Мак подъезжает к моей квартире, и, не сказав ни слова, я выскакиваю из машины и бегу к двери. Я слышу его шаги за моей спиной и резко поворачиваюсь, почти в него врезаясь.
– И не думай, что я тебя пущу!
У него хватает наглости удивиться.
– Это почему?
Я в шоке от этих слов.
– Потому что мы с тобой в очень серьезной ссоре. Мне что, правда нужно это объяснять?
Мак фыркает и агрессивно запускает руку в свои волосы.
– Куки, это было для твоего же блага.
– Только попробуй меня еще раз Куки назвать, – рявкаю я, тыкая пальцем ему в грудь. Он не отступает. Боже, как же он меня бесит. – Ты не можешь несколько дней меня игнорировать, а потом взять и заявиться на мое свидание, ведя себя как гиперопекающий отец, заставший свою дочь за Тем Самым в машине!
– Хватит уже повторять «То Самое», ты выглядишь глупо! – рычит он, сверля меня злым взглядом.
– Благодаря тебе все мои надежды на То Самое сегодня разбиты вдребезги.
Мака трясет от гнева.
– Я лучше умру, чем позволю тебе заниматься сексом с этим мудаком. – Он вскипает и плюет на землю под нами. – Он переспал с половиной Лондона, Фрея, и только по той причине, что другая половина – это мужчины.
– Какая разница? – кричу я и хватаюсь за голову, потому что мир вокруг меня начинает кружиться. – Может, я просто ищу обычного перепихона!
– Черта с два, – отрезает Мак. – Секс без обязательств не в твоем стиле. Особенно учитывая то, что до этого ты трахалась только с теми, в кого была влюблена.
– Ты на самом деле ничего обо мне не знаешь, ты, наглое, высокомерное животное!
– Какого черта ты несешь? Мы постоянно вместе. Я знаю тебя, Фрея, знаю лучше многих, я…
– Я девственница, тупоголовый ты дурак!
Мой громкий голос отдается эхом по ближайшему переулку, и Мак наконец затыкается.
На несколько секунд мир вокруг нас останавливается. Земля перестает вращаться, и единственное, что существует в этот момент – злость, пронизывающая меня и Мака, словно электричество.
Когда я наконец понимаю, что только что прокричала на весь Лондон, мои ноги превращаются в желе. Прерывисто дыша, я отворачиваюсь от обомлевшего Мака и сажусь на переднюю ступеньку моего подъезда, чтобы продолжить умирать от унижения. Если я не умру от унижения, тогда я убью себя во имя унижения. Смотря что наступит первым.
Мои широко раскрытые глаза бегают туда-сюда. Это все моя вина. Весь этот вечер, вся эта неделя, вся эта ситуация случились потому, что я глупо позволила Маку быть моим тренером по отношениям. Посмешище! Я просто хотела найти хорошую пару для свадьбы Элли и, да, возможно, потерять девственность до моего тридцатого дня рождения. Неужели я просила у вселенной слишком многого? Ну я и дура!
Я поднимаю глаза на все еще шокированного Мака. Его рот открыт так широко, словно он собрался ловить мух. Он так и не сдвинулся с места после моего унизительного признания.
– Не стой тут, как идиот, – ворчу я, готовая задушить его за такую реакцию, которая только подливает масла в огонь моего стыда.
Наконец Мак трясет головой и поворачивается ко мне, прищурив глаза.
– Ты надо мной сейчас так шутишь, да?
Я пялюсь на него в ответ.
– Зачем мне шутить о чем-то настолько жалком? – сверлю я его яростным взглядом. – Мак, я серьезно. Я девственница в свои почти тридцать лет. У меня никогда не было Того Самого, к сожалению.
У Мака снова раскрывается рот от шока. Он садится рядом со мной, протянув свои длинные ноги, и тихо смеется.
– Ты не девственница. Ты бы сказала мне об этом.
– Да, как ты мне сказал, почему так ненавидишь Сантино, – парирую я.
Он моментально становится серьезным и поворачивается ко мне, хмурясь.
– Когда я стал твоим тренером, ты сказала, что у тебя было в этом мало опыта. «Мало» подразумевает, что какой-то опыт все же был!
Я качаю головой.
– Я не стала спорить с твоим видением ситуации. Серьезно, Мак, подумай об этом: ты меня знаешь. Ты правда считаешь, что я бы позволила тебе быть моим тренером по отношениям, если бы все было не так безнадежно?
– Господи, женщина, – не выдерживает он, оглядывая меня так, словно видит впервые. – Ты, блин, девственница, и я только сейчас об этом узнаю? Мы же лучшие друзья, почему ты от меня это скрывала?
– Но мы не обсуждаем То Самое! – пытаюсь защититься я.
– Да, но о таком обычно не молчат. – Он встает и начинает ходить кругами, тряся головой, словно он только что узнал, что Земля круглая, и не может это осмыслить. – Черт, девственница? Серьезно?
– Как будто это так важно! – кричу я, пока мое тело пытается свернуться в клубок от стыда.
– Это важно. – Он останавливается и смотрит на меня, упирая руки в бока.
