проминули,
Март низринул зимы алтари.
Божьи длани над Русью раздвинули
Занавески пасхальной зари.
В небе белые лебеди маются.
Под шугой мечут щуки икру.
Колоколенки звонами каются
На простылом осеннем ветру.
И горит обветшалою лопотью
Прошлогоднего лета трава.
В мире пасмурно, сыро и хлопотно,
И бессмысленны всуе слова.
В кисее фиолетовой сутеми,
На исходе ненастного дня
Перед ликом Вселенского Судии
Строг молитвенный сполох огня.
И лежит за великими поймами
Рек, смывающих прошлого груз,
Гулевая, святая, пропойная,
Неуемная – вечная Русь.
И снова лето
И снова лето. Преклони
Перед влюбленностью колени!
Какие солнечные дни
И полдни без намека тени!
Как раскаленный воздух сух!
Какой дурманный дух от сена!
Кружится тополиный пух,
И перед ним склони колена.
Взойди на холм. Взойди вдвоем,
Чтоб лучше виделось с обрыва,
Как светозарен окоем,
Как замерло неторопливо
Литое зеркало воды
И чаек вычурные позы.
И только блестками слюды
Парят над озером стрекозы.
И я, запутавшись во лжи
И в объясненьях с кем попало,
Спешу упасть в объятья ржи,
Чтоб, руки разметав устало,
Следить, как снизойдет на нас
Ликующе и вдохновенно
Благословенный летний час —
Июня час благословенный.
Сырой июнь
Июньской погодой не балует лето,
Считая себя августейшей особой.
Но все же закаты живут до рассвета,
Но все же стрекозы кружат над осокой.
И чайки, с волны поднимаясь устало,
Кричат, как всегда, о минувшем тоскуя.
И дрогнуло сердце в кустах чернотала,
И вспомнили губы ожег поцелуя…
Но рано грустить, если ягоды скоро,
И колос по ветру пускает пшеница,
И синим огнем полыхает цикорий,
И силу в полях набирает душица.
С небесного свода дождинки-веснушки
На теплую землю прольются излиха.
Устав куковать, затаятся кукушки.
На Тихона день поубавится тихо.
Последнюю пятницу сирого лета
Отметим на празднество Лавра и Фрола.
А ныне – закаты живут до рассвета
И хмурая осень наступит не скоро.
Вдохновение
Когда туманы млечны и легки
И утвердилось лето на престоле,
Как женщина, тропинкой вдоль реки
Выходит утром вдохновенье в поле.
Как короток зари июньской век,
Вознесшей в небо вдохновенья пламя,
Но остановит время плавный бег
И пухом закружит над тополями.
И нежный абрис женского лица
Проявится в строке неясной тенью.
И нету слаще крестных мук Творца,
Спешащего навстречу вдохновенью.
Троица
Все тот же обрыв и все тот же песок,
И сосны щепо?тью трехперстья…
Я болен и слаб, и седеет висок,
И грустная сложится песня.
Скрипит колесо, набирая воды,
А раньше скрипело едва ли.
И рыбы не чертят в стремнине следы,
А ранее в сеть заплывали.
На Троицу ныне шальная жара
И высохли серые срубы.
И губы, что встарь целовал до утра,
Опять неприветливо-грубы.
Но в Троицин день со смятенной душой,
Забывшей про Божие слово,
Пребудут в скорбях над тщетой, надо лжой
Три лика Андрея Рублева.
Три ангела в блеске цветенья поры,
В июньской, безоблачной сини
Раскинут крыла от библейской горы
До северных храмов России.
И ляжет на мир благодатная сень,
Даруя живому прохладу,
И символом веры отмеченный день
Со звонниц шагнет за ограду.
И будет ниспослан березовый дух
Развеять уныния иго.
Я болен и слаб, но легка, словно пух,
Блаженного Васьки верига.
Пока светло
Скоро ласточкам ставить птенцов на крыло,
Скоро вспыхнут багрянца осеннего блики,
Но пока на просторах России светло
И покрыты поляны ковром земляники.
Удержать этот миг! Поддержать этот свод
Поднебесья, пока не разверзнулись хляби.
Только где то плечо? Где надежный заплот,
За который до срока не глянет сентябрь?
Разнотравного лета высокий венец.
Вековая услада второго покоса.
И шагает домой враспояску отец,
И бежит твое детство навстречу с откоса.
И журчит, разливаясь по плесам, река,
И играет в струе златоперая стая,
И глаза прикрывает от солнца рука,
И гремит у колодца бадейка пустая.
