но его дипломатического статуса, а также грядущая нацистская оккупация Франции вынудили членов комитета перебраться в Лондон, а затем в Эстон-Эбботс. Именно здесь в конце июля 1940 г. было создано чехословацкое правительство в изгнании, премьер-министром которого стал Я. Шрамек. К весне 1942 г. президенту Э. Бенешу удалось добиться от «союзников» признания Чехословакии в качестве суверенного государства, находящегося в нацистской оккупации, а также аннулирования Мюнхенского договора всеми державами антигитлеровской коалиции, включая СССР, который, как известно, не подписывал этот преступный договор с нацистами.
Вторым центром чехословацкого Сопротивления стала Москва, приютившая коммунистическую эмиграцию во главе с Клементом Готвальдом, который с 1929 г. являлся Генеральным секретарём ЦК КПЧ и одним из видных членов Исполкома Коминтерна. Признание советской стороной эмигрантского правительства в Лондоне, безусловно, подтолкнуло КПЧ к поиску путей сближения с тамошним центром эмиграции, и в декабре 1943 г., на переговорах в Москве представители двух центров рассмотрели комплекс основных проблем и подписали соглашение о координации своей работы для достижения заветной цели. Тогда же, в декабре 1943 г. президент Э. Бенеш, прибывший с официальным визитом в Москву, подписал со И.В. Сталиным договор «О дружбе и союзных отношениях», который определил весь дальнейших ход событий, связанный с восстановлением чехословацкой государственности. Причём, как утверждают ряд историков (И.В. Вашкевич[359]), вопреки широко распространённым домыслам и байкам, все договорённости президента Э. Бенеша с генсеком К. Готвальдом были достигнуты без нажима извне, поскольку советское руководство в тот период нарочито демонстрировало невмешательство во внутренние дела малых европейских государств, руководствуясь жёстким принципом «не только не спрашивать» о внутренних делах, но даже «вообще уклоняться от этих бесед».
В марте 1945 г. в той же Москве представители чехословацкого правительства в изгнании и коммунисты, которые играли ключевую роль во всём движении антифашистского Сопротивления, подписали договор о создании Национального фронта чехов и словаков, объединивший в своих рядах все антифашистские и патриотические политические партии Чехословакии. А уже в начале апреля 1945 г. на освобождённой территории Чехословакии, в словацком городе Кошице, Эдуард Бенеш сформировал новое правительство Национального фронта, в основу деятельности которого была положена так называемая Кошицкая программа, разработанная коммунистами, в лагере которых в начале января 1945 г. произошла небольшая рокировка: Клемент Готвальд пересел в кресло председателя КПЧ, а новым Генеральным секретарём был избран Рудольф Сланский. Главой этого правительства был назначен один из лидеров чешских социал-демократов Зденек Фирлингер, а посты двух вице-премьеров заняли глава прежнего правительства Ян Шрамек и лидер коммунистов Клемент Готвальд. В состав правительства Национального фронта вошли представители шести политических партий: Коммунистической партии Чехословакии (КПЧ), Коммунистической партии Словакии (КПС), Чехословацкой национал-социалистической партии (ЧНСП), Чехословацкой социал-демократической партии (ЧСДП), Народной партии Чехословакии (НПЧ) и Демократической партии Чехословакии (ДПЧ), но лидирующие позиции в новом кабинете заняли коммунисты и социалисты, связывавшие будущее своей страны исключительно с социализмом, который у большинства чехов и словаков прямо ассоциировался с демократией. Эти два понятия настолько укоренились в сознании всего чехословацкого народа, что, по словам лидера чешских национальных социалистов Петра Зенкла, тот, кто решился бы в тот момент выступить против этой константы, «исчез бы в политической пропасти».
Сразу после освобождения Праги, в середине мая 1945 г., президент Э. Бенеш и правительство Национального фронта перебрались в столицу государства, где в конце октября Временный парламент Чехословакии, избранный всего пару недель назад, подтвердил его президентские полномочия и сформировал новый кабинет Национального фронта, который опять возглавил З. Фирлингер. А уже в конце мая 1946 г. состоялись выборы в Чехословацкий парламент, в которых приняли участие восемь политических партий, входивших в Национальный фронт чехов и словаков. В Чехии победу одержала КПЧ, набравшая более 43 % голосов, а в Словакии на первое место вырвалась Демократическая партия, получившая почти 62 % голосов, но в целом по стране итоги выборов выглядели следующим образом: Компартия Чехословакии получила 31 % голосов (93 мандата), Коммунистическая партии Словакии — почти 7 % голосов (21 мандат), Чехословацкая национал-социалистическая партия — 18,3 % голосов (55 мандатов), Народная партия — 15,6 % голосов (46 мандатов), Демократическая партия — 14 % голосов (43 мандата) и Чехословацкая социал-демократическая партия — 12 % голосов (37 мандатов).
