Лоно Тацута устлали
Жёлтые листы.
Попрошу волну речную
Передать привет, —
Может, о любви вчерашней
Снова вспомнишь ты.
Бросила с моста в протоку
Весточку-письмо,
Где переплелись, обнявшись,
Наши имена.
По теченью, по теченью
Пусть плывёт само.
Пусть к тебе его доставит
Вестница-волна…
А луна всю ночь светила
Сквозь покров тумана…
Всё, что между нами было,
Было так нежданно.
Аромат душистой сливы
С ветром долетает.
Сон об участи счастливой
До зари растает.
На плече твоём вздремну я
Вместо изголовья —
Пусть хулит любовь земную
Чёрное злословье!
Муженёк собрался в Эдо —
Меня покидает.
Пусть в погожий день шагает,
Устали не знает.
Только пусть без потаскушек
Ночлег выбирает!
Говорил в ином рожденье
Вечно будем вместе,
А теперь и глаз не кажешь
К будущей невесте![188]
Ох, моя была бы воля,
Будь уверен, милый,
Я б тебя к себе гвоздями
Накрепко прибила!
Доброе вино — в трактире,
Чай, конечно, в чайной,
А в Кицудзи — дзёро плачет
У реки Печальной.[189]
Ты не плачь, не убивайся,
Милый твой вернётся.
В пятую луну вернётся —
Шестой не дождётся!
Станом тонок, как девица,
Миленький мой.
Только с неба мог спуститься
Миленький мой.
Он вчера но горной тропке
Брёл застенчивый и робкий,
Дымкою увит.
Не могла я надивиться —
Ну по всем статьям девица!
Прямо райский вид…
В мире бренном ты живёшь.
Пей-гуляй в гостях!
Завтра вспомнишь и вздохнёшь
О минувших днях.
Разве кто-то на века
Жизнью овладел?
Вроде, смертного пока
Ждёт иной удел…
Я потешиться не прочь —
Заходи любой!
Всю сегодняшнюю ночь
Проведу с тобой.
Ничего, что допоздна
Ждёт тебя жена, —
Пей вино, пока в бутыли
Не увидишь дна!
Погляди-ка, погляди,
Вон Уэно впереди,
Юсима, Асакуса, Сумидагава.[190]
Уж как ветер ни свисти,
Шляп тебе не унести —
Эти шляпы из Уэно
Пригодятся нам в пути!
Днём и ночью клич олений
Душу бередит.
От избытка впечатлений
Бедный зверь трубит.
Роет он копытом листья,
Право, что за стать!
Вот бы шёрстку — да на кисти,[191]
О любви писать…
Ox, какого же вакасю
Видел нынче я —
Поутру он шёл из замка,
Ей-же-ей, друзья!
Кабы тушь была да кисти,
Да бумаги лист —
Хоть малюй с нею картинку,
Так хорош, артист!
Ту картинку бы да в спальню…
Только вот семья!..
А не то увёз бы, право,
Ей-же-ей, друзья!
В бренном мире мы живём,
В мире суеты.
В меру курим, мною пьём,
Нюхаем цветы.
В жизни всё возьмём сполна,
Чтоб в урочный час
Закатиться, как луна…
И не станет нас.
Жизнь — всего лишь наважденье,
Но ведь хороша!..
Станет плоть бесплотной тенью,
Отлетит душа.
Наслаждайся же покуда.
Балуй естество:
Пей, да пой, да веруй в чудо —
Больше ничего!
С изголовья травяного
Полная луна
Над равниною Мусаси
В облаках видна.
Мне в пути тоску о милом
Вновь навеют сны.
Верно, от росы вечерней
Рукава влажны…
Ты о чём, сверчок, толкуешь
Ночи напролёт?
Не о милой ли горюешь,
Что уже не ждёт?
Не томи напрасно душу,
Ведь и без тебя
Нашей клятвы не нарушу —
Умереть любя!
В предрассветный час унылый
Вижу я во сне,
Как, целуя, шепчет милый
Обещанья мне.
