ять. Народ, основательно посолив руку, опрокидывал узенький стаканчик, закусывал лаймом и, повеселев, утекал ко входу в кинозал, огибая стойки, где текила разливалась уже в виде коктейлей. Наталья отказалась от чистого напитка, обошла осаждаемый публикой помоложе бар, где разливали текилу-бум и за стуком посуды не было ничего слышно. Людской волной ее прибило к другой барной стойке, где она соблазнилась на коктейль из мартини с текилой.
— Наталья! — услышала она позади себя.
Повернувшись, она обнаружила раскрасневшуюся от духоты Валентину в вечернем платье и с выходной сумочкой.
— Валюшка, ты как здесь оказалась? — сделала Наталья круглые глаза.
— Твоя мама пригласительный подарила.
— Странно, я у нее просила на всех, она сказала, что больше нет, страшный дефицит и тому подобное. Ничего не понимаю.
— Да, странно, — Валентина выглядела удивленной.
— Еще по коктейлю и пойдем в зал? — предложила Наталья.
Усевшись на свои места, они осмотрелись. Зал быстро наполнялся. Публика поражала воображение изысканными туалетами. Глаза после текилы блестели ярче бриллиантов, в изобилии наблюдаемых на приглашенных дамах.
— Ну ты только посмотри, — поразилась Наталья, — и местное телевидение, и бизнес-элита. В толпе слышала, что мэр и губернатор тоже приедут.
— Твоя мама сказала, что в фильме снялась дочка нашего губернатора, — Валентина обмахивалась программкой.
— Ясно, откуда такая роскошь. Мне она тоже что-то такое говорила, — припомнила Наталья, привыкшая слушать монологи маман вполуха.
— Смотри, — толкнула ее локтем Валентина.
Справа к их местам пробиралась Светлана.
— Нет, ты вон туда смотри, — дернула ее за рукав в свою очередь Наталья.
Слева с недопитым коктейлем в руке подходила Лариса.
В этот момент на сцену выбежал развязный конферансье, свет начал гаснуть, опоздавшие суетливо рассаживались.
Подружкам ничего не оставалось, как молча сесть на свои места. Лариса сидела с окаменевшим лицом, как на партсобрании, внимательно глядя на сцену, где надрывался аниматор, в красках рассказывавший о новой эпохальной киноленте, снятой молодым, подающим надежды мексиканским режиссером с участием блистательной актрисы, родившейся в их скромном городе.
Наталья, сидевшая рядом с ней, молчала, иногда бросая на Валентину и Светлану удивленные взгляды. Светлана, поприветствовавшая подруг кивком головы, не решалась заговорить, стесненная присутствием Ларисы. Было ясно, что Марианна Сергеевна получила целых четыре пригласительных, которые и распределила со свойственным ей пониманием жизни.
Тем временем начался обещанный шедевр с большой буквы «Ш», как его анонсировал конферансье. Надувшись как мыши на крупу, подруги уставились на экран.
Душещипательная история разворачивалась стремительно. Прекрасная, но несчастная героиня переживала взлеты и падения, любовь и разочарования, перемещаясь то на плантации агавы, то в великолепные интерьеры особняков Гвадалахары. То ли режиссер был и правда восходящей звездой, то ли сюжет бил без промаха по больным местам зрителей, то ли текила давала себя знать, но уже через пятнадцать минут после начала сеанса в кинозале раздались редкие всхлипы. Валентина, становившаяся с возрастом все более сентиментальной, приложила к глазам платочек, когда героиня осталась беременная одна в чужом городе без куска хлеба. Еще пять минут мытарств голодной красавицы добили ее, и она всхлипнула. Разрываемая любовью к двум мужчинам, героиня довела до слез Светлану, и Валя поделилась носовыми платками. Наталья, обуреваемая жалостью к героине, себе, подругам, вытирала катящиеся слезы, делая вид, что ей просто что-то попало в глаз. После сцены, когда у героини похищали ребенка, она, скосив глаза, увидела, что Лариса тоже плачет. Остаток фильма подруги рыдали, взявшись за руки. Ссора была забыта.
ГЛАВА 50
Лариса стояла в прихожей, прислонившись к стене, наблюдая, как Олег натягивает куртку.
— Лар, — может, все-таки поговорим? — в голосе послышалась мольба.
— Олег, мы с тобой полдня на разговоры потратили. Я все понимаю, трудное детство, обстоятельства. Но почему за счет меня? Мне всегда казалось, что при всех твоих недостатках на подлость ты не способен.
— Но это же все неправда. Да, у меня был разговор с Эдуардом Кимовичем. Мы действительно говорили о моих перспективах, но о тебе не было речи.
— Тебе самому не противно? О каких перспективах вы могли говорить, если следующая ступень — это моя должность. А мне что прикажете, к тебе в заместители?
— Ну почему, — Олег смутился. — Есть и другие должности, холдинг большой.
— Правда? Какие? — Лариса горько рассмеялась. — Может, в другом холдинге?
— Лар, извини, я не виноват, что так вышло. Это не моя идея.
— Конечно, эта гениальная идея посетила нашего хозяина во время медитации на Кипре. Все, Олег, закончили данную тему. Я устала.
— Ну, как знаешь. Хочешь строить из себя обиженную — твои проблемы.
— Угу, иди, Олег, иди. Иначе ничем хорошим наш разговор не закончится.
Звонок в дверь вызвал у Ларисы вздох облегчения.
— Кто это? — удивленно поднял брови бывший любовник.
— Этот вопрос тебя уже волновать не должен, — Лариса пошла открывать.
На пороге с бутылкой шампанского и тортом стоял бывший муж. Лариса была очень рада его видеть.
— Костя, проходи. Товарищ был по работе, уже уходит.
— Да-а-а-а, — зло засмеялся Олег, — еще не успела остыть кровать после одного, а другой уже на пороге.
Хлопнув дверью, он выбежал на лестницу.
— Костя, не стой в дверях, проходи, раздевайся, — Лариса потянула бывшего мужа за рукав, поскольку тот стоял ошарашенный и никаких действий не предпринимал.
— Кто это? — выдавил он.
— Я же сказала, по работе. Возникли у нас некоторые трения, вот он и расстроился.
— А-а-а-а, — протянул Костя, снимая ботинки. — А что это он про оставленную постель пел? — закончил он вопрос.
— По совместительству он был моим любовником, — пожав плечами, не стала скрывать Лариса.
Костя застыл, не зная, как реагировать. Достав бокалы для шампанского, Лариса протянула ему бутылку.
— Открывай. Что ты на меня так смотришь? Тебя что-то удивляет? Мы с тобой взрослые люди и уже пять лет в разводе. Или я должна была остаться монахиней до гробовой доски?
Костя перевел дух, засопел и открыл бутылку.
— Нет, конечно, нет, но ты так спокойно об этом говоришь…
— А что, я должна краснеть, как ты? Ты даже слово «секс» произнести не можешь, — иронично улыбнулась Лариса.
— Почему, я могу. Секс, — Костя мучительно покраснел.
Лариса снова улыбнулась, но уже по-доброму.
— Ладно, не мучайся по пустякам, садись. Давай за Дарью, и за нас. Все-таки бабушкой с дедушкой скоро будем.
Они чокнулись, выпили, поболтали об общих знакомых.
— Ларчик, ты ведь меня позвала не только чтобы за будущих внуков выпить, — перешел к делу Костя. — Выкладывай.
— Костик, ты прав, нужна твоя помощь. Мой бывший, — она подчеркнула это слово, — любовник решил занять мое место. Все рассказывать не буду, долго и неинтересно. На должность его зама я не соглашусь. В общем, я решила уйти. Повесила свое резюме в интернете, думаю, а вдруг?!
— И что? — заинтересовался Костя.
— Да ничего, — махнула рукой Лариса, — мне позвонили! Звонят, приглашают на работу, но на вопросы по телефону не отвечают, настоятельно зовут в гости. Думаю, ладно, заеду, посмотрю. Офис в центре, не где-нибудь. Приемная в мраморе и в канделябрах. Привели в переговорную, дали анкету. Думаю, совсем кадровики с ума сошли, я даже не помню, когда анкету в последний раз заполняла, не тот уровень должности. Начинаю злиться и собираюсь уходить. Прибегает тетка и начинает рассказывать, какая у них замечательная контора. И до меня доходит, что я попала в брачное агентство.
— Ну дела!
— Целый час меня окучивали, какая я умница и красивица. Обещали, что замуж выдадут быстро, — Лариса рассмеялась. — Предлагали купить личное счастье всего за четыре тысячи условных единиц.
— И недорого, — подыграл ей Костя.
— Я даже договор почитала. Конечно, работают нагло, но качественно. Нарвались бы на кого послабее, договор был бы у них в кармане. А ищут они женихов и невест по полю «семейное положение» на сайтах поиска работы. Гениально, правда?
— Да, везде нужна идея, — согласился бывший муж.
— И у меня она есть! После визита в брачную контору я поразмыслила и поняла: устраиваться в незнакомый коллектив на птичьих правах новичка, опять что-то доказывать смысла нет. Я решила, — она сделала паузу, — заняться бизнесом, открыть в нашем городе прачечную.
— Ты это серьезно? — Костя задумался.
— Абсолютно. Смотри, народ богатеет. Работают, как правило, и муж, и жена. Времени, а главное, желания на стирку-глажку нет. Дресс-код тоже все чаще обязывает каждый день рубашку менять, а не раз в неделю ее в угол ставить. Тебе кто гладит?
— Мама, — он смущенно опустил глаза.
— А-а-а-а, выходит, я на правильном пути. Кстати, помнишь, как мы раньше тоже белье в прачечную сдавали? Зимой сумку на санки, сверху Дашку — и поехали! — Лариса рассмеялась.
— Помню! — подхватил Костя. — А ведь удобно было, сдал-получил. Еще бы вещи не теряли и не хамили. Правда, потом цены вверх поползли, все стали сами стирать, прачечные закрылись. Ты знаешь, та сумка все еще у меня на даче лежит.
— Это говорит только о том, что ты не в состоянии избавляться от хлама, — вздохнула Лариса, отпивая из бокала.
— Это говорит о том, что старое не значит плохое и ненужное, — не согласился Костя.
— Ладно, вернемся к моему проекту. Так вот, помещение я найду, деньги тоже, а вот пожарные, санэпидемстанция, разрешения от чиновников — здесь бы я хотела, чтоб ты мне помог.
— Знаешь, Лар, а идея неплохая.
— Я знаю, смотри, я все посчитала.
Она достала ноутбук, и бывшие супруги углубились в дебри графиков и расчетов точки безубыточности. Через некоторое время Костя удовлетворенно откинулся на спинку стула.