– Я на Лубянке работал, Александр Борисович! – спокойно сказал Трауберг. – Кое-какой информацией владею. Да и с Ильясом, когда началась эта неразбериха, я позволил себе поиграть в сотрудничество. Вот, собственно…
– Неудачное покушение на Тураева – это месть за Семенова? – спросил Турецкий.
– Да, конечно. Колобов попытался отомстить, но я понимал, что этого допустить нельзя, поэтому покушение на Тураева оказалось неудачным. Вскоре и сам Сергей Колобов понял, что это к лучшему. Потому что Тураев, как, собственно, и мы, оказался втянутым в какое-то масштабное преступление. Наша война специально провоцировалась. Все роковые события по делу Иванова, полагаю, есть лишь прикрытие того масштабного преступления…
– Я хотел бы проверить данные обстоятельства гибели двух боевиков, которые были застрелены на глазах подполковника Яковлева. Следствие установило, что они работали в «Каскаде». – Турецкий перевел разговор ближе к событиям в охотничьем домике.
Узнав их фамилии, Трауберг позвонил в отдел кадров, и через пять минут выяснилось, что парни действительно работали в «Каскаде», но уже полгода прошло со дня их увольнения. Сергей Колобов распрощался с ними за пьянство во время дежурств.
– Наверное, к Тураеву подались, – вздохнул Трауберг.
– Вы догадливы, – уточнил Турецкий.
– За что же их убили? – поинтересовался Трауберг.
– Хотите сказать, что вам ничего не известно о роковых событиях, произошедших в охотничьем домике, где до недавнего времени скрывался Иванов? – несколько язвительно спросил Турецкий. – Тогда, конечно, вы не знаете, что эти парни находились там, где был зверски убит Юрий Иванов.
– Действительно, не знал. Значит, они на самом деле переметнулись к Тураеву.
– Тураев тоже от них открещивается, – заметил следователь.
– Понятно, мавры сделали свое дело…
– Эти парни не убивали Иванова, они были лишь свидетелями этого убийства и своей жизнью поплатились за одну оплошность, – проинформировал следователь весьма озадаченного бизнесмена. – Настоящего убийцу следствие вскоре выявит. Я надеюсь, Аркадий Альфредович, вы не станете уверять меня, что вас тоже не интересует судьба этой видеокассеты?
– Как раз напротив, – оживился Трауберг. – Чем скорее вы ее найдете, тем мне будет спокойнее.
– Как вы считаете, у кого она может сейчас находиться? – спросил Турецкий.
– Она может сейчас находиться у самого Авдеева, но скорее всего, хранительницей этого компромата как была, так и осталась Ангелина Иванова.
– Моя задача найти эту кассету и приобщить ее к делу, а вовсе не вручить ее за вознаграждение вашему конкуренту Тураеву, как он предполагал, – улыбнулся Турецкий. – Распишитесь в протоколе допроса свидетеля. Следователь пододвинул протокол ближе к Траубергу.
После этого допроса Турецкому стало ясно, что Трауберг и Тураев остаются врагами, одновременно стараясь противостоять той третьей силе, против которой был направлен компромат, отснятый Ивановым. Четче проявилась и роль Цезаря во всех этих событиях.
Турецкий ехал во внутреннюю тюрьму МУРа допрашивать Цезаря.
Хорошо подкрепившись за счет местного мафиози, муровцы направились в гостиницу. Яковлев сразу же завалился спать, а взбодренного коньяком Грязнова тянуло на подвиги. Он подался в мотель поговорить с народом и раздобыть еще какую-нибудь информацию.
Таксист охотно подвез полковника к спрятанному в лесу теремку из стекла и бетона. И здесь в ресторане почти никого не было. Назойливо гремел магнитофон. У стойки бара скучала местная путана. Грязнов подсел за столик, где выпивали мужики, похожие на водителей. Так оно и оказалось. Мужики уже были слегка поддаты и склонны к общению.
Грязнов выяснил, что они возят из Грузии в Москву мандарины.
– На себя работаете, ребята? Или на государство? – поинтересовался Грязнов.
– На себя. У нас машина своя. Купили, – охотно ответил один.
– Я вот тоже хочу купить, – поделился Грязнов. – Говорят, здесь у военных можно взять… И не так дорого…
– Верно говорят. Мы в свое время поторопились. Еле рассчитались за фуру. А с Макаром договориться можно. Он своим и в рассрочку может уступить.
– Кто этот – Макар? – спросил Грязнов.
– Полковник Макаров. Вот кто тебе нужен, браток. Он зампотехом здесь служит в автобате.
– А его случайно не Павлом зовут? – поинтересовался муровец.
– Нет. Паша уже в отставке. Макар его по старой дружбе в долю взял. Опять же сам нигде не светится. Все сделки идут через Пашу.
– Наверное, часть расформировывается. А чтобы техника не простаивала, ее – народу? – рассудил Грязнов.
– Святая ты простота! – засмеялись водители. – Когда расформировывают, все бросают на месте, пусть гниет. Нет, там не какой-то шахер-махер. Они эти машины то ли списали, то ли украли…
– А если командир батальона узнает! – сделал страшные глаза Грязнов.
– Да комбат с ними заодно. Неужели не понимаешь?
– Теперь ясно. Что ж, спасибо за совет, мужики. Теперь знаю, к кому обратиться, – поблагодарил начальник МУРа.
