— И не подумаю!
— Брось меч! — голос гнома зазвенел, — или волею, мне данной над камнями и металлами, я раскалю докрасна и твой браслет, и тот осколок серебра в твоей ноге!
Он вскинул руку, и Жуга в то же мгновение почувствовал, как нагревается браслет, и острой болью наливается запястье и колено.
— Бросай!
Кожа под браслетом задымилась.
— Будь ты проклят... — сквозь зубы процедил Жуга. — На!
Меч звякнул о камень.
— Ножны! — не опуская руки, скомандовал Лаутир.
Ломая ногти, травник расстегнул ремень и бросил ножны вслед за мечом. Отрар шагнул вперед, нагнулся, подобрал. Тут же несколько дварагов взяли травника в кольцо. Лаутир опустил руку. Боль утихла.
— Монах останется здесь в любом случае, — холодно сказал он. — Он разузнал запретное. Секрет гремучей смеси мы хранили веками, и людям не должно его знать. Может бродить, где хочет, но на повехность ему путь заказан. А что касается тебя, — Лаутир повернулся к травнику, — то я еще подумаю, как поступить. А пока... — Он мрачно усмехнулся. — Некогда мой отец сполна изведал вашего людского гостеприимства. Мне кажется, оно вполне сгодится для тебя, Лис... Отрар!
Тот обернулся.
— Да, Государь?
— Надень на него ошейник.
Здесь было тихо. Шум гномьей суеты не доходил на нижний уровень, где помещались камеры и склады, лишь где-то в отдалении размеренно и нудно капала вода.
Травник поднял голову.
— Зачем ты приходишь?
Рагнур пожал плечами.
— Ты сохранил мне жизнь, Лис. В какой-то мере я твой должник... И потом, мне кажется, тебе здесь одному не очень-то весело.
Жуга усмехнулся.
— Да уж, веселого мало.
— Можно я закурю?
— Не надо, — поморщился тот. — Мне и так недолго осталось, с моей-то дыхалкой, да в вашей пещере...
— Ну, извини.
— Да ладно...
— Я могу для тебя что-нибудь сделать?
— Думаю, что нет. Вот разве — эту штуку снять.
Гном лишь вздохнул.
— На нем заклятье короля, — последовал ответ.
Жуга закутался в одеяло, просунул пальцы за ошейник. Подвигал головой. Серое кольцо смыкалось на шее без замка и шва — гномы в совершенстве владели магией металлов. Скользкий, словно смазанный маслом, он почти не натирал кожу, но все равно постоянно давил то на горло, то на загривок, в зависимости от того, спереди или сзади была цепь. «У всех у них одни способы, — подумалось Жуге, — что у людей, что у дварагов...»
Миновала неделя с тех пор, как травник угодил в застенок. Браслет его забрали. Раз в день захаживал кто-нибудь из гномов, всякий раз — другой, приносил еду. Дверей здесь не было — цепь, тонкая, но прочная, держала лучше всяческих замков. Конец ее врастал в стену.
Часто заходил Бертольд — ему разрешали ходить везде, где хочет. Говорить с ним было особо не о чем. Иногда появлялся Рагнур. Вот и сейчас он сидел подле травника, задумчиво глядя куда-то вниз.
— Чего ты там увидел?
— У тебя в коленке серебро... Какой-то осколок застрял.
— Я знаю, — кивнул Жуга. — Наконечник от стрелы. Верней, кусок от наконечника. Если бы не он...
Двараг помедлил.
— Хочешь, я его достану?
У травника перехватило дыхание.
— А ты... можешь?
Рагнур фыркнул.
— Плевое дело! Какой же тангар с металлом не управится? Придется, правда, потерпеть, да и после у тебя нога не сразу заживет. Так тебе все равно спешить некуда. Так как? Вытаскивать, или нет?
— Тащи!
— Согни колено.
Некоторое время гном осматривал и щупал ногу травника, определяя положение осколка, затем вынул кресало и затеплил в плошке огонек. Полузакрыв глаза, долго молчал, держа над пламенем раскрытую ладонь. Повернулся к Жуге. Узловатые пальцы легли на колено, и травник стиснул зубы.
— Тяну, — предупредил Рагнур. — Идет... Идет...
— М-мм!...
— Не дергайся! Может, ногу придержать?
— Н-нет, не надо... Уй!...
— Терпи.
— Долго еще?
— Сейчас... — пробормотал Рагнур. — Сейчас...
Рука дварага поднялась, дрожа и напрягаясь. Кожа на сгибе колена лопнула, закапала кровь. В открывшейся ране показался медленно ползущий вверх и вбок четрехгранный серебрящийся осколок длиной чуть поменьше фаланги пальца. еще мгновение, и он, звякнув, упал на каменный пол.
— Уф! — Жуга со вздохом облегчения откинулся к стене, зашарил в поисках тряпицы. — Из тебя получился бы великий целитель! — Он оторвал полоску от одеяла и перевязал колено. Рагнур помог затянуть узел. Подобрал осколок.
— На, возьми.
— Сделай милость, выброси его.
Жуга помолчал. Глотнул воды из чашки. Покосился на колено и вздохнул.
— Рагнур...
Тот поднял взгляд.
— Давно хочу спросить... Что за историю упоминал Лаутир про своего отца?
