Плечи Мака трясутся от смеха. Он подходит ко мне вплотную во всей своей статной, татуированной, рыжеволосой красе. Мне так хочется протянуть руку и коснуться его, просто чтобы освежить свою память, но я сдерживаюсь. Я здесь как подруга. Это все, чего хочет от меня Мак.
Мак оглядывает меня с ног до головы и медленно качает головой.
– Рад снова тебя видеть, Куки.
– Рада снова тебя видеть, Маки, – парирую я, двусмысленно играя бровями.
Он перестает улыбаться и нежно касается моей щеки.
– Я правда очень рад, что ты здесь.
Я медленно вдыхаю и выдыхаю, умоляя себя не бросаться в его объятия, потому что это ничего не значит. Если я позволю себе наслаждаться его прикосновениями, в конце концов будет еще больнее. Я отстраняюсь от него и натягиваю на лицо улыбку.
– Покажешь нам свой новый клуб?
Нам проводят экскурсию по территории клуба, а потом я вместе с семьей Мака жду, пока он примет душ и переоденется. Когда он выходит к нам, Фергюс признается, что очень устал. Родители и сестра Мака прощаются с нами, и мы впервые за последние несколько недель остаемся наедине.
– Надолго ты здесь? – спрашивает Мак, открывая для меня дверцу своей машины.
– Мой рейс отправляется завтра рано утром, – отвечаю я, садясь на переднее сиденье. – Сможешь подбросить меня до отеля рядом с аэропортом?
Мак хмурится, захлопывает дверцу и подходит к машине со стороны водителя.
– Фрея, ты не будешь ночевать в отеле. Ты останешься со мной, – говорит он, садясь за руль.
Я нервно вытираю потные ладони о свои обтянутые джинсами бедра. Снаружи начинает накрапывать дождь.
– Не думаю, что это хорошая идея.
– Почему? – спрашивает он низким голосом.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть в его вопрошающие зеленые глаза. Они частично спрятаны за упавшими ему на лоб рыжими локонами. Не думая, я по привычке протягиваю руку, чтобы убрать волосы с его лица.
– Потому что мы просто друзья.
– Куки, у друзей тоже бывают ночевки. Если ты помнишь, до этого у нас это неплохо получалось, – хрипло шепчет он.
Я смотрю, как его рука опускается на мое колено. Прикосновение моментально вызывает у меня отклик, и я ненавижу себя за это.
Я нервно кусаю губу и отдергиваю свою ногу от его прикосновения.
– Я больше не хочу быть такой подругой для тебя.
Рука Мака зависает в воздухе, и я чувствую, как игривая атмосфера испаряется из машины, пока он переваривает мой ответ. Лицо Мака каменеет.
– Ясно. – Он заводит машину и выезжает с парковки. – Значит, аэропорт.
Мы едем под проливным дождем к отелю, в котором я собираюсь остановиться, и я начинаю сомневаться, что эта поездка была хорошей идеей. Мое присутствие явно никак не помогло его игре, как я надеялась. А нарастающее напряжение между нами заставляет задуматься, можем ли мы вообще быть друзьями. Кажется, мы достигли точки невозврата. Он однозначно больше не хочет дружбы с четкими границами, а я не смогу дружить без них. Мне нужно все или ничего… Я не выживу в серой зоне.
Мак подъезжает к отелю и паркует свою машину. Снаружи раскатывается гром, отражая его хмурое настроение.
– Это твой отель?
– Да, – бормочу я и поворачиваюсь к нему.
Мак сверлит взглядом здание впереди в гробовой тишине.
– Мак, посмотри на меня.
Его челюсть начинает подергиваться. Он так сильно сжимает руль, что его костяшки белеют.
– Мак, посмотри на меня. – Мой голос звучит оглушительно в тесноте машины.
Он наконец делает то, что я прошу. В его глазах горит гнев.
– Что с тобой происходит?
Мак криво улыбается, но его взгляд остается серьезным.
– Фрея, я мог бы задать тебе такой же вопрос. Ты прилетаешь в Глазго на мой матч. За все полтора года нашего знакомства ты ходила на мою игру всего один раз, и это было до того, как мы по-настоящему подружились. Ты сидишь рядом с моим дедушкой и всю игру смешишь его своей очаровательностью, а теперь ты хочешь поехать в гребаный аэропорт вместо того, чтобы провести ночь со мной. Это ты мне скажи, что с тобой не так, потому что я уже не могу за тобой угнаться.
Мой подбородок вздрагивает от его язвительного тона. Он никогда так со мной не разговаривал.
– Я не хочу снова проходить через это.
– Что ты имеешь в виду?
Я качаю головой и отворачиваюсь. Дождь так барабанит по окнам, что кажется, будто мы застряли в сером водовороте ада.
– Мак, ты бросил меня в Лондоне без предупреждения. А потом ты сказал, что все кончено. И все это произошло после того, как ты поцеловал меня на виду у всех наших друзей и заставил верить, что мы были…
– Чем мы были? – рявкает он.
– Больше, чем друзьями! – кричу я. – Больше, чем друзьями с привилегиями. Просто… чем-то большим.
– Так и было, – рычит он на меня в ответ. – Но мои обстоятельства изменились.
– И я просто должна смириться с этим? – спрашиваю я срывающимся голосом. – Мак, меня это не устраивает!
– Фрея, что ты предлагаешь мне с этим сделать? Мой дедушка умирает. Я подписал новый контракт. Теперь моя жизнь здесь, я не могу просто взять и уехать, чтобы быть с тобой!
Я киваю, принимая это и зная, что так и должно быть. Но это знание не избавляет меня от боли в груди от мысли, что могло быть между нами и как легко он вычеркнул меня из своей жизни.
– Я просто не могу поехать к тебе на ночь и вести себя так, будто… – Мой голос обрывается, потому что я не знаю, стоит ли заканчивать это предложение. Оно слишком откровенное.
– Будто что? Скажи это! – рычит он.
– Будто мы не занимались любовью, – сдавленно шепчу я. – Так, словно я не скучаю по твоим прикосновениям и теплу в моей кровати. По твоим поцелуям в плечо по утрам. Я скучаю по всему этому, