– Рагнур. – Тот повернулся. – Скажи… мы пленники?
Гном ответил не сразу. Помедлил.
– Король Лаутир решит вашу судьбу. Позже. Но в моём доме вы в гостях.
– Тогда, если можно… покажи мне город.
Поколебавшись, гном кивнул и встал из-за стола.
– Пойдём. Меч можешь взять с собой.
– Э! Э! – засуетился Шварц. Зашарил по полу, отыскивая сапоги. – Постойте! Я с вами.
На то, чтобы обойти всего половину циклопической пещеры, понадобился весь остаток дня. Бертольд ахал и охал, вертел головой и украдкой то и дело пытался сковырнуть со стены какой-нибудь камешек, впрочем, безрезультатно. Рагнур не обращал на него внимания. Они прогулялись на площадь, сходили к фонтанам, прошлись по аллее к дворцу короля Лаутира, куда их, правда, не пустили, и напоследок задержались у больших водяных часов, установленных на площади, где долго наблюдали за перетеканием мерцающей воды в бочоночках с делениями и трубках зеленоватого стекла. Раз в сутки хитроумный механизм опорожнял мерную чашу, сливая воду в маленький бассейн, облицованный белым мрамором. Угловатые, строгие формы клепсидры выглядели на фоне круглых маленьких домов сурово и торжественно. Жуге невольно вспомнился Гаммельнский собор.
Везде сновали гномы, неторопливые, обстоятельные как в отдыхе, так и в работе, стучали молотками в кузнях и гранильных мастерских, выдували стекло, ткали дивные цветные гобелены, расшивали ткани золотыми нитями. Пару раз им встретились забойщики, идущие с работы, все в угольной пыли и крошке. И всюду были часовые, вооружённые тяжёлыми топорами. Бертольд, завидя их, заметно приуныл.
Они вышли за окраину и свернули в широкий проход, который вскоре вывел всех троих в не менее обширную пещеру, где под высокими тёмными сводами серебрилось зеркало воды. Огромная плотина чёрного диабаза перегораживала русло подземной реки, которая разлилась чёрным озером, оставив от себя лишь вытекающий из каменных ворот ручей. Стояли часовые. Капала вода. Чуть в отдалении пологий берег устилали плиты белого известняка, истёртые за годы тысячами ног. Вода была кристально прозрачна и чиста.
– Можете искупаться, – сказал Рагнур. – Только не ходите к водостоку – затянет. У этого берега вода тёплая: подземные источники.
– А ты?
– Я сделал это раньше вас.
Предложение подоспело как нельзя более кстати – Жуга и Бертольд заскорузли от грязи. Искупавшись и приведя себя в порядок, оба почувствовали себя отдохнувшими. Сразу снова захотелось есть.
– Скажи, Рагнур. – Жуга пригладил волосы и собрал их в пучок на затылке. Поднял меч. – Что за работа здесь у тебя?
– Я Хранитель Лестницы Для Тех, Кто Устал, – ответил гном. – Мы проходили мимо, если помнишь, и сейчас пройдём опять на обратном пути. Вон она, видишь?
– Кто же охраняет её сейчас, если ты тут? – спросил Шварц.
– Думаешь, Хранитель один? – ответил Рагнур, и на лице его впервые проглянуло нечто, похожее на улыбку.
Они приблизились и замерли у каменного парапета. Часовой невозмутимо кивнул, завидев Рагнура, покосился на меч за спиной у травника, после чего потерял к людям интерес.
Щербатые ступени по спирали уходили в глухую темноту отвесной штольни. Перила чёрного нефрита ограждали провал. Больше там не было ничего.
– Для чего она? – спросил Жуга, облокотившись на перила.
– Народ хазад живёт долго, – помолчав, сказал Рагнур. – Многие устают и уходят. Смерть не для нас, наш путь иной. По этой лестнице можно только спуститься.
– А это?
Шварц поднял взгляд. На полированной стене рядами были высечены руны.
– Здесь что-то написано.
– Да, – кивнул двараг. – Это сделали не мы. Светлый народ, уходя, оставил эти стихи.
– Эльфы?
– Да. Перворождённые.
– Исусе… – прошептал Бертольд, перекрестился и забормотал молитву.
– Ты можешь не креститься, человек, – вновь усмехнулся гном, – здесь это ни к чему. Мне тысяча пятьсот двенадцать лет, я старше вашего бога-плотника. И я ещё не самый старший в колене Синдри тангар.
Гном умолк.
– Ты можешь их прочесть?
– В них нет смысла.
Жуга почувствовал, как колет руку под браслетом.
– И всё-таки, прошу тебя, пожалуйста, прочти.
– Хорошо, – ответил тот. – Это Старшая речь, но есть перевод… Я попробую вспомнить.
Минуту-другую двараг смотрел на стену, насупившись и шевеля губами, затем принялся читать:
Пыльным зеркалам не увидеть боль,
Напряжение сердца уходит в эфир.
И в итоге немногие будут с тобой,
Когда кончится лес и начнётся тир.
Те, что родились с пеной у рта,
В исступлении будут топтать твой огонь.
Живи в облаках, если хочешь летать;
Если любишь ходить – беги бегом.
Строитель ступеней встал у руля,
Но лестница – это для тех, кто устал.
А нам, обитателям звёздных полян,
Не нужен его пьедестал.
Пришедшие рано уйдут одни —
Время накажет своих рабов,
Уйдя от иллюзий, забудем о них,
Как цветы забывают о пользе шипов.
Реки устало текут в моря,
Повторение судеб – это закон.
Уйдём по спирали туда, где заря,
Уйдём от иллюзий туда, где покой.
Любопытно, каков результат игры?
И не рано ли высунут нос из норы?
И хватит ли вас до той поры?
А сейчас вы – звенья в шествии рыб[15].
– Бред собачий, – буркнул Шварц.
– Мне надо спуститься… туда, – чуть сдавленно сказал Жуга. Руку под браслетом жгло немилосердно, камень так и пылал.
Гном поднял голову.
– Забудь об этом, смертный.
– Человек!
Жуга остановился. Оглянулся. Тёмный боковой коридор, куда он забрёл, знакомясь в одиночку с царством гномов, был пуст.
– Кто здесь? – позвал он.
– Тише! – шёпотом отозвались в ответ. – Тута я, наверху…
Под сводом зашуршало, посыпались камешки, а через миг на пол спрыгнул кто-то маленький и коренастый, спрыгнуло и замерло, буравя травника колючим взглядом красных глазок. Жуга невольно шагнул назад и прищурился, разглядывая странное создание.
На первый взгляд это был гном, или, во всяком случае, кто-то, очень на гнома похожий, разве что ростом поменьше. И руки, пожалуй, длинноваты для такого роста. Он был космат до безобразия, носил штаны, серую куртку, а поверх неё кожаную, подбитую войлоком жилетку. Всё это нелепо торчало во все стороны, делая его похожим на растрёпанный кочан капусты. За поясом торчал массивный нож, скорее даже не нож, а короткий меч.
– Аой. – Корявая ладошка вскинулась в приветствии.
– Аой…
– Это ты, Жуга который?
– Я. – Травник несколько опешил. Взъерошил волосы рукой. – Э… Ты кто?
– Орге, – невозмутимо представился незнакомец. – Меч с тобой?
– Со мной.
– Хвала Имиру!
– Я…
– Тебя Золтан ищет.
– Он жив?!
– А ты как думал? – фыркнул гном. Густая, щёткой, борода раздвинулась в ухмылке. – Короче, так. Слушай сюда: завтра приходи на ледник, ну, где мясо и припасы. Один приходи! Охраны там нет. Хриз принеси с собой.
– Когда?
– Всё равно когда. Мы будем ждать весь день.
Жуга помолчал.
– Кто вы? Почему я должен вам верить?
– Свободные. – Гном вскинул сжатый кулак и сплюнул. – Это мы украли Хриз, мы отдали его Кинкашу. Это мы мешали этим, – он мотнул головой в сторону большой пещеры, – рыть подкопы. Мы хотим остановить войну.
– Вам-то это зачем?
– Зачем, зачем! – сердито огрызнулся гном и, спохватившись, понизил голос до шёпота. – Затем. Так что мне Золтану сказать? Придёшь?
– Приду, – без колебаний кивнул Жуга.
– Ну всё тады. – Гном сплюнул, потоптался, посмотрел на потолок. – Чего стоишь? – буркнул он. – Ну-ка, подсади.
Жуга подставил руки и охнул: несмотря на малый рост, гном был на удивление тяжёл. В почти неразличимой узкой расселине под самым потолком мелькнули тёмные мохнатые пятки и исчезли, уступив место не менее мохнатой физиономии.
– Но только чтоб без хитростей! – пригрозил он. – Слышь, ты? Лис… Х-хы!
Двараг выдохнул и исчез, а Жуга, как ни силился, не смог разглядеть следов гномьего лаза и долго стоял, нахмурясь и кусая губы. Провёл ладонью по лицу. Вздохнул; дышалось тяжело. Куда ни глянь, везде был камень, серый, одинаковый. Неровный потолок, казалось, давил на плечи всем своим весом.
– Крыса. Крыса в западне, – пробормотал Жуга и потряс головой. – Совсем я запутался…
Он сел и снял со спины меч вместе с ножнами. Помедлив, вытащил клинок и положил его на колени.
– Чего же тебе надо от меня, а?
Лис не ответил: он плясал.
Клепсидра отмеряла ночь. На поверхности сейчас было темно, здесь же, под мерцающими сводами гномской пещеры, не было разницы между днём и ночью. Но спать здесь всё-таки ложились. Откуда-то взялась большая плотная штора – когда Жуга вернулся, Рагнур уже успел натянуть её над головой вместо крыши и теперь стелил постель. Ещё днём два гнома приволокли в его жилище вторую кровать – её он взял себе, отдав людям своё ложе. Бертольд помогал в меру сил и умения.
– Рагнур.
Гном поднял голову.
– Что?
Меч в ножнах лёг на стол среди несъеденных закусок.
– Нам надо поговорить, – сказал Жуга.
Рагнур бросил Шварцу одеяло и направился к столу. Сел, сплёл перед собой короткие узловатые пальцы.
– Говори.
– Мы здесь уже два дня, и я не вижу, что ваша жизнь спокойна. Прошлой ночью я слышал шум драки. Далеко отсюда, но у меня хороший слух. Людям сюда путь заказан, но везде часовые. Да ты и сам Хранитель. Объясни, от кого ты охраняешь Лестницу? Нелепо скрывать, что в подземном царстве разлад. Кто такие «Свободные»?
– Что? – вскинулся Рагнур. – Откуда…
– Зууб рассказывал про них.
Гном долго молчал, прежде чем ответить. Наконец заговорил, скупо роняя слова.
– Мы древний народ, – сказал он. – Мы – соль земли, и вам нас не понять. Очень давно мы жили мирно, в радости и счастье. Наши царства процветали, богатства множились. Порою даже боги обращались к нам за помощью и советом, так велико было наше знание и умение. Но ваше племя… смертные самозванцы, беспокойные, жадные, лживые… Новые дети земли. – Гном усмехнулся. – Да. Времена меняются. Я долго жил, но я ещё не так стар, чтоб уходить. А те, что помоложе… Они не помнят начальную эпоху. Они расселились по земле, променяв магию на презренные ремёсла. Я не осуждаю их: у каждого свой путь. Мы уже не тот сплочённый народ, каким были раньше, да и мир уже давно не наша собственность, так стоит ли удивляться, что нынешние гномы перенимают лю