– Никакую Чумакову я не знаю. Дом парень снимал, на месяц. Сказал, ремонт у него, надо где-то на это время устроиться. Я не возражал, дом пустует, желающих его снять пока нет. Вчера срок аренды закончился. С утра съехал.
– Парня зовут Егор Стычкин? – спросила я.
– Ну, да. У меня копия паспорта есть.
– А девушку вы здесь никогда не видели?
– Может, и была девушка, – пожал мужчина плечами. – Я личной жизнью постояльца не интересовался. А вот вас я видел. Вы на такси приезжали. Я напротив живу.
– Да, приезжала. Извините. – Он открыл калитку, и я вышла на улицу, повторив: – Извините.
Скорее из упрямства я проделала свой недавний маршрут, когда в день приезда разыскивала Ирку. Отправилась к ее матери, потом к нескольким общим знакомым. Полина Андреевна знать не знала, где ее дочь, и немногочисленные подруги тоже. Никакой пользы от беготни по городу не было, но, взглянув на часы, я смогла убедиться, что на поезд опоздала.
Повалившись на ближайшую скамейку, я попробовала решить, что делать дальше. Прежде всего предупредить Дохлого. Кстати, странно, что он не звонит. Не слышал новость? Или не связал убийство с нашим появлением в «Соснах»? Откуда ему знать, к кому я ездила? Но если б новость слышал, обязательно бы обратил внимание на сообщение о «Мерседесе»: «Зоська, прикинь, в поселке, где мы были, мужика грохнули. Теперь нас ищут, точнее, мою тачку». Если я расскажу Дохлому, куда ездила, придется рассказать и все остальное. Про дорогих друзей, благодаря которым я теперь и ломаю голову: как жить дальше?
История, надо признать, оказалась неприглядной. Ирка просит меня о помощи, я приезжаю и доверчиво проглатываю рассказ, которым она меня угостила: мол, сперла деньги у шефа, а теперь решила их вернуть. Для этого моя помощь и понадобилась. Не каждому доверишь миллионы и не каждому признаешься, что их украла. Друзья задумали аферу еще месяц назад и сняли дом. Мне сказали: Гора прячется от ментов, и это я тоже скушала. Далее меня отправляют к Кудрявцеву. Но он ждал мою подругу, а вовсе не меня. Допустим, Ирка просто не хотела с ним встречаться. Деньги в сумке были настоящими. Так в чем подвох? Может, я зря обвиняю подругу во всех смертных грехах? К убийству она не имеет никакого отношения? Вернула деньги, а потом узнала, что Кудрявцев убит. Испугалась возможных неприятностей и поспешила покинуть город вместе с Егором, предоставив мне возможность гадать, куда они делись. Могли бы и предупредить…
Никто меня предупреждать не собирался. Там, в подъезде, подружка уже знала, что мы не увидимся. Друзья детства задумали провернуть дельце, в котором мне отводилась определенная роль. Роль безмозглой дуры, я полагаю. Неужто они с самого начала решили убить Кудрявцева? В это трудно поверить. Потому что они мои друзья? Похоже, они здорово изменились. Хотя нет. Чума – она и есть Чума, а Егор послушно пляшет под ее дудку. С одной существенной разницей: Чума и Гора моего детства меня бы никогда не подставили. Тогда, но не теперь. Оттого Ирка и не обрадовалась, что за деньгами я приехала с Дохлым. Его они впутывать не хотели, потому что Арни – это Герман, а задираться со старшим Купченко себе дороже. Но, как видно, менять планы было уже поздно. Одно в голове не укладывается: зачем они вернули деньги Кудрявцеву?
Тут я зло фыркнула и головой покачала в досаде на свою бестолковость. Ответ прост: деньги вернули для того, чтобы получить еще большие деньги, которые были в сейфе, или что-то очень нужное им, превышающее ценой украденные миллионы. Кудрявцев – Иркин любовник, при желании снять слепок с ключей от его дома проще простого. А вот открыть сейф куда сложнее. Если я что-то понимаю в сейфах, должен быть ключ и код. Вряд ли заполучить их было просто, не настолько Кудрявцев доверчив… Даже если Ирке это удалось, после того как она свистнула деньги, Витя обязан был проявить элементарную осторожность и код сменить. Значит, надо создать такую ситуацию, при которой Кудрявцев сам откроет сейф. Получив от меня деньги, вряд ли бросит сумку в холле и пойдет разгадывать кроссворд. Куда логичнее подняться в спальню и убрать купюры в сейф. Гора занял позицию в доме задолго до того, как я приехала. Оттого и не мог меня проводить. В тот момент, когда Витя открыл сейф, Егор бьет его по голове тяжелым предметом, лишая сознания, забирает содержимое сейфа и привезенные мною деньги и сматывается.
Уверена, план был именно такой. Я отчаливаю в Санкт-Петербург, где меня вряд ли будут искать, а Егор с Иркой – куда-нибудь на Канары, пока лишенный сознания Кудрявцев не сообщил, что к чему, и не устроил на них охоту. Вполне в духе друзей моего детства.
