го, по информации Ю.Н. Жукова, в Центральном архиве ФСБ имеется ещё одна, засекреченная история болезни вождя, которая до сих пор недоступна для историков. Но именно в ней содержится вся информация о сталинских инсультах послевоенного периода. Естественно, все эти обстоятельства породили немало всевозможных версий смерти И.В. Сталина. Так, по подсчётам ряда авторов (Ж.А. Медведев, Р.А. Медведев, А.Л. Костин[544]), в современной историографии имеется не менее 10 различных версий политического заговора против И.В. Сталина, а разнообразных (и в том числе просто фантастических) версий о его убийстве можно найти чуть ли не в половине биографий вождя, изданных как на Западе, так и в нашей стране, включая Британскую энциклопедию. Особо показательна в этом отношении предельно лживая, с огромным количеством элементарных фактических ошибок книжонка некого Н.А. Добрюхи «Как убивали Сталина», в которой этот тип сочинил целую «войсковую операцию» по устранению вождя, организованную Л.П. Берией, с шизофреническим названием «Гамлет».
В последнее время наиболее ходячей стала версия либо преднамеренного, либо опосредованного (в том числе путём неоказания своевременной и квалифицированной медицинской помощи) убийства И.В. Сталина, за которым стояли либо Л.П. Берия (А.Г. Авторханов, Д.А. Волкогонов, В.П. Наумов, Дж-Брент, Э.С. Радзинский, Д.В. Кобба[545]), либо Н.С. Хрущёв (Ю.И. Мухин, С.Т. Кремлёв[546]), либо Н.А. Булганин (С.С. Миронин[547]), либо С.Д. Игнатьев (Е.А. Прудникова[548]). Конечно, все эти версии нуждаются в очень серьёзном изучении, но, как считают ряд профессиональных историков (А.В. Пыжиков, Д.В. Кобба[549]), некоторые симптомы внезапной сталинской болезни, в частности постоянные скачки температуры, выходящая за рёбра печень и кровавая желудочная рвота, дают все основания предполагать, что И.В. Сталин был действительно отравлен каким-то органическим (алкалоидным) ядом. Кроме того, ряд авторов, в частности Ю.И. Мухин, ставят под сомнение и официальную дату смерти вождя — 5 марта 1953 г. — и утверждают, что он скончался на три дня раньше официально объявленной даты, то есть 2 марта 1953 г. Просто к моменту неожиданной смерти вождя его ближайшие соратники всё ещё не поделили власть, поэтому вынуждены были разыграть «спектакль» с публикацией в центральной печати бюллетеней о состоянии его здоровья, одновременно прививая всему советскому народу устойчивое представление о скором и неизбежном уходе вождя.
По мнению целого ряда известных российских и зарубежных авторов (Р.Г. Пихоя, Ю.Н. Жуков, Ю.В. Емельянов, О.В. Хлевнюк, Й. Горлицкий[550]), при тщательном сопоставлении и анализе всех известных свидетельств тяжёлой болезни и смерти И.В. Сталина и при отсутствии ряда важных и реальных исторических источников, в том числе полноценной медицинской карты вождя, до сих пор недоступной для исследователей, можно с уверенностью констатировать только следующее.
1. Тяжелейший геморрагический инсульту И.В. Сталина произошёл не в ночь на 2 марта 1953 г. на его московской квартире, как об этом говорилось в официальном правительственном сообщении, а сутками ранее — 1 марта 1953 г. на ближней даче вождя в подмосковном Кунцеве. Точное время очередного и последнего инсульта установить пока не удалось, но, вероятнее всего, он произошёл в первой половине дня. Члены руководящей «четвёрки» — Г.М. Маленков, Л.П. Берия, Н.А. Булганин и Н.С. Хрущёв, которые накануне ужинали у вождя, первый раз прибыли на сталинскую дачу только поздним вечером 1 марта или даже ночью 2 марта 1953 г., но довольно быстро покинули её, не дав никаких конкретных указаний личной охране вождя и его многолетней личной обслуге, в частности Матрёне Ивановне Бутусовой и Варваре Васильевне Истоминой.[551] Вторично члены «четвёрки», а также К.Е. Ворошилов и Л.М. Каганович, прибыли на сталинскую дачу утром 2 марта 1953 г., где-то в районе девяти часов, и уже оттуда все вместе поехали в кремлёвский кабинет вождя, где состоялось первое заседание, зафиксированное в журнале посещений в 10:40–11:00 утра. При этом на сталинской даче в качестве дежурного у постели умирающего вождя был оставлен маршал Н.А. Булганин.
2. По вине руководящей четвёрки (а возможно, и других заинтересованных лиц, в частности министра госбезопасности С.Д. Игнатьева) первая медицинская помощь И.В. Сталину была оказана только спустя длительное время, не менее 12 часов с момента возникновения инсульта, когда 2 марта 1953 г. около девяти часов утра вместе с шестью членами Бюро Президиума ЦК на сталинскую дачу прибыли академики А.Л. Мясников, П.Е. Лукомский, Е.М. Тареев и ряд других медицинских светил, которые сразу диагностировали у И.В. Сталина тяжелейший геморрагический инсульт с обширным кровоизлиянием в мозг.
