Питер Гней опять лег на живот, и ему удалось рассмотреть выступ, на котором сидел кот. Тот воскликнул:
— Бросьте мне эту штуковину... Кажется, она работает. Это америкашкина, да?
— Да,— ответил Питер Гней.— Я опущу вам свою куртку. Постарайтесь за нее ухватиться.
Он снял куртку и, держа за один рукав, свесил ее в канализацию. Люди уже начинали понимать кота, приспосабливаясь к его акценту.
— Еще чуть-чуть,— сказал кот.
Он подпрыгнул, чтобы уцепиться за куртку. На этот раз послышалось ужасное ругательство на кошачьем языке. Куртка выскользнула из рук Питера Гнея и исчезла в канализации.
— Что случилось? — обеспокоенно спросил Питер Гней.
— Черт побери! — выругался кот.— Я стукнулся головой о штуковину, которую не заметил. Блин!.. Как больно!..
— А что с моей курткой? — спросил Питер.
— I'll give you my pants[27],— отозвался американец и принялся их снимать, дабы поспособствовать делу спасения.
Сестра Питера Гнея остановила его.
— It's impossible with the coat,— сказала она.— Won't be better with your pants.[28]
— Oh! Yeah!..— понимающе ответил американец и принялся застегивать брюки.
— Что он делает? — спросила шлюха.— Он же черный!.. Не давайте ему снимать брюки на улице! Вот свинья!..
К их маленькой группе начали присоединяться какие-то неопределенной внешности личности. При свете электрического фонарика отверстие канализации обрело необычный вид. Кот орал, и до слуха тех, кто подходил последними, долетали странным образом усиленные его проклятия.
— Я хотел бы получить свою куртку обратно,— сказал Питер Гней.
Мужчина в сандалиях прокладывал себе путь локтями. Он нес длинное древко от метлы.
— А вот это, возможно, подойдет,— произнес Питер Гней.
Но у самого отверстия канализации палка неожиданно приобрела странную изогнутую форму и из-за образовавшегося изгиба никак не входила вовнутрь.
— Нужно отыскать крепление плиты, прикрывающей отверстие, и отодрать его,— предложила сестра Питера Гнея.
Она перевела свое предложение американцу.
— Oh! Yeah! — согласился тот.
Он сразу же принялся за поиски крепления. Засунув руку в квадрат отверстия, он за что-то дернул, поскользнулся, выпустил то, за что успел ухватиться, и, ударившись о стену ближайшего дома, съехал на землю.
— Посмотрите, что с ним,— приказал Питер Гней двум женщинам из толпы, которые подняли американца и повели к себе, чтобы проверить содержимое карманов его куртки. Там они обнаружили мыло "Люкс" и большую плитку шоколада с начинкой "О'Генри". Взамен он наградил их добротной гонореей, которую подцепил пару дней назад на площади Пигаль от одной яркой блондинки.
Мужчина с древком метлы хлопнул себя по лбу ладонью и произнес:
— Котэврика!..— и поднялся к себе.
— Он издевается надо мной,— возмутился кот.— Послушайте, вы, там, наверху, если вы не пошевелитесь, я ухожу отсюда. Я найду другой выход.
— Но если пойдет дождь,— сказала сестра Питера Гнея,— вы утонете.
— Дождя не будет,— заявил кот.
— Тогда вам повстречаются крысы.
— Мне все равно.
— Ладно, тогда идите,— сказал Питер Гней.— Только знайте, что среди них есть такие, которые будут побольше вас. И они отвратительны. А еще не вздумайте написать на мою куртку!
— Если они грязные,— сказал кот,— тогда другое дело. В любом случае от них ужасно воняет. Нет, давайте без шуток — скорее разбирайтесь, там, наверху! А о вашей куртке не беспокойтесь — я за ней присматриваю.
Он заметно сбавил тон. Вновь появился тот мужчина. Он нес сетку, привязанную к длинной веревке.
— Отлично! — сказал Питер Гней.— Теперь он точно сможет за нее уцепиться.
— Что это там? — спросил кот.
— Вот! — сказал Питер Гней, бросая ему сетку.
— Это уже получше! — отозвался кот.— Только не сразу тяните. Я прихвачу куртку.
Через несколько секунд появилась сетка с удобно устроившимся в ней котом.
— Наконец-то! — сказал он, как только был освобожден из нее.— А с вашей курткой разбирайтесь сами. Найдите рыболовный крючок или еще что-нибудь. Слишком уж она тяжелая.
— Какой мерзавец! — проворчал Питер Гней.
Выход кота из сетки был встречен возгласами удовлетворения. Его передавали из рук в руки.
— Какой красавец-кот! Бедняга! На нем полно грязи...
От него ужасно воняло.
— Оботрите его вот этим,— посоветовала шлюха, подавая свой голубой шелковый платок.
— Он испачкается,— сказала сестра Питера Гнея.
— О, ничего,— в великодушном порыве ответила шлюха.— Он не мой.
Кот по очереди одарил рукопожатиями присутствующих, и толпа стала рассеиваться.
— Так, значит,— сказал кот, видя, что все уходят,— теперь, когда я выбрался, я вам уже неинтересен? Ну что ж, где петух?
— К черту,— сказал Питер Гней.— Пойдемте выпьем и забудем о петухе.