И до самого края заветной земли —
Малой родины – вечного счастья юдоли,
Синеву прошивают стрижи да шмели
И распахнуто в скатерти клевера поле.
И от зеркала луж, где вода, как стекло,
Отражаются сныть и лесные гвоздики.
И хотя на просторах России светло —
Скоро вспыхнут багрянца осеннего блики.
Успение
Лето кануло солнцем за ра?менье.
Медь заката пошла за пустяк.
Спас Ореховый – осени зна?менье —
На утиный встает перетяг.
Затихает церковное пение.
Неподвижна осока в пруду.
Богородицы кроткой Успение
Бабье лето ведет в поводу.
Стадо кленов гусиными лапами
Вперевалку топочет жнивье,
И развешано белыми флагами
Облаков кучевое белье.
Вот и все… Улыбаясь измученно,
Жаркий август бредет на погост,
Лишь пылится дороги излучина
Да Успенский кончается пост,
Да ложится роса на обочины,
На которых не видно души.
И ведут заполо?шные кочеты
Перекличку в осенней тиши.
Осеннее равноденствие
Как совесть – себе неверна,
Природа свершает злодейство.
Приходит за лето цена —
Осеннее равное денствье.
Как горек презрительный зрак
С коростою клюквы болота.
На цепи сажают собак
И в дом запирают ворота.
И осень играет в бору
В орлянку листами,
без правил.
Распяты на зябком ветру
Рябинные Петр и Павел.
И воронов черных зола
Кружит посреди мелколесья.
И с памятью худы дела
В качнувшийся миг равновесья.
Поземки, как лисьи хвосты,
Юлят средь проселочной грязи,
И жгут без пощады мосты,
И рушат судьбинные связи.
И ночь набирает права,
И день в половине седьмого
Угаснет, как эти слова,
Как это прощальное слово.
И снова – чадящее пламя зари,
И снова – туман пеленою.
Опять над Россией кружат снегири —
Кружат снегири надо мною.
Опять на кострах погребальных палят
Кленовые листья резные,
Опять над Россией метет листопад —
Метет листопад над Россией.
И медленно канут в былые века
Объятья на клеверном стоге.
Опять на Покров выпадают снега —
Снега покрывают дороги.
И, ведая наши худые дела,
Летят, унесенные грустью,
Крестом распростертые птичьи крыла…
Предзимье кочует над Русью!
Запоздалая осень
Дни поздней осени бранят обыкновенно,
Но мне она мила…
А. С. Пушкин
В предутреннем качании дерев
Есть место ворожбе и святотатству.
Зачем их растревоженному братству
Случайной птицы утренний напев,
Когда зиме вот-вот настанет срок
И рубище листвы укроет озимь?
Но буйствует невиданная осень
И уходить не хочет за порог
Очерченный, прогнозам вопреки,
Безжалостной, но мудрою природой.
Сто лет такою теплою погодой
Не хвастали друг другу старики.
И снова лес смятением объят,
Что затаился где-то лютый холод
И будет ветер, мрак и волчий голод
И снегопадом станет листопад.
Но ночь ясна. И будет ясен день,
Хоть смысл загадок осени не ясен —
Ее закат печален и прекрасен
И осия?нна сумрачная сень.
И, с птичьей стаей в воздухе паря,
Кружится над заветными местами
Несбывшимися осени мечтами —
Последний лист, как лист календаря.
Предзимье
Погружаюсь в зиму, словно в Лету.
Разбиваю сердцем первый лед.
Наблюдаю снежного балета
Без души исполненный полет.
Вспоминаю, лежа на диване,
Пасторально-выставочный вид:
Бабье лето в пестром сарафане
По-над Рузы берегом стоит.
Но в излом покрытых пылью стекол
Торопливо, душу бередя,
Мокрыми копытами зацокал
Мутный вал холодного дождя.
Отойдут сомнения и сроки.
Все покроют грузные снега:
Грязно-таракании дороги,
Треугольно-колкие стога.
Вот и все… Кончается предзимье.
Гонит ветер придорожный прах.
Вот и все… Осталось только имя,
Да и то застыло на губах.
Вот опять особенное что-то
Для чего, не знаю, губишь ты.
Отступаю с боем, как пехота,
И стихи сжигаю, как мосты.
Дорога к храму
Тоска над русскими равнинами.
О прошлом грезит каждый стог.
Опять над мокрыми купи’ нами
Стожары зажигает Бог.
Опять над заводью рассеянно
Курлычат в небе журавли.
Опять на родине Есенина
Свечу крестильную зажгли.
Застыла на осенней паперти
Россия с нищенской сумой.
С печальным взором Богоматери