– Неожиданные порой жизнь преподносит сюрпризы, – задумчиво проговорила Мирослава.
– Согласна с тобой, – ответила тихо Виталина. – Но если у Аньки то же самое, что было тогда со мной, то мне её жаль.
– Да?
Виталина кивнула:
– Хорошая она баба.
«Может быть», – подумала Мирослава. И чуть не прослушала вопрос Виталины:
– А ты на сколько сюда приехала?
– На неделю.
– Чего так мало? – удивилась женщина.
– Да у меня особых проблем нет, я в основном из-за Ани и заодно захотелось нервишки немного успокоить.
– Неужели разгулялись? – не поверила женщина.
– Есть немного, – слукавила детектив.
– По тебе такого не скажешь, – не очень-то поверила ей Виталина.
– Вот и я подумала, что зря приехала, – едва заметно улыбнулась Волгина. – Завтра хочу чемодан собрать.
– И не вздумай! – воскликнула Виталина. – Только подружились, а она хочет пятки скипидаром смазать.
Мирослава весело рассмеялась и подумала: «Гулять так гулять!»
– Так ты останешься? – потянула её за руку Грачёва.
– Останусь, – ответила Мирослава, – но учти, только ради тебя!
Виталина оценила шутку и кокетливо улыбнулась.
Дни, проведённые в санатории, пролетели незаметно. Попутно Мирославе удалось урывками вытащить из разных врачей и медсестёр, насколько серьёзно больна Анна Костюкова, и выяснила, что состояние её здоровья не критично.
Глава 18
Пока Мирослава наслаждалась всеми благами курортного оздоровления, Наполеонов решил на всякий пожарный случай отработать версию убийства на почве неприязненных отношений.
То есть для него оказалось слишком сложным поверить в то, что супруги Самбурские так легко пошли на примирение с Костюковым, простив ему загубленную судьбу единственной дочери.
Конечно, в широком понимании к беде, случившейся с племянницей, Вадим Аркадьевич непосредственного отношения не имел. Но ведь покровительствовал роману двух неразумных существ – это уже, с точки зрения родителей, накладывает на него вину. Хотя Клара Аркадьевна вроде бы горевала о смерти брата вполне искренне. Но вот о её муже, Петре Терентьевиче, такого не скажешь.
Однако поговорить на этот раз Наполеонов решил всё-таки не с родителями Саши, а с ней самой и её парнем – неким Родионом Игоревичем Полетаевым.
Следователь был приятно удивлён, узнав, что молодые люди снова вместе. И теперь они уже не школьники, а студенты, вполне взрослые люди – обоим по двадцать лет. Учились они в одном вузе, и поэтому Наполеонов, не мудрствуя лукаво, подстерёг их после занятий.
Александра Самбурская если и была удивлена просьбе следователя поговорить о дяде, то внешне этого никак не выказала.
– Родион вам тоже нужен? – только и спросила она.
– Да, желательно, – ответил Наполеонов, – я хотел бы поговорить с вами обоими.
– Вы повезёте нас в Следственный комитет? – на полном серьёзе поинтересовались молодые люди.
– Нет, это совсем не обязательно и даже не желательно, – улыбнулся следователь.
– Тогда пойдёмте в какую-нибудь кафешку, – предложил Родион. – Не торчать же нам на улице.
– Прошу! – проговорил Наполеонов, приглашая молодых людей в салон своей «Лады Калины».
При этом он внимательно вглядывался в их лица, но не заметил на них ни презрения, ни скепсиса.
– Куда именно поедем? – спросил следователь, когда они все трое оказались в машине.
– Здесь недалеко есть кафе «Студенческий полдень», – сказал Родион, – мы там можем и поговорить, и пообедать.
– Точно! – воскликнула Саша.
Наполеонов знал, где было расположено это кафе, поэтому не стал ни спрашивать адрес у ребят, ни сверяться с навигатором, а лишь подивившись про себя простоте их запросов, сразу направил автомобиль в нужную сторону.
Кафе «Студенческий полдень» располагалось в небольшом одноэтажном здании квадратной формы. На его крыше вертелся послушный воле ветра флюгер в виде петуха чёрного цвета. Петух не сверкал на солнце и не кукарекал, были такие, кто даже не замечал его. Но многие горожане, особенно любители старины, считали его одной из оригинальных достопримечательностей города.
Оставив автомобиль на стоянке, молодые люди вошли в кафе. При этом стоит отметить, что Александра Романовича, несмотря на всю солидность, которую он старался придать себе, можно было спокойно отнести к категории молодых людей, потому что, если он и был старше парня и девушки, то на каких-нибудь шесть лет.
Колокольчик на входе оповестил владельцев кафе о прибытии новых посетителей.
Молодой официант примерно их же возраста поспешил к столику, за который они сели.
Наполеонов решил подождать, что же закажут себе молодые люди.
И Родион – о благодетель мой! – радостно подумал следователь – предложил своей девушке заказать на двоих порцию борща с пампушками, жареную камбалу, овощной салат и компот по-домашнему с лимонными кексами.
Наполеонов заказал себе всё это же самое, только порцией борща делиться ни с кем не собирался.
Приступив к компоту, Саша спросила:
– А что именно вы хотели узнать о дяде?