Ах, проснуться — окунуться
В горести опять.
О превратном, невозвратном
Слёзы проливать!..
То ли горных бурь ворчанье
Слышится с вершины,
То ли ручейка журчанье
На лесной лощины.
Ветер в соснах сиротливо
Всё зовёт кого-то,
И звучат его призывы
Музыкою кото.
Опустился летний вечер,
И доносит с моря
Посвежевший южный ветер
Жалобу тидори.
Видно, вместе нам с тобою
Нынче плакать птица!
Было нам дано судьбою
С милым разлучиться…
Барабанит дождь вечерний
В дверь и в окна дома.
Капель шум глухой я мерный,
Лёгкая истома…
Как печально где-то в соснах
Ветер напевает —
Будто об ушедших вёснах
Мне напоминает.
В оформлении сборника использованы работы крупнейших мастеров японской гравюры XVIII–XIX вв. Итиюсай Хиросигэ и Кацусика Хокусай.
Коротко об авторах
Сын священника синтоистского храма, Мабути провёл юные горы в провинции Тоотоми. Под руководством известного учёного Ватанабэ Moaн он изучал классическую китайскую философию и литературу, обращая особое внимание на поэзию. Уже в зрелые годы, познакомившись с выдающимся теоретиком «отечественной школы» Када Адзумамаро и проникшись его идеями, Мабути решил посвятить жизнь делу возрождения благородной древности.
В ранней лирике Мабути ощущается влияние антологии «Синкокинсю», в то время как более поздние вака ближе по духу к «Манъёсю». Его поэзия зиждется на трёх основополагающих принципах: макото (искренность), сирабэ (мелодичность) и масаобури (благородная мужественность).
Мунэтакэ, второй сын сёгуна Токугава Ёсимунэ, с детства проявлял способности в области воинских искусств, литературы и музыки. Наставником изящной словесности при его дворе был знаменитый деятель движения кокугаку Када Аримаро. Впоследствии его место перешло к поэту и учёному Камо Мабути.
Из древних антологий Мунэтакэ всем прочим предпочитал «Манъёсю». Лёгкость, раскованность, виртуозное владение богатейшим арсеналом тропов, умение едким штрихом передать глубину образа характеризуют лирику его сборника «Речения, ниспосланные небом» («Аморигото»).
Отпрыск знатного самурайского рода, Роан (настоящее имя Одзава Харунака) унаследовал почётную должность при княжеском дворе в Киото. Получив обычное по тем временам образование, он долгое время и не помышлял о литературной карьере, зато проявлял недюжинные способности в области фехтования и игры на флейте.
В 1765 г. Роан ушёл со службы, чтобы в дальнейшем зарабатывать на жизнь творческим трудом. Он слагал вака, писал трактаты по поэтике, читал лекции. После большого пожара 1788 г. в Киото Роан переселился за пределы города, в горное урочище Удзумаса, где и прожил пять лет при небольшом дзэнском храме. Глубоким старцем он вернулся в Киото и там вскоре умер. Вака Роана вышли в сборнике «Тайна скверны мирской» («Тири хидзи»).
Поэтическое кредо Роана засвидетельствовано в его эссе и манифестах. Опираясь на опыт «Кокинсю», он выдвинул идею о сочетании в поэзии «извечных чувств человеческих» (додзё) и «новых чувств» (синдзё), порождённых единственным и неповторимым данным моментом.
Рёкан (настоящее имя Ямамото Эйдзо) был старшим сыном деревенского старосты и настоятеля синтоистского храма в отдалённой северо-западной провинции Этиго. Семнадцати лет от роду юноша принял постриг, вступив в буддийскую секту дзэн школы Сото, и поселился в небольшом дзэнском монастыре. Там ему удалось пополнить полученное в детстве классическое образование. Позже Рёкан пропел несколько лет в стенах дзэнского храма Энцу-дзи. Затем скитался по стране, собирая подаяние и слагая стихи. В сорок два года Рёкан вернулся на родину и обосновался в обители Гог