— Мы можем его увидеть? — спрашивает Малин.
— Нет.
— Нет? Это важно для полицейского расследования. Если Фредрик Фогельшё…
— Вы опоздали, — холодно перебивает ее вахтер, в его голосе слышатся торжествующие нотки.
— Он уже ушел? — спрашивает Харри.
— В пятницу он обычно уходит около трех. Что, собственно, за дело?
«А вот это тебя не касается», — думает Малин.
— Вы не знаете, куда он мог направиться?
— Посмотрите в отеле «Экуксен». По пятницам после работы он обычно бывает там в баре.
— Расслабляется за пивом?
— Скорее за коньяком, — на губах вахтера мелькает теплая улыбка.
— А как он выглядит? Вы можете описать нам его, чтобы мы могли найти его в баре?
— Возьмите, — вахтер протягивает папку. — Здесь, в конце, есть фотографии персонала.
И вот Малин держит в руках годовой отчет. Темно-синяя глянцевая бумага, кажется, вот-вот прожжет дыру в ее ладони.
«Экуксен» — один из самых шикарных отелей в городе. Или самый шикарный. Расположен между бассейном «Тиннербексбадет» и парком Общества садоводов в белом здании, похожем на сахарную голову. Пиано-бар с видом на бассейн — одно из самых популярных питейных заведений в городе. «Только не для меня, — думает Малин. — Исключительно для толстосумов».
Они медленно двигаются по Клостергатан сквозь скучный моросящий дождь. Малин держит перед собой фото из годового отчета. Судя по нему, Фредрику Фогельшё уже за сорок. На его узком лице выделяется прямой тонкий нос и словно испуганные зеленые глаза. Он довольно стройный, в отличие от своего отца, в синем, видимо совсем новом, блейзере. Несколько сутулый и словно опасающийся упасть. Во всем его облике есть что-то ускользающее, неуловимое.
Харри останавливается у входа. Малин смотрит в зеркальце заднего вида: кто-то открывает боковую дверь и выходит из отеля. Фредрик Фогельшё, это ты? Ты уже покончил со своим коньяком?
— Мне показалось, там, сзади, только что вышел Фогельшё.
Черная «Вольво» припаркована у заднего входа, и, прежде чем Малин с Харри успевают что-либо сообразить, мужчина, предположительно Фредрик Фогельшё, садится в машину и направляется в противоположную сторону.
— Черт! — ругается Малин. — Разворачивайся!
Харри налегает на руль. В это самое мгновение с противоположной стороны появляется грузовик и преграждает им путь.
— Проклятие!
— Я позвоню ему на мобильный.
Грузовик отбуксовывает назад, Мартинссон разворачивается на встречную полосу, жмет на газ, и они пускаются в погоню на полной скорости, обгоняя какой-то белый «Фольксваген».
— Он не отвечает, — говорит Малин, когда они поворачивают на Хамнгатан. — Я видела его, он ждет на светофоре возле «Макдоналдса».
— Мы догоним его и заставим остановиться, — говорит Харри. — Покажем, что хотим поговорить с ним.
«И никакой мигалки, — думает Форс. — Остается ехать рядом и махать, как предписывает инструкция. Мы ведь всего лишь хотим поговорить с ним».
Харри жмет на газ, и они догоняют машину, предположительно Фредрика Фогельшё, прежде чем на светофоре загорается зеленый. В холле «Макдоналдса» снуют голодные подростки. На заднем плане люди, бросившие вызов усиливающемуся дождю, быстро пересекают площадь Тредгордсторгет.
Харри сигналит, а Малин приставляет к оконному стеклу свое удостоверение. Фредрик Фогельшё — а в том, что это он, теперь не остается никаких сомнений — глядит на женщину, на удостоверение, и его лицо искажает панический ужас, когда она делает ему знак остановиться и ждать их у «Макдоналдса».
Фредрик кивает, но потом его автомобиль вырывается вперед, словно он всем своим телом нажимает на газовую педаль. Его «Вольво» проскакивает на желтый свет, мелькает где-то впереди них и летит по Дроттнинггатан.
«Проклятие!» — только и успевает подумать Малин и кричит:
— Он удрал, черт!
И Харри налегает на руль, преследуя Фредрика Фогельшё по Дроттнинггатан, в то время как Малин, опустив стекло, устанавливает на крыше автомобиля мигалку.
— Какого черта! — кричит Харри. — Сообщи в центр по рации, пусть пришлют еще машин, если они у нас есть.
Малин молчит, давая напарнику возможность сосредоточиться на дороге. А Фредрик Фогельшё на скорости верных сто километров в час проезжает мимо оранжевого здания, где одно время размещался Риксбанк, и дальше, к транспортной развязке Абискуронделлен, мимо старого магазина ароматических масел.
«Что, черт возьми, это может значить? — думает Малин. — Или ты убийца, охваченный паникой? Какого дьявола ты от нас убегаешь?»
В нескольких сотнях метров впереди Форс видит пешеходов, бросающихся в сторону от автомобиля Фредрика Фогельшё, проезжающего на красный свет. Она объявляет по рации, чувствуя, как в теле пульсирует адреналин:
— Попытка скрыться… Преследуем черную… в сторону транспортной развязки Бергсронделлен… все возможные…
Мартинссон петляет между машинами, догоняя Фогельшё. Сто двадцать километров в час в центре города. Малин чувствует, как все вокруг исчезает, растворяясь в бешено мелькающих линиях и болезненно ярких красках, как гудит голова. Но вскоре адреналин успокаивается, и мир снова обретает четкие очертания.