— А, это... — Гном кивнул на цепь. — Да. Лаутир — наполовину человек, сын Лаурина и Симильды. Лаурин был славным королем, и королевство наше процветало, но для полного счастья ему не хватало супруги. И вот однажды до него дошли вести о смертной по имени Симильда, славившейся своим умом и красотой... То была долгая история, но Лаурин заполучил принцессу и сумел завоевать ее сердце. Но... через семь лет брат девушки проведал, где она, и вознамерился вернуть ее. Два рыцаря пошли с ним — Теодорик и Гильдебранд. Заросли цветов на склонах гор указали им путь, и они вызвали Лаурина на бой. Король принял вызов. Он победил и кнехтов, и Теодорика, и других, но Гильдебранд сумел разгадать секрет Государя. Волшебный пояс Лаурина был сорван, а король побежден.
Лаурин пригласил их погостить, проведать счастливо живущую Симильду и заключить мир с тангарами, но рыцарь Витек затеял драку за праздничным столом. Другие рыцари бросились на подмогу, завязался бой, и вновь тангары потерпели поражение. Симильду увел ее брат, а Лаурина взяли в плен. Во дворце, посадив гнома на ошейник, рыцари заставляли его плясать на бочке на потеху публике, и лишь спустя много дней и ночей Лаурин тайком пробрался к очагу, пережег свой поводок и сбежал.
Он вернулся и увел свой народ на север, где основал новое царство. На сей раз — уже без цветов на склонах гор...
Рагнур умолк.
— Вот, значит, как... — пробормотал Жуга, поглаживая ноющее колено. — Спасибо, хоть плясать не заставили... А сын его, стало быть, решил отомстить, помогая османам?
— Откуда ты знаешь?! — вскинулся гном.
— Что вы торгуете с турками? — усмехнулся тот. — Чего уж проще... Ты ведь сам сказал, что вы обучали людей своим ремеслам. А где у нас лучшие оружейники? В Дамаске. На складах у вас нет ни свинины, ни вина. И табак ты куришь турецкий. Да и меч...
Жуга осекся.
— Что — меч? — Рагнур вскочил, сжимая кулаки. Голос его сорвался на визг. — Что ты знаешь про Хануд?!
— Хануд? — переспросил, помедлив, травник. — Какой Хануд?
Рагнур замер, нависнув над Жугой и тяжело дыша, затем уселся на лежак, вынул трубку, набил ее и закурил. Жуга не стал протестовать. Некоторое время они сидели молча, а вскоре послышались шаги, и в каменный закуток ввалился Бертольд. В руках его была фляга.
— Эй, Лис! Выпьем... Вот — последнее вино... — Он плюхнулся на кровать — Жуга едва успел убрать больную ногу — и приложился к горлышку: «А-ах!» Перевел мутный взор на сидящего рядом дварага. — А, и ты тут... З-заперли, мать вашу... Зауп... запутали ходы... — Он вдруг схватился за висящее на шее распятие и высоко воздел его над головой. — Изыди! Apage, vade retro, Satanas! — вскричал он. — In nomine Patris et Filii et Spiritus Sancti!
— Убери свою деревяшку, смертный, — поморщился Рагнур. Пустил ноздрями дым. — И впрямь тут с вами с ума сойдешь... А если б вашего бога не распяли, а повесили, вы что, носили бы петлю на шее? Или виселицу? Вино, видите ли, у него кончилось! Терпи. Ваш бог терпел, и вам велел.
— А тебе? — несколько ошалело выдавил монах.
— А мне — нет.
Он встал и вышел, не прощаясь.
Шварц повернулся к травнику.
— Что ж делать-то теперь, Жуга? А? Делать-то чего?
— Ну, для начала встань.
— За... ачем?
— Ты сел на мою цепь, болван. А теперь иди и проспись. Флягу оставь!
Монах, шатаясь, удалился, и травник остался один. Поднял руку. Хоть браслет и забрали гномы, запястье по-прежнему зудело. Он молча закатал штанину, послюнил палец и осторожно потрогал колено.
Раны не было — только узкий и белесый шрам.
— Все страньше и страньше... — пробормотал он, запрокинул флягу и одним глотком допил остатки вина.
Жуга не помнил, сколько дней он здесь провел, прежде чем однажды утром его разбудил громкий шум потасовки. Звенела сталь. Кричали. Где-то наверху, над самой головой затопали тяжелые шаги.
— Жуга!
Травник вскочил, не веря собственным ушам. Отбросил одеяло.
— Жуга!!!
— Сюда! Я здесь!
Человек в коридоре перешел на бег, а еще через пару мгновений в проеме двери возник Золтан.
— Ну, наконец-то! — не выпуская из руки окровавленного меча, он вытер пот и осклабился. — Слезай. Скорее — мы долго не продержимся!
— Но... — тот показал на цепь.
— А, черт... На!
Травник опустил взгляд и вскрикнул.
На кровати лежал Хриз.
— Как...
— Потом! все потом! — Золтан вынул из кармана молоток. — Быстрее!
Жуга схватил клинок и потянул за рукоять. Лис ухмыльнулся с острой грани серебристого зубила на длинной ручке.
— Бей!
Ошейник лопнул после третьего удара, и Жуга, на бегу прилаживая ножны, помчался вслед за Золтаном. Хриз замерцал в его руке, медленно принимая привычную форму меча.
— Возьми браслет, — Хагг сунул травнику зеленоватое кольцо и усмехнулся. А в следующий миг едва не сбил с ног кого-то из Свободных. Глюм (а может, Тингер) что-то выкрикнул и бросился обратно.
— Как... ты... достал их? — выдохнул Жуга на бегу. — Где?
— Один раз в жизни удалось побыть волшебником! — ответил тот, не оборачиваясь. — Сперва... А, черт! Бей справа!
Жуга на бегу взмахнул мечом, и выскочивший из темного бокового коридора двараг упал с разрубленным черепом.