Рядом с котом оставались мужчина в сандалиях, Питер Гней, его сестра, шлюха и оба американца.
— Пойдем все вместе и выпьем,— сказала шлюха,— в честь кота.
— А она ничего,— сказал кот,— вы только посмотрите, какая!.. Честно говоря, я с удовольствием провел бы с ней эту ночь.
— Спокойнее,— сказала сестра Питера Гнея.
Шлюха растормошила обоих своих мужчин.
— Пошли! Пить!.. Коньяк!..— втолковывала она им.
— Yeah!.. Cognac!..[29]— разом очнувшись, ответили они.
Первым шествовал несший кота Питер Гней, остальные шли за ним. Одно бистро на улице Рихтера было еще открыто.
— Семь рюмок коньяка! — заказала шлюха.— Плачу за всех!
— Прекрасная, очаровательная малютка! — с восхищением заметил кот.— Официант, немного валерианы в мой коньяк!
Официант обслужил их, и они весело чокнулись рюмками.
— Должно быть, этот бедный кот схватил насморк,— сказала шлюха.— Может, дать ему микстуру с вином?
Услыхав это, кот едва не подавился и принялся отплевываться коньяком в разные стороны.
— За кого она меня принимает? — спросил он у Питера Гнея.— Кот я или нет?
При свете люминесцентных ламп под потолком теперь было видно, что за тип кота он собой представлял. Это был отвратительный жирный кот с желтыми глазами и с усами, как у Вильгельма II. Его искромсанные уши свидетельствовали о мужестве, а спину пересекал большой белый шрам, кокетливо подчеркнутый фиолетовой каемкой, на котором шерсть не росла.
— What's that?[30] — спросил один из американцев, указывая на шрам.— Ранены, мсье?
— Yes! — ответил кот.— F.F.I.[31]
Как и следовало ожидать, он произнес: Эф, эф, ай.
— Fine[32],— сказал второй американец, горячо пожав ему руку.— What about another drink?[33]
— O'key doke! Got a butt?[34] — ответил кот.
Американец протянул ему свой портсигар, не держа зла на английский акцент кота, с которым тот произносил слова американского сленга, желая доставить им удовольствие. Кот выбрал самую длинную сигарету и прикурил ее от зажигалки. Каждый взял себе по сигарете.
— Расскажите, как вы были ранены,— попросила шлюха.
Питер Гней как раз нашел на дне своей рюмки рыболовный крючок и сразу же отправился вытаскивать свою куртку.
Кот покраснел и понурил голову.
— Я не люблю рассказывать о себе,— сказал он.— Дайте мне еще один коньяк.
— Вам станет плохо,— забеспокоилась сестра Питера Гнея.
— Ничуть,— возразил кот.— У меня луженое нутро. Настоящий кошачий котел. И потом, после этой канализации... Брр! Как там воняло крысами!..
Он залпом опрокинул свою рюмку.
— Черт!.. Как глушит!..— с восхищением заметил мужчина в сандалиях.
— Следующую порцию — из стакана для лимонада,— заявил кот.
Второй американец покинул их группу и устроился на скамье. Он обхватил голову руками и принялся блевать между ступнями ног.
— Это было,— сказал кот,— в апреле 1944 года. Я возвращался из Лиона после встречи с котом Леона Плука, который тоже участвовал в Сопротивлении. Он был котом в превосходной степени, но затем его схватило кошачье Гестапо и отправило в Бухенкатце.
— Как это ужасно! — произнесла шлюха.
— За него я не беспокоюсь,— сказал кот,— он сумеет выбраться оттуда. Итак, после встречи с ним я возвращался в Париж и имел несчастье познакомиться в поезде с одной кошкой... стервой!., потаскухой!..
— Следите за выражениями,— строго заметила сестра Питера Гнея.
— Простите! — извинился кот и отхлебнул большой глоток коньяку.
Глаза его загорелись, как две лампочки, а усы встопорщились.
— Какую ночь я провел в том поезде! — сказал он, томно потягиваясь.— Боже мой! Какой вулкан! Ик!..— подытожил он, икнув.
— И что же дальше? — спросила шлюха.
— Вот и все! — с ложной скромностью ответил кот.
— А ваша рана? — спросила сестра Питера Гнея.
— У хозяина этой кошки оказались кованные башмаки; он целился мне в жопу, но промахнулся... Ик!..
— И это все? — разочарованно спросила шлюха.
— А вы что, хотели, чтобы меня прибили? — вызверился кот.— Хороший же у вас ход мыслей! Кстати, вы никогда не заходите в "Пакс-Вобиском"?
Гостиница, о которой шла речь, находилась в этом квартале. Короче говоря, это было заведение приятного времяпрепровождения.
— Захожу,— без обиняков ответила шлюха.
— Я дружу там со служанкой,— сказал кот.— Ах, как она меня привечает!..
— О? Жермена?..
— Да,— сказал кот.— Жер-ик-мена...
Он залпом допил свой коньяк.
— Я с удовольствием трахнул бы трехцветку,— сказал он.
— Трех... что? — спросила шлюха.
— Кошку трехцветной масти. Или не очень большого котенка.— Он гнусно рассмеялся и подморгнул правым глазом.— Или петуха. Ик!..