что цветы так украсили сливу,
а не выпавший снег, —
но, увы, поднёс мне прислужник
ветку сплошь в набухших бутонах!..
В сиянье луны
из рощи, давно позабывшей
о летних ночах,
мне на радость и удивленье —
одинокий голос цикады…
Пролетают года.
Люди старятся и умирают —
но весенней порой,
как всегда, на привычном месте
ждёт меня зелёная ива…
До сих пор по утрам
будто веет в душе ароматом —
вспоминаю цветы,
что так долго не опадали
на деревьях по склонам горным.
Если счесть до конца,
без остатка, грядущие вёсны
краткой жизни моей, —
как немного в них наберётся
лепестков отцветающих вишен!..
Тот, кто пыль городов[120]
отринул и на гору Коя
от соблазнов ушёл, —
верно, только в цветах опавших
видел он щемящую прелесть…
Под ветром ночным
колышутся листья павлоний,
скрывая луну, —
знаю, знаю, скоро наступит
день осеннего листопада…
Видно, пора —
над кипарисовой рощей
месяц повис,
замутнённый дымкой весенней.
Колокольный звон на рассвете…
Мы слова сказать
друг другу, конечно, не сможем, —
а всё ж хорошо
знакомых ласточек встретить
вдали от родного дома!..
Уже проступили
сквозь тьму очертания сосен —
а только луна
пока не спешит появиться,
укрывшись за горной вершиной…
Я-то ведь думал,
читаю в ночи при лампаде,
а оказалось —
и без огня уже видно.
День незаметно забрезжил…
Кажется, будто
льются на землю с небес
лунные блики —
ночью ложится снег
путнику на рукава…
День изо дня
тянется стая за стаей
меж облаков.
Осень пришла — на зимовье
диких гусей провожаю…
Дождик весенний…
Вспомнилось мне, как бродил
вместе с любимой
в вешних садах Окадзаки,[121]
первую зелень срывая.
Опадают цветы —
словно снежные хлопья кружатся,
а на Сага[122] горе
буйным ливнем, хлынувшим с вишен,
разлились лепестки по склону…
Оторвался от ветки
павлонии высохший лист —
одинок и печален,
робкий шёпот его донёсся
из пространства беззвёздной ночи…
Пусть осенней порой
позже всех им дано распуститься,
хризантемам в саду, —
но никто из цветов не смеет
с ними спорить благоуханьем!..
Незавидна судьба
этой старой птицы-тидори!
Под осенней луной
о подросших птенцах тоскуя,
громко кличет она во мраке…
Старость пришла.
Так мало осталось желаний!
И ни к чему
торопить, подстёгивать плетью
сердца загнанную лошадёнку…[123]
Поля показались
в просветах меж тонких стволов
бамбуковой рощи —
как отрадно снова увидеть
черепицу крыш Окадзаки!..
На утлом пароме
несметные толпы людей
за жизнь перевёз он,
этот лодочник с Ёдогава,[124] —
постарев в бесконечной дороге…
Созерцанию гор
предаюсь я самозабвенно.
Затихает вдали
голос колокола, с вершины
о закате дня возвещая…
Что ж, покину и я
суету нашей бренной юдоли, —
ото всех вдалеке
заживу в пристанище горном
жизнью вольного дровосека!..
Татибана Акэми
Как хорошо,
когда на циновку приляжешь
в хижине горной
и отдыхаешь душой
от повседневных забот.
Как хорошо,
когда у горячей жаровни
сладко вздремнёшь,
и уже никому на свете
растолкать тебя не под силу.
Как хорошо,
когда, раздобыв у друзей
редкую книгу,
можешь потрёпанный том
на первой странице открыть.
Как хорошо,
когда приготовишь, бывает,
тушь да бумагу,
и будто бы сами собой
с кисти польются слова.
Как хорошо,
когда уже месяца три
бьёшься над строчкой —
и в какой-то заветный миг
оживут, заиграют стихи.
Как хорошо,
когда и жена, и детишки
рядом с тобою
дружно сидят за столом,
головы к чашкам склонив.
Как хорошо,
когда попадётся заказчик,
чтоб не скупясь
за какое-нибудь письмишко[125]
предложил приличную цену.
Как хорошо,
когда выберешь день потеплее
и дотемна
осенью либо весною
бродишь в горах окрестных.
Как хорошо,
когда, на рассвете проснувшись,
выглянешь в сад —
и увидишь вдруг, что бутоны
превратились в цветы на вишне.
Как хорошо,
когда, отрешившись от дел,
о преходящем
поразмышляешь лениво
в клубах табачного дыма.
Как хорошо,
когда, созерцая в тиши
горы и воды,
неизменно милые сердцу,
по знакомой тропе пройдёшься.
Как хорошо,
когда, на столе развернув
редкостный свиток,
чтенью предашься душой
и созерцанью картин.
Как хорошо,
когда за окном у тебя
сядет на ветку
птица из дальних краёв
и распевает с утра.
Как хорошо,
когда в кои-то веки наполнишь
рисовый ларь
и вздохнёшь: «Ну, хотя бы месяц
можно жить, в долги не влезая!»
Как хорошо,
когда разговоры ведёшь
не с простофилей —
что про давние времена,
что про наш, сегодняшний день.
Как хорошо,
когда у торговца купил
рыбы получше —
и ноздри щекочет слегка
жареного аромат.
Как хорошо,
когда рыбы наваришь котёл
на всю ораву