— Ладно, не кипятись. Пойми, что я тоже переживаю, в первую очередь за Лену с Настей. Сам не пойдешь. Лучше я тебя подстрахую. Если навалятся кучей, то я не помощник, но хоть цветы на могилку потом принесу, да и тебе помирать легче будет, если я их парочку уберу.
Михаил засмеялся:
— Гвоздики только не носи, не люблю. Ладно, смотри, вон наш Алеша стоит. Иди на ту сторону, пройди вперед немного, если нормально всё, маякни мне, кепку, что ли, поправь. Я его на набережную поведу, ты сзади немного иди, смотри.
Коновалов ждал на тротуаре возле своего дома — новенькой семиэтажной громады, выкрашенной в стандартный суровый серый цвет. Всё было настолько новым, что высаженные перед домом деревья не успели дорасти даже до второго этажа [3]. Андрей снова удивился, насколько мало подполковник похож на военного в этом черном пальто и темно-синей фетровой шляпе. Пройдя мимо Коновалова и никого не заметив, Андрей остановился. Людей на улице почти не было, только одиноко стоящий подполковник нервно оглядывался по сторонам, да вдалеке гуляли две женщины с детскими колясками. Понимая, что это совсем ничего не значит и при желании куча народу может спрятаться и ждать сигнала в подъезде, он всё же повернулся в сторону, где ждал его товарищ и сдвинул кепку на затылок.
Михаил не спеша подошел к подполковнику и протянул тому руку для приветствия. Коновалов на приветствие ответил, что-то сказал и кивнул, соглашаясь, после чего они вдвоем рука об руку пошли в сторону Смоленской. По улице время от времени проезжали редкие машины, на перекрестке явно скучал регулировщик.
Михаил с Коноваловым остановились вскоре после поворота на набережную и долго разговаривали друг другом, время от времени оживленно жестикулируя.
Андрей уже было пожалел, что обул такие легкие ботинки: у него начали мерзнуть ноги. Наконец, собеседники, очевидно, о чем-то договорились — подполковник, соглашаясь с чем-то, кивнул и Михаил одобряюще хлопнул его по плечу, после чего, достав из кармана небольшой предмет, отдал его Коновалову. Тот с недоумением (по крайней мере, так показалось Андрею с его поста наблюдателя) покрутил его в руках, осмотрел со всех сторон, приложил к уху и что-то спросил. Михаил несколько раз ткнув пальцем в то, что держал в руке Коновалов, засмеялся, пожал подполковнику руку и пошел в сторону Андрея, который, увидев, что он идет к нему, зашел за угол и еще раз огляделся по сторонам.
— Ну, о чем вы договорились? — спросил Андрей, когда Михаил догнал его. — Я уж думал, до мордобоя дело дойдет, так руками размахивали.
— Никак не сдавался, упрямый, гад. Но я его дожал. Думаю, его шеф в курсе всего и ему захочется в новом кресле проявить себя [4], так что на уступки начальник разведуправления Генштаба пойти должен. Поторгуемся еще и с ним.
— А подарил ты Коновалову что? Какое-то особое зеркальце? Или чрезвычайно красочные бусы? Я думал, он в обморок упадет.
— А, это... Да фигня, не жалко. Диктофон цифровой. Он никак не мог поверить, что в эту хреновину полторы тысячи часов разговора загнать можно.
— Из резерва достал?
— А что его жалеть? Там еще парочка есть. А для билета на свободу такого добра не жалко, пускай балуются. Зарядку я им потом отдам, порадую.
— А результат? Когда известно что-то будет?
— Завтра позвоню, может с Панфиловым встречусь, он решать будет.
— Ты сейчас куда? Домой? — спросил Андрей.
— Да, зайду, куплю что-нибудь вкусное, чтобы отпраздновать — и домой. Всё, пошел я, до встречи, — и Михаил пошел к переходу через Смоленскую, не оглядываясь. Андрей постоял недолго, глядя, как удаляется чуть сутулящийся под порывами ветра его спутник, еще раз проверил, не идет ли за ним кто-нибудь и двинулся в сторону Большой Пироговской. Остановился и немного поностальгировав возле здания Первого мединститута, где когда-то проучился (или только будет учиться, с этим он определиться не смог) почти четыре года, он побрел к Андреевскому мосту.
До Ленинского проспекта Андрей шел не спеша, прогулочным шагом, до окончания рабочего дня у Лены еще оставалось немало времени. Он брел по тротуару в сторону Института биохимии, когда услышал сзади звук тормозящей машины. Щелкнула, открываясь, дверца и мужской голос сзади произнес:
— Андрей Григорьевич, пройдите в машину, пожалуйста.
***
Начальнику
отдела специальных заданий
Разведывательного управления
Генерального штаба Красной армии
подполковнику ....
... подготовить мероприятия ... обеспечению ...
... женщина, 35 — 38 лет ...... девочка, 11 — 13 лет ...
... генерал-майор Панфилов А.Н.
***
Начальнику 3-го отделения
... Государственной Безопасности...
Рапорт
... при дактилоскопировании ... месте преступления ... по адресу: улица Малой Грузинской, дом ... совпадение отпечатка пальца ... ребенка ... круг лиц ... устанавливается ...
***
Начальнику 1-го отдела 2-го Управления
старшему майору госбезопасности Тимофееву П.П.
от начальника 3-го отделения ...