Но что-то пошло не так. Кудрявцев очнулся раньше? Или успел увидеть нападавшего? Отправляя Горе в дом шефа, Ирке стоило бы подумать: свое прозвище он получил не зря и способен завалить самый расчудесный план. В общем, что-то пошло не так, и Кудрявцева убили. И если я сейчас отправлюсь в полицию, то сдам обоих с потрохами. По-другому не получится. Конечно, они это заслужили, но есть одна малоприятная деталь: меня, вне всякого сомнения, заподозрят в соучастии. Убедить в обратном весьма проблематично. Кто ж поверит, что я такая дура: поперлась с миллионами к Кудрявцеву. Еще придется доказать, что миллионы были. Их вполне устроит другая версия: я явилась со своим сообщником, под дулом пистолета Витя открыл сейф, после чего был застрелен. А мы преспокойно покинули дом, но, узнав, что машину видели соседи, я отправилась в полицию, придумав свою байку.
Тут я опять выругалась в крайней досаде, заподозрив, что так, скорее всего, и будет. Но какая-то часть моего существа наполнилась хмельным азартом. Зря дорогие друзья вытащили меня сюда из Питера. Себе дороже.
Никакого плана в тот момент у меня не было, но я твердо решила остаться, чтобы самой разобраться в этой истории.
Домой я отправилась пешком, прикидывая, с чего начать. Энтузиазм таял на глазах, и появилась трусливая мысль немедленно бежать отсюда. Но я отмела ее как недостойную. Главное, надо найти Ирку с Горой раньше, чем меня найдет полиция.
Не успела я повернуть ключ в замке, как дверь напротив распахнулась, и Стася произнесла трагическим голосом:
– Ты меня до инфаркта доведешь. Я мечусь по вокзалу, точно психическая, а тебя нет.
– Я никуда не уехала, – сказала я, пожимая плечами.
– Вижу… – Стася, схватив меня за руку, втянула в свою квартиру, заперла дверь и, повернувшись ко мне, спросила: – А почему ты не уехала?
– Решила, что буду без вас скучать, – разулыбалась я, но старалась напрасно.
– Зоська, говори немедленно, во что они тебя втравили. Лучше страшная правда, чем дрянные фантазии. Это еще Энгельс сказал.
– Да ладно? А кто это?
– Смерти моей хочешь? – рыкнула она. А я вздохнула:
– Поите чаем, расскажу все как есть. Кстати, сомневаюсь, что Энгельс писал что-то подобное. Он же все больше про коммунизм.
– Ущербность нынешнего образования меня не удивляет. А потом, какая разница, кто сказал? Главное, что так и есть.
Стася включила электрический чайник и стала собирать на стол, а я принялась оглядываться в поисках Юджина Казимировича. Странное дело, с момента моего приезда на глаза он ни разу не попался.
– Где кот? – спросила я.
– Четвертый день шляется, сволочь. Утром под балконом поорет, мол, не волнуйся, Стася, и опять по бабам.
– Вроде не сезон.
– У хорошего кота и в январе март. Не тяни, – буркнула старушка, разливая чай.
И я все ей рассказала. Наверное, потому, что в детстве секретов у меня от Стаси не было. То есть я пыталась промолчать или даже соврать, но вранье она отметала сразу и с секретами разбиралась очень лихо. В продолжение моего рассказа Стася то матку боску поминала, то материлась, как извозчик. А потом задумалась. Чай пили в гробовом молчании.
– Только не говорите, что я должна уехать, – первой начала я.
– Был бы толк. Ты ж все равно не послушаешь.
– От проблем не бегают, их решают. Так Энгельс сказал.
– Зоська, мужика надо, – вдруг заявила Стася.
– Мне или вам?
– Нам.
– Прямо сейчас?
– Дурища. Нужна защита и опора.
– А мужик здесь при чем? Отстали вы от жизни Станислава-Августа.
– Есть у меня один на примете. Из наших.
– В смысле?
– В смысле поляк. Настоящий шляхтич.
– Стася, я вас умоляю, какие в нашем городе поляки?
– Ну, мы-то с тобой как-то приблудились, вот и он… Пан Левандовский.
Я весело хмыкнула:
– И чем занимается пресветлый пан?
– Самым подходящим для нас делом. Я с нашим жэком собиралась судиться, сунулась в интернет, чтоб адвоката найти, не самой же с этими идиотами нервы трепать. И тут его фамилия. Я уж ни секунды не сомневалась.
– Еще бы. И что, помог он вам?
– Сам не взялся. Сказал, не его профиль. Посоветовал коллегу. На вид пигалица, но дело выиграла. С тех пор мы дружим.
– Думаете, адвокат мне понадобится? – вздохнула я.
– Надеюсь, что обойдется. Но такой человек должен знать, как из дерьма выбраться. Опять же, мужское плечо…
– Ему лет-то сколько? На плечо почтенного пенсионера опереться приятно, но в бой они обычно не особо рвутся.
– Нашла пенсионера, – фыркнула Стася. – Он молодец, умен, к тому же красавец. Только поляки и бывают такими красавцами.
– Верю на слово.
– Ну что? Звонить?
– Обойдемся пока без вашего пана.
– Ага… Судя по твоей физиономии, гениальных мыслей не наблюдается?
– Есть кое-какой план, – соврала я.
– Я правильно поняла: твой план в эмбриональном состоянии?
– Точнее, в предзачаточном. Но обращаться за помощью пока считаю излишним. Чем меньше людей знает…
– Вот это верно, – кивнула Стася. – Лучше пусть друзья-приятели думают, что ты сегодня в Петербург уехала. Нет тебя, и все тут. А ты ко мне переберешься.
– Ни к чему вас впутывать, – твердо ответила я. – Это может быть опасным.
– Во-первых, пока кот шляется, его комната все равно пустует, а во‑вторых… мне восемьдесят три года. Скажи на милость, чем меня можно напугать?