Таким образом, при всей своей тогдашней популярности коммунисты вовсе не имели абсолютного перевеса над другими политическими партиями и вплоть до февраля 1948 г. не имели полной гегемонии в органах государственной власти и управления. Почти половину министерских постов в новом составе чехословацкого правительства, которое возглавил лидер КПЧ Клемент Готвальд, заняли представители трёх мелкобуржуазных партий, а ключевой пост министра иностранных дел — сын первого президента страны Ян Масарик, который был откровенным антисоветчиком и сторонником прозападной ориентации страны. Кроме того, в середине июля 1946 г новый состав Чехословацкого парламента вновь единогласно избрал Эдуарда Бенеша на пост президента страны, что также говорило об отсутствии какой-либо монополии чехословацких коммунистов на власть. Об этом же свидетельствовал и закон «О двухлетнем плане восстановления и развития народного хозяйства на 1947–1948 гг.», принятый национальным парламентом в июле 1946 г., получивший название «Созидательной программы» правительства К. Готвальда.
При этом надо понимать, что идеи самого президента Э. Бенеша как главного идеолога ЧНСП на тот момент вовсе не расходились с идейными установками КПЧ, КПС и ЧСДП. Более того, эти идеи постепенного и мирного перехода к социализму по чешскому пути находились в едином русле с позицией самого советского политического руководства. Как явствует из рассекреченных архивных документов,[360] в июле 1946 г. в беседе с К. Готвальдом И.В. Сталин прямо указал ему, что «не существует только одного пути через Советы и диктатуру пролетариата, поскольку при определённых условиях может быть и иной путь».
При этом надо подчеркнуть ещё два важных обстоятельства, о которых говорят многие историки (Г.П. Мурашко, Т.В. Волокитина, И.В. Вашкевич[361]): во-первых, Национальный фронт, по сути, представлял собой закрытую политическую систему, допускавшую политический плюрализм только внутри себя и посему само существование этой системы делало парламент, правительство и другие органы государственной власти страны местом постоянных межпартийных столкновений и дискуссий и, во-вторых, уже к осени 1945 г. под фактическим контролем КПЧ находился не только весь центральный аппарат МВД, но также все отделы безопасности во всех крупнейших городах страны. Более того, во исполнение решений ГКО, принятых ещё в феврале 1945 г., работа всех силовых структур и ведомств в странах «народной демократии» находилась под неусыпным контролем аппарата советских советников из соответствующих партийных и силовых структур.
Как считают ряд историков (Г.П. Мурашко, М.М. Наринский, Л.Я. Гибианский, И.В. Вашкевич[362]), середина 1947 г., по сути, стала рубежным этапом в развитии Чехословакии, поскольку резкая трансформация международных отношений дала старт и изменению внешнеполитического курса Москвы в отношении всех государств Центральной и Юго-Восточной Европы. Результатом прямого и жёсткого давления со стороны советского руководства стал отказ Праги от участия в Парижской конференции, где принимался пресловутый «план Маршалла». Вместе с тем конечная цель всей этой американской затеи, то есть создание западного военно-политического блока с участием Западной Германии, была абсолютно неприемлема не только для Москвы, но и для самой Праги, о чём тогда же заявил известный национальный социалист, бывший советник президента Э. Бенеша министр юстиции Пётр Дртина, который особо подчеркнул, что чехословацкое правительство изменило свою позицию под влиянием Москвы, но отнюдь не в интересах восточного соседа, а в понимании того, что Чехословакия лежит «не между Западом и Востоком, а между Германией и Советским Союзом». Кроме того, не следует забывать и о тех обстоятельствах, что: 1) одним из важнейших политических условий предоставления американской помощи по «плану Маршалла» было совершенно неприемлемое для КПЧ требование о выводе всех коммунистов из состава коалиционных правительств и 2) что для самой Чехословакии, где коммунисты традиционно входили в состав разных коалиционных правительств ещё с довоенных времён и всегда являлись ведущей по популярности политической силой страны, принятие такого условия означало бы катастрофическое разрушение баланса политических сил с непредсказуемыми последствиями для общественно-политической жизни страны. Исходя из этих соображений, в начале июля 1947 г. по возвращении К. Готвальда из Москвы, Кабинет министров страны принял принципиальное решение отказаться от приглашения в Париж и, как следствие, от американской помощи на условиях «плана Маршалла»[363].
Между тем сразу после принятого решения настроения в рядах некоммунистических партий резко изменились. Так, руководство ЧНСП (в частности, лидер партии бывший мэр Праги Пётр Зенкл и министр внешней торговли Губерт Рипка) расценило неучастие Чехословакии в «плане Маршалла» как конец эпохи сотрудничества с коммунистами. Однако послевоенные экономические трудности, нарастание политического кризиса в Словакии, фактический сговор мелкобуржуазных партий, блокировавших практически все предложения КПЧ, а также создание Коминформа, положившего начало нов