Грязнов вернулся в гостиницу. Яковлев сотрясал воздух богатырским храпом, и полковнику пришлось дернуть своего зама за руку. Тот повернулся на другой бок и затих.
Павел явился в гостиницу уже на следующее утро.
– А говорил: через два дня, – зевая, посетовал Грязнов.
– А что тянуть, время – это деньги! – улыбнулся гость.
– Здесь неудобно говорить, – кивнул Павел на Яковлева. – Пойдем в кафе, позавтракаем.
– А там пивко холодное есть? – поинтересовался Грязнов.
– Что, перебрал вчера? Есть, конечно, пивко…
Они вышли на улицу, сели в «УАЗ» Павла и поехали. Грязнов обратил внимание, что салон машины был оборудован по последнему слову техники.
– Прямо передвижной штаб, – похвалил он. – Ну что же ты, Паша, не сообщаешь результаты вашей проверки? – добавил он.
– Не такие уж мы, Слава, бюрократы, чтобы проверками себя слишком утруждать. Просто проверили твои слова, и все. Ты, конечно, приврал в рамках дозволенного, – ухмыльнулся он.
Грязнов успокоился. Он понял, что никаких неожиданностей не будет.
– Ну а в чем я наврал? – спросил он весело.
– Видишь ли, друг, мы действительно продали одну машинку, но не Союзу ветеранов ЗГВ. Просто их фонд оплатил стоимость этой машины и заказал для той же фирмы большую партию грузовиков «ГАЗ-66».
– Да? А где они бабки нашли? Как разрешение получили? Эти ветераны вроде бы общественная организация, им коммерция запрещена, – засыпал Грязнов собеседника наивными вопросами. Он это делал в надежде, что, увидев перед собой такого наивняка, Павел проболтается. И он не ошибся. Павел стал объяснять:
– Нет, Слава, они далеко не дураки. С них спросу нет, а под крышей их фонда одна фирма шустрая работает, – поведал Павел. – Видимо, неплохо работает, раз способны караван машин купить. Даже разрешение на продажу лома цветных металлов за границу себе спроворили!
– Уж не «Каскад» ли? – перебил его Грязнов.
– Он самый. Вот ведь все знаешь, а что скрывал? – пожурил муровца Павел. – Сказал бы честно все, день бы не потеряли.
– Ладно. Я ведь тоже тебе сначала не очень доверял, – отмахнулся Грязнов. – А «Каскад» действительно крутая фирма. У меня там дружок в охране служит.
– Мир тесен, – философски изрек Павел и припарковался возле кафе.
Попив пивка и перекусив, они поехали смотреть машину.
…Зампотех Макар поставил дело с размахом, но и с умом. Он продавал автомобили, которые ему удалось списать на чеченскую войну. Целехонькие машины в смазке стояли рядами в недостроенном цехе так и не вступившего в строй завода крупнопанельного домостроения. Завод должен был выпускать материалы для строительства жилья для военнослужащих, которые три года назад вернулись на родину из ГДР и других бывших соцстран Восточной Европы.
Цех, превращенный в склад, выглядел прилично, все было на месте: на окнах решетки, сигнализация, пожарный щит и два охранника с помповыми ружьями на входе.
Охранники еще издалека узнали «мерседес» Макара и «УАЗ» Павла.
Перед допросом Цезаря Турецкий уже получил информацию из Острогожска от Грязнова с Яковлевым: они обнаружили гараж неучтенных автомобилей. Муровцы назвали имена людей, замешанных в проведении незаконных операций. Но самым важным в сообщении было то, что японский джип, засвеченный возле стрелки на бетонном заводе, купил мужчина, по приметам смахивающий на Цезаря. Более того, Грязнов привез накладные с почерком покупателя джипа. Это уже доказательства!
Но Турецкий был крайне обеспокоен – Яковлев остался в Острогожске выполнять еще одну операцию. Они с Грязновым решили доставить в Москву в качестве вещественного доказательства «УАЗ» Павла. Муровцы сделали все правильно: обнаружили преступников и вызвали на место преступления сотрудников Главной военной прокуратуры. Но нельзя было не предположить, что и в военной прокуратуре имеются стукачи и к приезду следственно-оперативной группы гараж Макара мог превратиться в пепелище… Это-то и волновало Турецкого. Он всецело подчинялся закону, но дело Иванова, как он понимал, требовало от него и муровцев следственных и оперативных экспромтов.
В это время подполковник Яковлев уже гнал «УАЗ» Павла к Москве, а преступник сидел рядом, прикованный наручниками к поручню.
Цезарь сидел напротив следователя в комнате допросов и поглаживал сломанную правую руку, в шинах и бинтах.
«Рука– убийца», -мельком взглянув на эту руку, подумал Турецкий, а вслух сказал:
– Фамилия, имя, отчество?
– Князев Виктор Григорьевич.
– То, что вы находитесь здесь, уже должно вам сказать о многом, гражданин Князев, – сурово заметил Турецкий. – Поэтому в ваших интересах быть предельно откровенным и помочь следствию.
– Кроме вышки, у меня никаких интересов не остается, – криво улыбнулся Цезарь, продолжая поглаживать забинтованную руку.
– Почему же? Вы – исполнитель. Будут учтены мотивы ваших преступлений. Обещать я вам ничего не могу. Это решит суд. Но ваша откровенность – ваш последний шанс. Это я вам говорю совершенно точно. – Следователь попытался задать тон разговора.