Лариса вздохнула и покосилась на невозмутимую Валентину.
— Ну и что? Замечательно.
— Это же грандиозно! Посмотрим, что носят настоящие парижанки в этом сезоне! Нам сказали, что она учится в Сорбонне на славистике, приехала практиковаться в русском, и вот ее пригласили провести на курсах пару занятий. Только ты постарайся не пропускать, а то у меня пары нет для диалогов, — Наталья с серьезным видом открыла учебник Китайгородской, делая вид, что ищет заданные на дом упражнения.
— Постараюсь.
Упрек был обоснованный, в прошлый раз из Москвы прикатило начальство с проверкой, пришлось задержаться после работы. Хотя у нее все равно язык идет лучше, чем у других. Это естественно. Во-первых, она его учила в институте, во-вторых, базовое знание английского очень помогает.
Тяжелее других приходилось Вале. Все ее познания ограничивались парой фраз школьного немецкого. Нет, не «Гитлер капут» и «хенде хох», но пользы от них в нынешней ситуации было мало. После двух недель занятий она призналась подругам, что курсы стали для нее кошмаром. Бесконечные письменные упражнения навевали тоску, а после усиленного приготовления домашних заданий она видела сны, в которых бегло говорила на изучаемом языке. Просыпалась Валя совершенно разбитая.
Первая половина урока прошла по обыкновению вяло. Надежда Владимировна, молоденькая преподавательница из пединститута, уставшая на занятиях со студентами до полного изумления, методично следовала упражнениям из учебника. Присутствующим предлагалось по очереди вставлять в предложения подходящие артикли.
— «Дом» женского рода? — удивлялась Валя.
— Переименуй в «постройку», будет легче запомнить, — с видом знатока подсказывала Лариса.
— У меня сейчас голова лопнет, — жаловалась уставшая на работе Светлана, мечтая дожить до девяти вечера, когда занятие закончится.
К восьми часам на присутствующих снизошло второе интеллектуальное дыхание, группа оживилась, отрабатывая простые диалоги.
— Когда же мы перейдем к темам «ресторан» и «магазин»? — нетерпеливой Наталье процесс обучения совсем не нравился, но желание говорить по-французски побеждало.
— Скоро, — улыбнулась Надежда Владимировна.
Когда занятие завершилось, вернувшаяся к жизни Светлана предложила:
— А не посидеть ли нам в «Попугае»? Возьмем по коктейлю, отметим месяц плодотворных занятий.
Идею поддержали все.
Через некоторое время, заняв любимый столик, подружки перелистывали меню. Оставив на время это увлекательное занятие, Лариса достала из сумочки программку и торжественно помахала ей в воздухе.
— Что-то давно мы никуда не выбирались. Предлагаю сходить в филармонию!
— Куда? — предпочитавшая театр Наталья скривилась. — Это же скучно.
— Ничего подобного, — Лариса торжествующе улыбнулась, — филармония организует вечера симфо-джаза! Знакомые ходили на днях, очень хвалили. Музыка приятная, в стоимость билета включены вино и конфеты, и, как они поняли, не возбраняется принести с собой что-нибудь перекусить.
— С ума сойти, — воскликнула Наталья, — скоро и в Оперном балет с консумацией будут устраивать.
— Ты же представляешь, какие там зарплаты, — возмутилась Лариса. — Если в Оперный билеты раскупают, то от одного слова «филармония» у людей начинают болеть зубы. Надо же как-то заманить неискушенную публику. А симфо-джаз — приятная вещь, не знатоки вполне способны оценить.
— Мы как раз не знатоки, — выбрав коктейль, Валя захлопнула меню.
— Добрый вечер, — к столику приблизился официант, — вы уже определились?
— Мне «Маргариту», — Валя решила вернуться к коктейльной классике, — только желток не добавляйте, пожалуйста.
— Возьму-ка, я, пожалуй, «Золушку», — Лариса была за рулем и решила ограничиться безалкогольным напитком.
— Смотрите, что я нашла, — Светлана водила пальцем по странице новинок, — коктейль «Том, русский попугай»!
— Да, на прошлой неделе внесли в меню, — приосанился официант, — с целью разнообразить ассортимент. Только я вам его не советую, он очень крепкий. Вчера группа господ напопуга… напробовались, пришлось до такси на себе нести.
— Тогда мне тоже «Маргариту», — Светлана была слегка разочарована.
— «Бэ-пятьдесят два», — Наталья, любившая заказывать коктейли наугад, ткнула в первую попавшуюся строчку.
Когда же заказ принесли, она всплеснула руками:
— Что это?! Как я это буду пить?
Действительно, коктейль горел. Синим, подрагивающим в полумраке пламенем.
— Смотри, Наталья, не спали брови, — хихикнула Валентина.
Подружки дружно расхохотались.
— Все бы вам шуточки шутить, — нахмурилась Наталья, тем не менее с опаской поглядывая на коктейль.
Подруги вновь вернулись к обсуждению предстоящего визита француженки.
— Вот интересно посмотреть, в чем она придет, — мечтательно протянула Наталья.
— Ты и так у нас модница, — заметила Валентина, разглядывая кофточку Натальи, надетую поверх обтягивающего формы топика и застегнутую только на верхнюю пуговицу.