– Не для меня! – Я поднимаюсь на ноги, чтобы посмотреть Маку в глаза. Ну, или, скорее, на его грудь. – Не то чтобы я себя берегу до свадьбы. Дело не в религии и не в отсутствии попыток. Я столько раз пробовала с кем-то познакомиться во всей своей неуклюжей красе, и почему-то мне никогда не везло. – От необходимости объяснять свою безнадежность меня переполняет раздражение. – Потому я просто устала прикладывать столько усилий впустую и решила сделать перерыв, чтобы сосредоточиться на карьере. Очень длинный перерыв, как оказалось. Но сейчас я наконец готова как можно быстрее избавиться от своей девичьей метки. Поэтому я и подумала, что свидание с Сантино будет хорошей идеей – тем более, если он настолько в этом опытный.
Мак морщится.
– Что, блин, вообще такое эта девичья метка?
Я краснею, когда до меня доходит, что я сказала последнее предложение вслух.
– Это было кодовым словом моей бабули для девственности.
Я скрещиваю руки на груди. Внезапно я чувствую себя невероятно уязвимой под ночным небом Лондона.
Мака снова начинает трясти от злости.
– Этот гребаный мудак не лишит тебя девственности! – рычит он, наконец осознав, что я имела в виду.
– Сейчас уже не лишит, огромное тебе спасибо, – раздраженно отвечаю я.
– Отлично, – отрезает он.
– Не для меня! – Я вздергиваю подбородок и смотрю ему в глаза. – Я не знаю, что у тебя за претензии к Сантино, но ты мой друг, и я тебе доверяю. Если ты говоришь, что от него нужно держаться подальше, я так и сделаю. Но тебе нужно понять одну вещь: пусть ты и зовешь себя моим тренером по отношениям, ты не сможешь защитить меня от всего. Однажды я все же потеряю свою девственность, и вряд ли это пройдет идеально.
– Не могу поверить, что не знал, что ты девственница. – Взгляд Мака смягчается. – Я ужасный тренер по отношениям.
Я смеюсь над искренностью его ответа и протягиваю руку, чтобы убрать его челку со лба. Слава богу, он снова похож на Мака – парня, у которого хватает приличия не смеяться, когда я плачу над эмоциональными сценами в «Хартленде». Он жмурится и расслабляется от моих прикосновений. Когда Мак снова открывает свои зеленые глаза, в них появляется что-то новое. Возможно, нежность?
– Прости, Куки, – хрипло шепчет он, крепко обнимая меня своими сильными руками. – Мне не стоило так врываться. Я голову теряю, когда вижу этого парня.
Прижимаясь к его груди, я вдыхаю знакомый запах мыла и стирального порошка.
– Когда-нибудь тебе придется рассказать мне, почему ты так его ненавидишь.
Его подбородок расположился на моей макушке. Я чувствую, как он кивает в ответ.
– Когда-нибудь, может, и расскажу.
Я отодвигаюсь от Мака и тепло ему улыбаюсь.
– А сейчас я иду спать. Кто знал, что публичная ссора с лучшим другом на крыше посреди Лондона так утомляет.
Мак грустно улыбается и потирает свой затылок.
– Прости за это.
Я пожимаю плечами.
– С Сантино все равно ничего бы не вышло. Что ж, найду другого парня, который надо мной сжалится и заберет мою девичью метку.
Мак морщится, и я тянусь, чтобы игриво потрепать его по подбородку.
– Ну же, тренер, почему тебя так смущает тема моей девственности?
Он неуверенно смеется. Я приобнимаю его на прощание, машу рукой и захожу в подъезд. Я уже стою в лифте, как в последний момент перед закрытием дверей Мак проскальзывает внутрь.
– Большинство людей теряют девственность в шестнадцать. – Почему-то он говорит так, словно ему не хватает воздуха.
Я хмурюсь в ответ на это внезапное утверждение.
– Я знаю, Мак. Мы уже выяснили, что я к этому большинству не отношусь. – Я тянусь мимо него к панели, чтобы нажать цифру пять и запустить лифт. – Спасибо, что напомнил мне об этом грустном факте.
Мак качает головой и поворачивает меня к себе.
– Я хотел сказать, что в силу возраста большинство забывает, насколько плохим был их первый раз. Тебе уже не шестнадцать, Куки.
– Отвали! – огрызаюсь я, вырываясь из его хватки и отворачиваясь к дверям. Я молюсь всем богам, чтобы лифт ехал быстрее, иначе я не выдержу и врежу моему лучшему другу по его отвратительно квадратной челюсти.
– Послушай меня, Фрея. Ты уже не девочка, делающая это на заднем сиденье машины. – Мак встает передо мной, требуя внимания. – Твоя… девичья метка – особенная. Твой первый раз должен что-то значить. Он должен быть с кем-то, кто тебе важен и кому ты доверяешь.
Я тяжело вздыхаю. От его слов в груди формируется ком стеснения.
– Мак, ты знаешь, что я абсолютный ноль в свиданиях. Я даже пару на свадьбу Элли и Роана найти не могу. Найти мужчину, которому я доверяю настолько, чтобы заняться с ним сексом, – это вообще за гранью фантастики. Если я и дальше буду ждать, пока у меня появится бойфренд, я никогда свою девственность не потеряю.
– Я не имею в виду бойфренда, – голос Мака неожиданно становится хриплым.
– О чем ты тогда говоришь? – От неловкости этого разговора мне хочется выть.
Мак сглатывает и смотрит вниз. Он словно весь затвердевает. Я почти никогда не вижу его таким смущенным.
– Обо мне, – бормочет он себе под нос.
Двери лифта открываются, и я таращусь на моего лучшего друга, не веря своим ушам.