— Да нет, не пустяки,— сказала она.— А все из-за этого лопуха Анны. Он вечно опаздывает. Лично я уже давно была готова. И посмотрите: едва мы отъехали, как он принялся за свои штучки!
— Ему нравится развлекаться. И он прав.
— Да,— сказал Рошель.— Он такой веселый!
В это время Анна, словно извозчик, ругался каждый раз, когда капля электричества падала ему на руку, и при этом подпрыгивал на месте.
— Куда мы едем? — спросил Ангел.
— Он хочет потанцевать,— ответила Рошель.— А я предпочитаю кино.
— Ему нравится, чтобы все восхищались тем, что он делает,— сказал Ангел.
— О, вам не следовало бы говорить такие вещи! — воскликнула Рошель.
— Извините.
Рошель слегка покраснела, и Ангел пожалел о своем неудачном комментарии.
— Анна — отличный парень,— сказал он.— Мой лучший друг!
— Вы давно его знаете? — спросила Рошель.
— Пять лет.
— Вы совершенно не похожи друг на друга.
— Не похожи, но мы хорошо ладим,— заверил Ангел.
— А он...— Рашель запнулась и опять покраснела.
— Почему вы боитесь спросить? Разве вы не имеете на это право?
— Имею,— ответила Рошель.— Но это страшно глупо. Меня это не касается.
— Вот вы о чем! Так знайте: он всегда пользовался успехом у девушек.
— Анна очень красивый парень,— прошептала Рошель.
Она умолкла и отвернулась, потому что Анна уже обходил машину, чтобы сесть за руль. Он открыл дверцу.
— Надеюсь, продержимся,— сказал он.— Так сильно больше не течет. Только давление какое-то странное. Я только что перезарядил аккумулятор.
— Как нам не повезло! — воскликнул Ангел.
— Это все из-за той глупой девчонки с такими большими лопухами! — возмутился Анна.
— Верно! — подтвердила Рошель и рассмеялась.
— А все было так забавно!..— сказал Анна и тоже рассмеялся.
Он уже не сердился. Машина тронулась, но очень скоро им пришлось остановиться, потому что в этом месте улица упиралась в тупик. Впрочем, сюда они и направлялись.
Здесь находился клуб, где встречались ценители настоящей музыки, чтобы побыть в среде себе подобных и попробовать себя в движении. Анна танцевал очень плохо. Ангелу было тяжело смотреть, как его друг не в такт делал движения; до этого он ни разу не видел, как Анна танцует с Рошель.
Все это происходило в подвальчике. Туда вела, невероятно извиваясь, маленькая белая лестница; спуститься вниз и не свернуть себе шею можно было только держась за толстый канат, который от частого пользования так сплющился, что превратился в плющ, и на нем приходилось ежемесячно обстригать листья. Помещение было местами украшено медью и иллюминаторами.
Первой спустилась Рошель, за ней — Анна, а Ангел замыкал это шествие. Случалось, что какой-нибудь безответственный посетитель забывал замкнуть шествие, и тогда официант разбивал себе лицо, ничего не видя перед собой из-за подноса.
На половине спуска они ощутили сердцебиение и включились в ритм. Чуть пониже уши заложило от смеси звуков кларнета и трубы, звуки подталкивали друг друга и за короткое время достигли небывалой скорости. У подножия лестницы до них донесся шум шаркающих подошв, вертящихся тел, сдержанный смех и разливистый хохот, взрывы ругательств среди звона стаканов и шипения газированной воды, составляющих типичную атмосферу полуроскошного бара. Анна взглядом поискал свободный столик и указал на него Рошель, девушка первой сумела добраться до него. Они заказали по навороченному порто.
Музыка не смолкала ни на минуту. Анна дождался невероятно томного блюза и пригласил Рошель. Немало танцующих расселись по своим местам, испытывая отвращение к медленным пассажам, а светские львы поднялись с мест, потому что мелодия напоминала им танго; они вставляли в танец па, напоминающие полунаклоны и мелкие шажки, на что способны только ортодоксальные танцоры, к числу которых причислял себя Анна. Ангел посмотрел на них секунды две и отвел взгляд, преодолевая тошноту. Анна уже успел сбиться с ритма. А Рошель последовала за ним, словно ничего не произошло.
Они вернулись на место. Ангел, в свою очередь, пригласил Рошель. Она, улыбнувшись, согласилась и поднялась с места. Опять играли медленную мелодию.
— Где вы познакомились с Анной? — спросил Ангел.
— Недавно,— ответила она.
— Два-три месяца назад?
— Да,— ответила Рошель.— На одной сюрприз-вечеринке.
— Может, вам не нравится говорить об этом? — спросил Ангел.
— Мне очень нравится говорить о нем.
Ангел был знаком с ней недолго, но от этих слов у него защемило сердце. Ему сложно было бы объяснить почему. Каждый раз, когда он встречал красивую девушку, им овладевало чувство собственности. Желание иметь право на нее. Но Анна был его другом.
— Он замечательный парень,— сказал Ангел.— И очень способный.
— Это сразу заметно,— сказала Рошель.— У него необыкновенные глаза и очень красивая машина.
— В институте он за секунду успевал сделать то, на что у других уходили долгие часы.
— Он очень сильный,— сказала Рошель.— И много занимается спортом.