Та, заметив ее взгляд, вспыхнула:
— Представляешь, что мне сегодня на работе сказали? Роберт Аркадьевич совсем с ума сошел. Спрашивает у меня: «Вам кофточка мала или теперь так модно?»
Подруги покатились со смеху.
— Ничего, смейтесь, я видела в журнале, так все сейчас носят, — хмыкнула Наталья, добавляя последний убийственный аргумент, — и в Париже тоже!
— А у меня новость, Олег перевез ко мне вещи.
— Так у вас что к Мендельсону идет? — подмигнула Наталья. Коктейль ей не понравился, в настоящую минуту она мучалась вопросом: заказать другой или ограничиться соком. Взяв меню, пробежав глазами снизу вверх она со вздохом отметила, что цены за последние двадцать минут остались прежними. Пить захотелось сильнее.
— Я смотрю, французский ударил тебе в голову, — с раздражением заметила Лариса.
Наталья оторвалась от меню, вопросительно взглянув на подругу.
— С чего вдруг подобная агрессия на невинную шутку?
— Библиотечный червь решила на развод подать, Олег спасает движимое и недвижимое у меня на даче. А что вы на меня так смотрите? Осуждаете? Нет, я, конечно, понимаю. Если б там дети были, а так… Я же лучше других знаю, сколько Олег работал. Она же пиявка, всю жизнь на его шее. В бешенство прихожу от этих молодых да ранних. В семью с одним полотенцем пришла, Олег все на свои заработки покупал, а как дело до развода дошло, то куда вся наша гордость девалась, оставим мужика без штанов, — схватив бокал, она допила оставшееся одним большим глотком, закашлялась попавшим кусочком льда.
— Лар, а как же женская солидарность? — вяло поинтересовалась Светлана, теребя край скатерти. — Тебе ее что, совсем не жалко?
Валентина стучала подругу по спине.
— А при чем тут жалость? — сдавленным голосом переспросила Лариса. — Ей кто-то мешал учиться, переквалифицироваться, развиваться, пока муж деньги в дом лопатой греб? Сейчас бы тоже на серебре завтракала. Нет, она двадцать лет за конторкой сидела. Зато какое преобразование, как только речь о деньгах, диванах да чашках с ложками зашла. Возвышенность и утонченность испарились.
— Лар, но ведь он знал, кого в жены брал. Или тогда она изучала иностранные языки, занималась спортом и развивалась-развивалась?
— Вот именно, брал он тихую, спокойную, в надежде, что у человека в голове не две извилины, а чуток больше. Какой дурой надо быть, чтобы не понимать, что одними борщами мужика в доме не удержишь, ему еще и гордость за свою жену нужна.
— А зачем? — Валентине тема не нравилась. Она понимала, что Ларисино раздражение направлено не на жену Олега. Лариса переживала за дочь, перенося борьбу со своими страхами на ситуацию, изначально мало ее задевавшую.
— Красота уходит, дети, если они есть, вырастают, и с чем остается семья? Мужчина достиг высот, стал космонавтом, например, а жена как была клушей, так и осталась. Конечно, курица в бриллиантах — тоже хлеб, да только перед друзьями, коллегами, партнерами мужику хочется блеснуть своей второй половиной, а не навешанными на ней бирюльками. И если жена с мозгами, то должна понимать: у нее есть только один шанс не быть замененной на новую красивую игрушку — попытаться стать самодостаточной личностью. Сегодняшний мир — это не только тарелка, кастрюлька. Ведь почему-то мы гордимся достижениями своих детей или мужей, а мужикам в этом отказываем, — закончила она, стараясь поймать ускользающий взгляд официанта.
Народу в «Попугае» было немного. Официанты болтали за барной стойкой, ожидая сигнала посетителей. Сидеть им строго воспрещалось. В свое время владелец заведения поездил по Европе и был поражен работой австрийских кафешек, где при наличии даже одного гостя работники продолжали чинно стоять возле бара и ждать указаний, а не отправлялись на кухню чаи гонять. К тому же, если во время «ничегонеделания» одну часть работников занять уборкой, протиркой посуды или приемкой товара, разумеется, в подсобных помещениях, а не на глазах публики, то можно прилично сэкономить как на уборщицах, так и на рабочих, передав часть денег официантам в виде премиальных. Рафаэль Маркович был строг, но справедлив, экономил на людях, но не на их зарплате.
— В чем-то ты права. Когда у Николая монография вышла, его в Китай приглашали на семинар, я тогда так радовалась за него, приятно было, что из всего коллектива клиники пригласили лишь троих, и мой муж оказался в этой тройке.
— С чем не согласна? — напряглась Лариса. Подозвав официанта, без слов, жестом попросила повторить напиток. Наталья в порыве бережливости заказала сок.
— Меняется человек при этом, становится, как машина, офисный планктон, когда работа на первом месте, а жена, семья — где-то между тарелкой и диваном.
— Над отношениями, климатом в семье работать надо. Просто так только в шалаше рай, и то до первого дождика.
Спорить с подругой у Светланы не было настроения. По опыту было известно, что в вопросах семьи и брака ее точка зрения менялась кардинально в зависимости от контекста. То надо было все бросать и бежать без оглядки, доверившись чувствам, и если любовь умерла, нет смысла держаться за семью, то с жаром доказывала обратное. Светлана прислушивалась к себе и удивлялась, что разговоры, посиделки и подружки в настоящий момент отошли для нее на тот самый второй план, о котором она только что говорила.