Поэтому заброшенный было Ивангород за год до начала войны получил вновь своего коменданта. Но ни постоянного гарнизона, ни артиллерии туда так и не было поставлено. Упразднение крепостных войск перед войной вынудило оборону крепостей возложить на полевые войска прикрытия. Именно поэтому 72‐й пехотный Тульский полк А.А. Курбатова с двумя батареями 18‐й артиллерийской бригады остался для обеспечения важного железнодорожного узла Ивангород и прикрытия переправ через Вислу и Вепрж[178]. А комендантом крепости являлся командир 2‐й бригады 18‐й пехотной дивизии Е.М. Михелис, с началом войны, естественно, убывший на фронт.
Точно так же не стала восстанавливаться в крепостном отношении и Варшава, ибо переноса боевых действий на линию Средней Вислы не предполагалось. Единственно, что перестали уничтожать старые форты. Забавно, но факт: первыми из крепостей, которым предстояло выдержать сильнейшие удары неприятеля, если не считать маленького форта-заставы Осовец, стали именно заброшенные крепости – Варшава и Ивангород. Именно эти пункты вместе с Осовцом и несли на себе тяжесть крепостной борьбы на Восточном фронте в кампании 1914 года. Время прочих крепостей настанет в 1915 году.
Оборона линии Средней Вислы Варшава – Ивангород стала ключевой в первый год войны, так как закрывала собой дорогу в пределы русской Польши, одновременно являясь базисом, прикрывающим сосредоточение ударной русской группировки, готовящейся к вторжению в пределы Германии (от Варшавы) либо Австро-Венгрии (от Ивангорода). Столица Польши – Варшава – перешла под владычество российской короны по окончании Наполеоновских войн согласно решениям Венского конгресса, разделившего Европу между державами-победительницами и определившего сферы их влияния. Все эти годы – сто лет до начала Первой мировой войны – русские считали поляков своими ненадежными подданными и старались всеми силами удержать Польшу в составе империи.
Взаимовлияние двух народов носило причудливый характер. С одной стороны, памятуя Смуту начала XVII века и роль в ней Речи Посполитой, русские всячески подавляли проявления польской самостоятельности и суверенитета, не желая повторения горьких уроков прошлого. Поляки были ограничены в некоторых правах на территории государства (университеты, офицерские чины и проч.). Высшие лица Российской империи после восстания 1863 года уже не помышляли даже о предоставлении Польше какой-либо автономии – лишь начало Первой мировой войны вынудило российские власти задуматься над данной проблемой.
С другой стороны, в целях сохранения своего господства над Польшей – пограничной с германскими странами (Германия и Австро-Венгрия) территорией – русские были вынуждены всеми силами развивать Привислинский край. Здесь возводилась стратегическая железнодорожная сеть, несравненно более густая, нежели в целом по стране (после обретения Польшей независимости в 1917 году все это достанется новому суверенному государству). Здесь возводились крупные заводы (достаточно упомянуть только Лодзинский промышленный район). Поляки в львиной своей доле верно служили России в вооруженных силах и на всякой другой государственной службе. Польские землевладельцы имели несравненно большие права, нежели трудившиеся на их землях белорусы и украинцы. Перечисление всего просто невозможно.
Политика русификации Польши и Финляндии, проводившаяся правительствами последних российских императоров Александра III и Николая II, только способствовала усилению и углублению противоречий между двумя народами. Характерным признаком этого недоверия стало строительство немного севернее Варшавы мощной крепости Новогеоргиевск – бывшего Модлина. В самой же польской столице также была возведена цитадель, обеспечивавшая контроль над всегда могущим загореться в мятеже городом. Значение Варшавы как крепости на западной границе России невозможно переоценить. В свое время еще готовившийся к вторжению в Россию Наполеон говорил: «Это будет настоящая крепость великого герцогства. В ней должно поместить арсенал, магазины артиллерийские и комиссариатские и все запасы так, что если бы и Варшава взята была, то эта крепость осталась бы и доставляла бы господство над обоими берегами Вислы и Нарева».