– Например, как он относился к вашему парню?
– К Родиону, что ли? – переспросила Саша.
– Разумеется, если Родион ваш единственный парень, – проговорил следователь.
Девушка хмыкнула, а парень остался невозмутимым.
– Дяде Родион понравился сразу, – сказала Александра, – и он одобрил мой выбор.
– Почему же Родион не понравился вашим родителям?
– Тут дело не в Родионе, – вздохнула Александра, – им бы вообще никто не понравился.
– Почему? – удивился следователь.
– Потому что я была слишком молода, – ответила девушка, – и, по их мнению, должна была думать об учёбе.
– А вы бы им напомнили про Ромео и Джульетту, – подмигнул следователь.
– Напомнила, – кивнула Саша.
– И что?
– Они тоже напомнили мне, чем кончилась их история.
– Да, – кивнул Наполеонов, – и отчасти оказались правы, хотя вы оба, к счастью, остались живыми и здоровыми.
– В том, что случилось с нами, виноваты только мы сами, – пробасил молчавший до этого Полетаев.
– Особенно вы, – проговорил Наполеонов, не сводя с него глаз.
– Особенно я, – уныло согласился парень.
– Не наезжайте на него, пожалуйста, – проговорила Александра, – просто вы не знаете, что такое внезапный порыв страсти.
– Где уж нам, старикам, – проворчал следователь.
– Вы не обижайтесь, – она тронула его за рукав.
– Я, в принципе, необидчивый, исхожу из того, что не хочу быть водовозом, – ответил Наполеонов.
– Водовозом? – удивились молодые люди.
– А вы что, не слышали, – подмигнул следователь, – что на обиженных воду возят.
– А, это… – дёрнула плечиком Александра.
– Конечно, слышали, – подал голос Родион.
– Но вернёмся к интересующему меня вопросу: как случилось так, что ваши родители простили вашему дяде его попустительство?
– Да не было никакого попустительства с дядиной стороны! – воскликнула Саша.
– И мы вам об этом уже битый час толкуем! – внёс свою лепту Родион.
– Ну, извините, до меня долго доходит. И поэтому я хочу уточнить – несмотря на все ваши заверения, ваши родители, Александра, были другого мнения.
– Только сначала, – вздохнула девушка, – а потом до них дошло, что дядя ни в чём не виноват.
– Надеемся, что и до вас это дойдёт, – мрачно добавил Полетаев.
– Уже почти дошло, – кивнул следователь.
– Тогда доедайте ваши кексы и отвезите нас обратно.
– К институту? – удивился Наполеонов. – Зачем?
– Затем, что мы ещё собираемся прослушать лекцию профессора Некипелова. Он из Питера и читает лекции для студентов последнего курса, но нам тоже разрешили присутствовать, – объяснила Александра.
– Тогда, конечно, отвезу, – заверил следователь, откусывая чуть ли не половину кекса сразу. – А вы не знаете, у них тут можно заказать кексы с собой? – спросил Шура, запивая всё вкусным ароматным компотом.
– Кексы – можно, – тяжело вздохнул Родион.
Александра улыбнулась ему незаметно для следователя и скорчила потешную рожицу.
Уже в машине Наполеонов спросил:
– А вы, значит, планируете пожениться?
– Естественно, – ответил Родион Полетаев.
– И в перспективе собираемся усыновить ребёнка, – добавила Саша.
– А скорее всего, двоих, – уверенно проговорил Родион.
– Удачи вам, ребята! – напутствовал их Наполеонов, высаживая молодую пару возле ступенек института.
Глава 19
Вечером Шура позвонил Морису и спросил, забыв поздороваться:
– У тебя есть что-нибудь поесть?
Растерявшийся Миндаугас ответил:
– Мирослава ещё не приехала.
– Я подругами детства не питаюсь! – хмыкнул Наполеонов. – Я тебе что, людоед, что ли?!
– Так я не в том смысле.
– А в каком?
– В том, что она ещё не приехала!
– Это я уже слышал, – пробурчал Шура. И порадовал Миндаугаса: – Всё понятно, загуляла.
– Ты чего?
– Ничего, однако, вернёмся к моему первому вопросу.
– А какому ещё вопросу?
– Повторяю для тех, до кого всё доходит как до жирафа: у тебя есть что-нибудь поесть?
– Найдётся, – вздохнул Морис.
– Надеюсь, не три корочки хлеба, как для Буратино? – хмыкнул Наполеонов.
– Пока ты едешь, я запеку куриные окорочка в фольге с картошкой и луком. Будешь?
– Буду. А на первое?
– Щи есть.
– С мясом?
– Да, с курицей.
– Чего-то у тебя всё с курицей да с курицей. Вы что там, у себя в коттедже, птичий двор устроили? – спросил он подозрительно.
– Почему птичий двор?
– Отчего же тогда так пахнет?!
– Чем пахнет? – изумился Морис.
– Птичьим помётом! – расхохотался следователь.
– Это ты по телефону почуял? – сердито спросил Миндаугас.
– Ладно, не злись, я тоже не с пустыми руками приеду.
Морис хотел ещё что-то сказать, но Шура поспешно отключил телефон и, выйдя из кабинета, закрыл его на ключ.