— За три года я ни разу не видел, чтобы он провалился хотя бы на одном экзамене.
— И еще: мне нравится его манера танцевать.
Ангел попытался было вести ее в танце, но она, похоже, была исполнена решимости танцевать вне ритма музыки. Ему пришлось расслабить свои объятия и дать ей возможность самой выбирать такт движений.
— У него есть один-единственный недостаток,— сказал Ангел.
— Да,— сказала Рошель,— но это не имеет никакого значения.
— Он мог бы от него избавиться.
— Анна нуждается в том, чтобы кто-то о нем заботился, чтобы кто-то был постоянно рядом с ним.
— Возможно, вы правы. Но возле него постоянно есть кто-нибудь.
— Мне не хотелось бы, чтобы рядом было много людей,— задумчиво произнесла Рошель.— Только самые преданные друзья. Например — вы.
— Я для вас только преданный друг?
— Вы — человек, которому мне хотелось бы быть сестрой. Именно сестрой.
Ангел опустил голову. Она не оставляла ему никаких иллюзий. Он не умел улыбаться так, как Анна. И в этом была главная причина. Рошель продолжала танцевать вопреки ритму музыки, от которой она получала истинное наслаждение. Остальные танцующие — тоже. В зале было жарко и накурено, а счета утопали в толстом слое окурков, которые агонизировали в пепельницах с рекламой фирмы "Дюпон", расположенной на улице Отфёй и производящей судна и прочие принадлежности для больных.
— Чем вы занимаетесь? — спросил Ангел.
— Я часто хожу танцевать,— сказала Рошель.— После школы я окончила курсы секретарей, но пока еще не работала. Мои родители хотят, чтобы я обучилась светским манерам.
Музыка окончилась. Ангелу хотелось остаться на том же месте, чтобы сразу же начать новый танец, но музыканты стали настраивать инструменты. Рошель, поспешила к столику и села поближе к Анне. Ангел последовал за ней.
— Так что? — спросил Анна.— Обещаете мне следующий танец?
— Да,— ответила Рошель.— Мне очень нравится с вами танцевать.
Ангел сделал вид, что ничего не слышит. У других девушек тоже могут быть такие же красивые волосы, но голос... Не говоря уже о формах. Ему вовсе не хотелось доставлять другу неприятности. Ведь Рошель знакомая Анны, и теперь пусть он сам с ней разбирается. Ангел достал новую бутылку из ведра с зеленым льдом и наполнил свой бокал. Ни одна из этих девушек его не интересовала. Кроме Рошель. Но у Анны на нее было предпочтительное право.
Им пришлось покинуть это заведение, чтобы вернуться домой к ужину. Невозможно гулять целую ночь, если на следующий день — на работу. В машине Рошель села впереди, рядом с Анной, Ангел — на заднее сиденье. Анна вел себя весьма прилично. Он не обнимал Рошель за талию, не придвигался к ней и не сжимал ее руку. Ангел поступил бы наоборот, если бы познакомился с Рошель первым. Однако Анна все же зарабатывал больше него, и все это он заслужил. Когда музыку не слышишь, движения не в такт — не столь уж вопиющий недостаток. На это можно не обращать внимания. Временами Анна говорил какую-то глупость, и Рошель смеялась, а ее прекрасные волосы струились над воротником светло-зеленого костюма...
Анна что-то сказал Ангелу, но Ангел не ответил, потому что был погружен в свои мысли. Тогда Анна обернулся и неловко крутанул руль. Как ни печально, но машина, выскочив правым колесом на тротуар, ударила в бедро человека, проходившего мимо. Пешеход с грохотом повалился на тротуар, схватившись за бедро. Тело его содрогалось в конвульсиях. Ангел открыл дверцу и бросился ему на помощь. Смертельно обеспокоенный, он склонился над раненым. Тот корчился от смеха, иногда прерывая его громким стоном, а затем вновь начинал хохотать и кататься по земле.
— Вам очень больно? — спросил Ангел.
Рошель не решалась выглянуть в окно. Она сидела в машине, уткнувшись лицом в ладони. Анна выглядел ужасно, был бледен. Ему казалось, что у прохожего наступает агония.
— Это вы меня сбили? — выдавил из себя человек, обращаясь к Ангелу.
Его опять охватил приступ безумного смеха. Слезы струились по щекам.
— Придите в себя,— сказал Ангел.— Вам, должно быть, очень больно.
— Я страдаю, как бык на бойне,— сумел произнести прохожий.
Собственная фраза привела его в такое исступление, что он сделал кульбит и откатился в сторону. Анна озадаченно топтался на месте. Он обернулся и увидел Рошель. Она плакала, полагая, что сбитый человек обвиняет Анну. Он подошел к открытой дверце, взял голову девушки в свои большие руки, поцеловал ее в глаза.
Ангел стал невольным свидетелем этой сцены, но когда руки Рошель сомкнулись на шее Анны, его сознание вернулось к жалобам прохожего. Тот делал попытки достать из кармана бумажник.
— Вы инженер? — спросил он у Ангела.
Его смех понемногу стихал.
— Да...— пробормотал Ангел в ответ.
— Значит, вы меня замените. С раздробленным на пять частей бедром я не смогу нормально добраться до Эксопотамии. Если бы вы знали, как я этому рад!..