3. Днём 3 марта 1953 г., когда всем стало очевидно, что смерть И.В. Сталина является лишь вопросом времени, было подготовлено официальное правительственное сообщение (первый информационный бюллетень) о тяжёлой болезни вождя и созвано Бюро Президиума ЦК, на котором состоялось предварительное распределение властных полномочий. При этом, по мнению Ю.Н. Жукова,[552] именно на этом заседании был изменён состав правящего триумвирата, куда, наряду с Г.М. Маленковым и Л.П. Берией, вместо маршала Н.А. Булганина вошёл В.М. Молотов, который все послевоенные годы в представлении многих советских людей по-прежнему оставался самым реальным наследником И.В. Сталина и обладал наибольшим авторитетом в партии и стране. Хотя окончательного соглашения о переделе высшей власти на этом заседании так и не произошло, было очевидно, что именно Г.М. Маленков в пику Л.П. Берии инициировал эту кадровую рокировку, поскольку всё ещё не был готов взять всю полноту высшей власти в свои руки и компенсировал влияние «лубянского маршала» фигурой старейшего члена прежнего Политбюро. Кроме того, включение В.М. Молотова в состав этого «триумвирата» потребовало расширения узкого руководства с трёх до пяти человек, то есть Г.М. Маленкова, Л.П. Берии, В.М. Молотова, Н.А. Булганина и Л.М. Кагановича. Аналогичной оценки относительно фигуры В.М. Молотова, возвращённого на политический Олимп, придерживаются и другие современные историки, в частности А.В. Пыжиков, Й. Горлицкий и О.В. Хлевнюк.[553] Кроме того, не надо забывать, что во время похорон вождя на Красной площади 9 марта 1953 г. слово для выступления на траурном митинге было предоставлено всего трём членам нового руководства страны — Г.М. Маленкову, Л.П. Берии и В.М. Молотову, и такие «мелочи» в большой политике всегда имели знаковое, о многом говорящее значение. Таким образом, все эти обстоятельства рушат давнюю и вполне традиционную версию ряда зарубежных советологов (А.Г. Авторханова[554]) о том, что ещё при жизни И.В. Сталина именно Г.М. Маленков, Л.П. Берия, Н.А. Булганин и Н.С. Хрущёв совершили «политический переворот», распределив между собой, в обход всех остальных членов Президиума ЦК, основную власть в стране, отстранив от власти всех других наследников вождя. В тот же день из аппарата ЦК всем членам и кандидатам в члены ЦК был разослан срочный вызов немедленно прибыть в Москву для участия в работе Пленума ЦК без указания какой-либо предварительной повестки дня.
4. Только утром 4 марта 1953 г. состоялось решающее заседание Бюро Президиума ЦК, на котором были приняты следующие решения:
а) Бюро Президиума ЦК и Президиум ЦК были объединены в один уставной орган — Президиум ЦК, а количество его полноправных членов резко сокращено с 25 до 11 человек, то есть будущего «коллективного руководства», естественно, без вскоре умершего вождя. Отныне полноправными членами Президиума ЦК остались только И.В. Сталин, Г.М. Маленков, Л.П. Берия, В.М. Молотов, Н.А. Булганин, Н.С. Хрущёв, К.Е. Ворошилов, Л.М. Каганович, А.И. Микоян, М.Г. Первухин и М.З. Сабуров. Как справедливо подчеркнули ряд историков (О.В. Хлевнюк, Й. Горлицкий[555]), вопреки распространённым взглядам, формально это решение никоим образом не нарушало новый партийный устав, принятый на XIX съезде, поскольку в нём ничего не говорилось о Бюро Президиума ЦК, который был создан как аналог старого Политбюро по решению И.В. Сталина и Г.М. Маленкова;
б) Бюро Президиума и Президиум Совета Министров СССР также были объединены в один орган — Президиум Совета Министров СССР в составе нового председателя Совета Министров СССР Георгия Максимилиановича Маленкова и четырёх его первых заместителей: Лаврентия Павловича Берии, Вячеслава Михайловича Молотова, Николая Александровича Булганина и Лазаря Моисеевича Кагановича. Причём перечень всех первых заместителей был вполне сознательно утверждён не в алфавитном порядке, а по степени их места, аппаратного веса и политической значимости в новой конфигурации власти.
При этом, как утверждают ряд историков (Р.Г. Пихоя, А.В. Пыжиков[556]), тогда же, 4 марта 1953 г., Л.П. Берия уже подготовил и согласовал с Г.М. Маленковым рабочую записку, в которой заранее были приняты все важнейшие решения и распределены остальные ключевые государственные и партийные посты, утверждённые на следующий день в Кремле с участием всех членов ЦК КПСС.
5. Вечером 5 марта 1953 г., за час до официальной кончины И.В. Сталина, состоялось совместное заседание Пленума ЦК КПСС, Совета Министров СССР и Президиума Верховного Совета СССР, где после информации министра здравоохранения А.Ф. Третьякова и всего двух выступлений — сначала Л.П. Берии, а затем Г.М. Маленкова — были де-юре утверждены все принятые накануне решения членами нового Президиума ЦК. Хотя ряд авторов (Р.Г. Пихоя