Совместно с крепостью Новогеоргиевск Варшава составляла тот стратегический заслон, что прикрывал русское сосредоточение и развертывание на западной границе. Вместе с тем выдвинутый вперед Польский балкон являлся базой снабжения русских войск, действующих в Европе. После же активного железнодорожного строительства Варшава стала крупнейшим узлом коммуникаций русской Польши. Немцы так писали о значении варшавского крепостного района: «Находясь при слиянии больших водных оборонительных линий пограничной полосы, он прикрывает самым надежным образом происходящее за ними первоначальное сосредоточение русских войск. В случае же наступления немцев на линию рек Вислы и Нарева вынуждает их избирать пункты переправ через них в значительном удалении от района, а после переправы оставлять против него серьезные силы. В случае наступления русских в Германию укрепленный район послужит стратегическим тет-де-поном и местом склада различного рода запасов для операций против немецких крепостей»[179].
Составление стратегического планирования в России в середине XIX века по окончании Крымской войны 1853–1856 годов привело к тому важному выводу, что польская столица должна являться крепостью. А именно – крепостью современного типа, имеющей не только укрепленный центр, но являющейся самой центром крепостного района. Варшава стала обноситься фортовым поясом, дабы не допустить обстрела города и его жизненных точек современной дальнобойной артиллерией. Опыт осады Парижа немцами в 1870 году не прошел даром, а Варшава справедливо представлялась русским форпостом, вынесенным вперед для удара по великим европейским державам в случае военного конфликта с ними.
Исследователь пишет, что «в 1880 году победили генералы Главного штаба, считавшие необходимым сделать город Варшаву большой крепостью. Они аргументировали свою позицию тем, что город и переправы легко, несмотря на цитадель, попадут в руки противника со всеми его богатейшими средствами. Тогда, если бы цитадель и обстреливала переправы, они все-таки находились бы в руках населения и неприятеля, и упорная оборона Новогеоргиевска не имела бы того значения, как в том случае, если бы Варшава как крепость находилась в наших руках, позволяя также пользоваться ей для активных операций на левом берегу Вислы. Все железнодорожные пути от германской границы заперты Варшавой. Она же не дозволяет захватить железнодорожные мосты, она же принимает в себя весь подвижной состав железнодорожной заграничной колеи, протянутой от Вены и Берлина даже до правого берега реки включительно. Она же должна была образовать краеугольный устой будущего обширного стратегического плацдарма на передовом театре войны»[180]. Эти выводы последовали на основании оценки итогов Русско-турецкой войны 1877–1878 годов.
Заключение франко-русского союза в 1892–1893 годах привело к дальнейшему укреплению западного плацдарма Российской империи. Теперь, когда Европа разбивалась на противостоящие и готовые сойтись в Большой Европейской войне военно-политические блоки, Германия и Австро-Венгрия стали восприниматься в качестве потенциальных врагов. В Польше начинает строиться стратегическая железнодорожная сеть, призванная ускорить сосредоточение русских армий на западной границе. В Польше расквартировывается все больше и больше войск, долженствовавших принять на себя тяжесть первых операций. То есть в Польшу вкладывается все больше и больше средств.
Ясно, что это укрепление не могло пройти и мимо крепостей. В том числе и мимо Варшавы. Суть проблемы заключалась в том, нужен ли России выдвинутый на запад стратегический плацдарм или нет. Франко-русские договоренности предполагали необходимость русского удара по Германии, а значит, ведения наступательных действий с самого начала войны. Тем не менее «в середине 90‐х годов прошлого столетия укрепленный район в Польше подвергался самой разнообразной критике. Часть военных специалистов, основываясь на действиях соседей, считала, что он безусловно необходим, а другая находила неполезным внушать полевым войскам “паническое” настроение, укрывая их под защитой крепостей. Полемика в военной литературе, на тактических и стратегических играх военных округов, была весьма яростная, но все же одержало верх мнение стоявших за такой широкий плацдарм»[181]. Таким образом, Варшава должна была оставаться крепостью. И не просто крепостью – но крепостным районом современного типа.
Начало XX века спутало все прошлые расчеты. Поражение в Маньчжурии и Первая русская революция стали причиной расстройства финансов Российской империи. Дело дошло до того, что премьер-министр С.Ю. Витте был вынужден просить деньги по всей Европе на подавление революционного движения. Соответственно, после 1906 года резко уменьшилось финансирование Вооруженных сил. В этой обстановке стало не до крепостей. Средства на поддержание крепостных районов в должном состоянии отпускались скудные и явно недостаточные. На повестку дня встал вопрос о существовании крепостей вообще. И здесь вновь сыграли свою роль статьи франко-русского союзного договора.