— Поворачиваем к «Икеа»… в сторону монастыря Вреты… — кричит Малин, и гул бешено работающего мотора, мешаясь с их сиреной, звучит странной, воодушевляющей симфонией.
Фогельшё проезжает мимо склада магазина «Икеа» в поселке Торнбю, и его автомобиль накреняется то в одну, то в другую сторону, как будто его водитель нетрезв.
«Он, похоже, пьян, — думает Малин. — Он же вышел из „Экуксена“».
Она чувствует, как новый приступ тошноты сжимает желудок, ее вот-вот вырвет. Но адреналин сводит эти ощущения на нет.
Одной рукой Харри отпускает руль и жмет на кнопку магнитолы. Немецкая хоровая музыка, что-то из Вагнера, наполняет салон.
— Какого черта! — возмущается Малин.
— Это помогает мне вести машину, — ухмыляется Мартинссон.
Фредрику Фогельшё удается удачно проскочить на красный свет, прежде чем он выезжает на транспортную развязку у трассы Е4. Они пересекают район, отстроенный по программе «Миллион» в Шеггеторпе, а потом выезжают за город, в пустые поля с продуваемыми всеми ветрами маленькими фермами.
Слова из центра почти заглушает хоровая музыка.
— Фредрик Фогельшё живет на равнине, слева, если ехать со стороны Ледберга. Вероятно, сейчас он направляется домой.
«Он удрал, — думает Малин. — Или мы действительно у цели? Может, Фредрик Фогельшё и есть убийца Йерри Петерссона и поэтому убегает?»
— Давай! — кричит она напарнику.
Сбоку показалась машина с радиосвязью, но Харри делает знак водителю оставаться сзади. Неподалеку от перекрестка машина Фредрика Фогельшё скользит влево, но ему удается избежать аварии, и он на еще большей скорости устремляется в сторону небольшой группы домов в окружении редких деревьев примерно в двух километрах от дороги в сторону озера Роксен.
Харри вспотел. Малин дышит, словно запыхавшийся марофонец. Она тянет пистолет из кобуры на плече, в то время как дорога снова делает поворот в сторону домов.
Просторная каменная вилла желтого цвета посреди рощи. Настоящая вилла богача. Через сотню метров Фредрик Фогельшё еще раз сворачивает в аллею.
Они следуют за ним. Метров через семьдесят Фредрик останавливается перед ветхим выкрашенным в красный цвет сараем на холме в окружении голых кленов и кустарников. Он выскакивает из машины, вбегает наверх и скрывается в сарае.
Харри останавливается за автомобилем Фогельшё, машина с радиосвязью сразу за ними. Малин выключает магнитолу, сирену — и вокруг сразу становится непривычно тихо.
— Мы выходим. Прикройте нас возле сарая, — негромко объявляет она по рации.
Глина вперемешку с гравием липнет к ботинкам. Малин оглядывает строение, чувствует, что дождь усилился за время, пока они прошли несколько метров, отделяющих их машину от двери сарая. За ее спиной вилла в итальянском стиле, без сомнения Фредрика Фогельшё. Если у него и есть семья, то сейчас их, похоже, нет дома. Двое в форме достают свои «ЗИГ-Зауэры» и укрываются за дверцами автомобилей, готовые пустить в ход оружие, если что-то пойдет не так.
Харри стоит рядом с Малин, и оба держат перед собой пистолеты, когда Форс ногой толкает дверь сарая.
— Фредрик Фогельшё! — кричит она. — Мы знаем, что вы здесь. Выходите! Мы хотим всего лишь поговорить с вами.
Тишина. Ни звука из пропахшего навозом помещения.
«Если ты убежишь, — думает Малин, — то сделаешь самую большую глупость из тех, что можно сделать в твоем положении. Куда ты пойдешь? Гольдман скрывался десять лет, что было, то было. Но ведь ты спрятался там, внутри, так? Ждешь нас. И у тебя, быть может, есть оружие. У таких, как ты, всегда есть по крайней мере охотничье ружье. Ты поджидаешь нас с оружием в руках?»
Внутренний монолог помогает ей сохранять бдительность и сдерживать страх. «Теперь туда, в темноту. Что бы там ни было».
— Я пойду первым, — говорит Харри.
Малин чувствует, как ее переполняет чувство благодарности. Мартинссон не отступает, когда становится жарко.
Они входят в сарай, Малин ступает за Харри след в след. Темнота. Запах свежего свиного навоза и сухого помета. В углу фонарь, свет которого падает наружу, в сторону поля. Полицейский бегом направляется туда, его напарница следом.
— Проклятие! — кричит Харри. — Он выскользнул отсюда!
Они бросаются в открытую дверь. Где-то в сотне метров от них, под дождем, по окутанному туманом полю бежит Фредрик Фогельшё. На нем коричневые штаны и что-то вроде дождевика зеленого цвета. Он падает, поднимается, бежит дальше, мимо дерева, еще сохранившего листву.
— Стой! — кричит Малин. — Стреляю!
Но этого-то она точно делать не будет. У них ничего нет против Фредрика, а то, что он бегает от полиции, еще не основание стрелять в него.
И вдруг он словно выдыхается. Останавливается, оборачиваясь, поднимает пустые руки и смотрит на них с Харри, медленно приближающихся к нему с нацеленными пистолетами.