Рапорт
... разрешить передать ... для дальнейшего анализа образцов ... Физического института имени П. Н. Лебедева Академии Наук СССР ... Казань ...
Резолюция: разрешить передачу ... Фельдъегерского корпуса ...
_______________________________
[1] 238-я стрелковая дивизия принимала участие в обороне Тулы с самого начала операции, с октября по декабрь вела бои под Алексиным Тульской области.
[2] А.А. Коновалов действительно есть в справочнике МГТС за 1939 год. И не только он. но и кто-то, кого зовут так же, как его начальника, тоже есть, не говоря уже о литераторах, артистах и композиторах.
[3] Дом по адресу Плющиха, 13, построен в 1937 году.
[4] Алексей Панфилов с июля по октябрь 1941 года носил приставку и.о., пока его не утвердили начальником Разведывательного управления Генштаба.
Глава 19
Мой утренний костюм суров, и тверд воротничок,
Мой галстук с золотой булавкой прост и строг -
22 октября 1941 года
Андрей остановился, расстегнул верхнюю пуговицу на пальто и, продолжая движение рукой, начал доставать пистолет. По спине прокатилась холодная капля пота. Тихо щелкнул предохранитель на Беретте. «Вот засада, кто меня тут знать может? Чекисты? Будь что будет, этих положу, девчонок подмышку и бегом из города, а там разберемся», — успел подумать он, поворачиваясь к черной «эмке», остановившейся у обочины. Со стороны водителя у дверцы стоял улыбающийся мужчина лет пятидесяти с длинной окладистой бородой, протирающий носовым платком сверкающую лысину. «Что-то на чекиста не тянет, но спрятался, гад, просто так не подстрелить», — подумал Андрей, но палец с курка снимать не спешил.
— Андрей Григорьевич? — повторил мужчина.
— Да. А Вы, извините, кто? Мы знакомы?
Задняя дверца черной «эмки» открылась и оттуда выглянул Егор Маслов.
— Андрей, здравствуйте! С Вами всё в порядке? Что-то у Вас лицо бледное какое-то.
— Здравствуйте, Егор. Нет, всё в порядке, это, наверное, ветер в лицо, замерз, в тепло попаду, пройдет.
— А я в мастерской у товарища был, здесь, возле монастыря, надо было сделать кое-что срочно, не смог никого найти, чтобы подвезли, сами знаете, какой я автомобилист, туда кое-как сам доехал, а в мастерской на ровном месте оступился, ногу подвернул, так вот Кирилл Андреевич меня любезно согласился домой подвезти. Смотрим, Вы идете, дай, думаю, подвезу, а сам даже из машины вылезти не могу. Познакомьтесь, кстати.
Бородач обошел машину, продолжая улыбаться и протянул руку. Андрей, успевший спрятать пистолет в кобуру, руку пожал и сказал:
— Очень приятно.
— Садитесь в машину скорее, и правда, холодно сегодня, — сказал Маслов. — Домой?
— Нет, спасибо, у меня здесь еще дела. Вы езжайте, Егор. Хотя, подождите, давайте я на ногу вашу посмотрю, нет ли там перелома.
С трудом стащив ботинок с распухшей стопы, под стоны и вздохи, Андрей пощупал ногу, пошевелил ее в суставе, что заставило пережить Маслова еще несколько неприятных мгновений.
— Перелома точно нет, а сухожилие порвали. Эластичный бинт [1] дома есть?
— Даже не знаю, — ответил Маслов. — Может, и есть где-то, вроде Люсечка пользовалась когда-то. А надо обязательно?
— Простым бинтом не так удобно, эластичный лучше. Без тугой повязки к вечеру точно ходить не сможете.
— Мы с Кириллом в аптеку заедем, купим.
— Ладно, пойду я, — сказал Андрей. — Ботинок лучше не обувайте, только хуже будет.
Хлопнула дверца и, фыркнув выхлопной трубой, «эмка» уехала в сторону центра.
Проводив машину взглядом, Андрей отправился встречать Лену. Постояв немного на улице, он решил зайти и подождать в фойе. Услышав, что закрывающуюся за ним дверь кто-то придержал, Андрей шагнул в сторону, пропуская входящего вперед. С удивлением он заметил, что это профессор Энгельгардт.
— Здравствуйте, Андрей. Вы за Еленой Сергеевной? Собираетесь ее здесь ждать? Пойдемте ко мне, в кабинете посидим, напою Вас удивительно вкусным чаем, угостили недавно, — сказал профессор, улыбаясь и протягивая ему руку.
— Здравствуйте, Владимир Александрович. Да я, собственно, заходить не собирался. Озяб немного на улице, решил согреться.
— Нет-нет-нет, пойдемте, что же Вы здесь стоять будете как бедный родственник, — Энгельгардт взял его за локоть и повел с собой.
— Сейчас, одну секунду, я только предупрежу... — начал говорить Андрей, когда они проходили мимо лаборатории.
— Я сам, не беспокойтесь. Елена Сергеевна, когда уходить будете, не забудьте ко мне зайти, — крикнул Энгельгардт, приоткрыв дверь.
— Хорошо, Владимир Александрович, — услышал Андрей голос Лены.
Уже у себя в кабинете, разливая по чашкам чай, Энгельгардт спросил:
— Как вы там? Ужасно, конечно, то что с Дашей Бугаевой случилось. И сюда война достала.
— Я с Вами хотел поговорить, хорошо, что мы встретились, — ответил Андрей.