Валентина Петровна слушала с интересом, – история была как в кино. Дед, одинокий старик, внука, видно, любил и ту самую прекрасную квартиру завещал ему. Но Витюсику, которого гиперзаботливая маменька не приучила к самостоятельности, это не пошло на пользу. У не приспособленного к жизни парня с завидным жильем в центре города быстро завелись какие-то подозрительные знакомые, начались тусовки-массовки, да с алкоголем, а потом и с наркотой. Дедову квартиру Витюсик продал, деньги спустил неизвестно куда, а закончилось все совсем плохо: одним далеко не прекрасным утром тело двадцатипятилетнего парня обнаружили под лестницей в подъезде старого дома в пригороде.
– В крови нашли наркотик и больше не разбирались, конечно, – прихлебывая коньяк, как воду, рассказывала Козлова. – Сказали – умер от передозировки, но я-то знаю своего мальчика! Да ты же помнишь, Валечка, какой он был хороший, правильный, просто золотой! Гулянки, наркотики, передоз – не верю я в это, Валя! Тут что-то другое.
Гостья помотала головой, отчего ее пегие пряди – наполовину рыжие от хны, наполовину седые, затряслись, как пук сена на ветру, и повторила убежденно:
– Тут что-то другое!
Потом она стукнула кулачком по столу – Валентина Петровна едва успела отовинуть тарелку – и с ненавистью прошипела:
– А вс-сссе Ш-шурка, с-ссскотина!
– Кто такая Шурка? – осторожно уточнила Мордасова, убирая подальше мельхиоровые столовые приборы.
Бабка что-то опасно разошлась, и чувствовалось – не успокоится, пока не выговорится.
– Не такая, а такой. Шурка – Сашка Ветров, Витюсика одноклассник… Да ты должна его помнить, он у нас на заводе в охране работал. Конопатый такой, морда как яйцо куропатки.
Ни куропаток, ни их яиц Валентина Петровна никогда не видела, а Сашку Ветрова помнила смутно, но все же покивала, чтобы не нервировать бабку.
– Он, этот Шурка, как узнал, что у Витюсика персональная жилплощадь появилась, тоже дунул в Питер. Вот он моего мальчика и сбил с пути, я уверена. С таким дружком и врагов не надо, от Шурки вечно одни неприятности были, мать с ним намучилась… А я говорила Витюсику: не дружи с этим мальчиком, он плохой, хулиган, драчун и двоечник, неподходящая для тебя компания…
Эмма Павловна пригорюнилась.
– Может, чайку? – предложила Валентина Петровна. – У меня мятный, он успокаивает…
– Сама успокаивайся! – огрызнулась гостья и плеснула еще коньяка. – Я за Витюсика пить буду, за упокой его светлой души.
Она опрокинула рюмку в рот, шумно выдохнула, зажевала лимонной долькой, скривилась и процедила сквозь зубы:
– Встретился бы мне этот Шурка – убила бы гада!
– Так вы теперь живете где-то на Мойке? – попыталась перевести тему хозяйка.
– На помойке! – ощерилась гостья. – Сказано же тебе – продана та квартира давно, я себе комнату в коммуналке купила. Тут, в Питере, чтобы к сыночку на могилку ходить.
По морщинистым щекам потекли слезы, и Валентина Петровна встала, чтобы все-таки заварить успокаивающий чай.
– И ты знаешь, что это было, Валя? – забираясь ночью под теплый пышный бок подруги, устало рокотал Иваныч. – Компьютер, в принципе, работает, но со сбоями, я ж думал – с чипами беда, полез смотреть мамку – ан нет, что-то другое. Я такой – наверное, неисправна часть микросхемы южного моста, а это…
– Что-то другое, – сонно пробормотала Мордасова и натянула повыше одеяло. – Андрюша, дай поспать, о микросхемах утром поговорим.
– Молчу, молчу, – согласился Иваныч, удобнее устраиваясь на подушке.
Но в голове у Валентины Петровны до самого подъема по сигналу будильника так и сяк крутилось-ворочалось сказанное ей двумя разными людьми «это что-то другое».
И утром за завтраком заговорила она не о микросхемах, в которых ровным счетом ничего не понимала, а о своей проблеме – кадровой.
– С Юрой Колосовым что-то случилось, – сказала она, задумчиво помешивая ложечкой чай.
– Валя, парню двадцать пять, а у него чупа-чупсов полные карманы, пора уже было загулять по-настоящему, – не разделил ее беспокойства Иваныч.
Валентина Петровна вынула ложечку из чашки и, наставив ее на сотрапезника, как пистолет, сказала строго:
– Андрей Иванович, я таких шуток не понимаю. Загулы загулами, а прогулы прогулами. Если Колосов не сообщил о причине своего отсутствия на рабочем месте, значит, с ним что-то случилось. За последние три месяца он дважды опаздывал и всякий раз предупреждал меня телефонным звонком. А когда ему срочно понадобилось к стоматологу, честно отпросился у руководителя, хотя с огромным флюсом ему даже разговаривать было трудно.
– Валя, не паникуй. – Иваныч пошел на попятную. – Огурца всего-то день не было. Может, мы сейчас спустимся, а он уже там.
Но Колосов не появился в офисе ни в девять утра, ни в тринадцать.
– А отсутствие на рабочем месте без уважительной причины свыше четырех часов – это уже не опоздание, а прогул, – проинформировала Мордасова начальство, попросив Ваню-Гену и Кондратия задержаться после обеда (гороховый суп с копченостями, хоть и варился в нервозной обстановке приема незваной гостьи Эммы Павловны, удался и был принят в высшей степени благосклонно). – И это уже второй прогул подряд. Или я чего-то не знаю? Может, вы дали Колосову работу на дом и контролируете ее выполнение как-то так… – она пошевелила пальцами, словно щупая невидимый плод, – на расстоянии?
– Через CRM-систему, – подсказал Иваныч, который не ушел далеко и беззастенчиво подслушивал из прихожей.
– Ща я гляну, – Ваня-Гена полез в свой ноутбук и через минуту покачал головой. – Нет, ни фига он за два дня не продвинулся.
– Не страшно, есть еще время до дедлайна, – вступился за своего бойца Кондратий. – Сами, что ли, не знаете, как это бывает: увлекся чем-то, потерял счет тайму. Или вдохновенья нет – ищет. Кодить – это вам не суп варить, тут креатив нужен.
– Насчет супа я с вами поспорю, но позже, – холодно пообещала Мордасова. – Сейчас хочу кое-что показать. Надеялась обойтись без этой демонстрации, но, похоже, иначе мне не убедить вас, что дело серьезное. Вот, как вам это?
Она выложила на стол маленький пакетик.
– Оба-на, – первым заговорил Иваныч, не оставшийся в стороне, то есть в прихожей. – И откуда такие цветочки-ягодки?
– Из ящика рабочего стола Колосова. – Валентина Петровна скрестила руки на груди и сделалась похожа на Фрекен Бок из мультфильма про Карлсона.
Не хватало пылесоса под мышкой и кота у ног.
– Что скажешь? – Шеф посмотрел на зама.
– Не, ну вдохновенье, конечно, по-разному можно искать, но это уж слишком. – Кондратий от волнения даже изменил своей обычной манере фаршировать речь англицизмами. – И я же предупреждал всех: у нас такого не должно быть!
– И я предупреждал – никакой дури, – кивнул Ваня-Гена и поднял глаза на Мордасову. – И что вы предлагаете? Уволить?
– Уволить?! – Валентина Петровна живо расплела руки, чтобы всплеснуть ими. – Вот так просто, сразу – уволить?! А побороться за товарища? Вырвать из омута пагубной зависимости? Вернуть в ряды трудового коллектива?
– Спокойно, Валя! – Иваныч приобнял ее за плечи. – Сейчас все будет – и поборемся, и вырвем, и вернем!
– Юрец хороший кодер, – задумчиво сказал Кондратий. – Фиг мы найдем ему замену ин момент.
– Командуйте, – переглянувшись со своим замом, Ваня-Гена встал из-за стола.
И снова Валентина Петровна вынуждена была помешать налаженному трудовому процессу. На сей раз она без извинений включила свет в большой комнате, где пугающе тарахтели по клавишам четыре пары Вещей.
– Аттеншен, стафф! У нас серьезный трабл, – войдя в помещение, объявил Кондратий и выразительным жестом передал слово боссу.
– Дирпопер объяснит, – Ваня перебросил воображаемый мяч Мордасовой.
Она приняла подачу и даже не стала обижаться на гендира за дирпопера. Стафф ждал, дедлайн приблизился предельно. Не тайм тянуть кэт за хвост.
– Товарищи, – откашлявшись, сказала Валентина Петровна, – коллеги. Один из нас попал в беду, и мы должны объединиться, чтобы спасти его… – От волнения у нее перехватило горло.
– Как в MMORPG? – влез в образовавшуюся паузу встрепенувшийся Клаус.
– Ты что?! Не надо в морг! – испугалась Мордасова.
– Это такая командная игра, – подсказал стоящий за ее плечом Иваныч и потыкал пальцем в ближайший монитор, – там. Когда вся разношерстная толпа – как один. Типа, колдун, два эльфа, гоблин и красотка с гранатометом дружно наводят шороху, кто во что горазд.
– Подходит, – внимательно выслушав, постановила Мордасова. – Чур, я с гранатометом. А теперь слушайте, что надо делать.
– Где-то здесь. – Иваныч влез на отвал земли за свежевырытой канавой и из-под руки осмотрел окрестности. – Или вон тот желтый дом, или этот кривой.
– Этот, – решила Валентина Ивановна, осторожно перейдя через канаву по жердочке. – Синий только что сдан и еще не заселен, а Юра в своем жилье уже три года прописан.
– Братан, где тут двадцать третий дом по Озерной? – Иваныч выцепил взглядом таджика в желтом жилете дорожного рабочего.
– Гиде азон, – ответил «братан» и застучал отбойным молотком, положив конец едва начавшемуся разговору.
Пункты выдачи интернет-магазинов окружали заставленный машинами двор со всех сторон, и на первом этаже дома, архитектурную особенность которого Иваныч не оценил, назвав его кривым, тоже виднелась вывеска.
– Нам туда, – лавируя между автомобилями, припаркованными во множестве и преимущественно небрежно, Мордасова направилась к подъезду.
Но она не дошла: отвлеклась на заголосивший мобильный. Полагая, что это звонит кто-то из коллег – с информацией о Колосове, конечно, – Валентина Петровна приняла вызов, даже не взглянув на входящий номер.
– Слушаю! – нетерпеливо воскликнула, жестом остановив на пороге Иваныча. – Говорите!
– Извините, вы Мордасова Валентина Петровна? Или это она? – неуверенно спросил женский голос в трубке.
– Кто – она? – машинально уточнила Валентина Петровна.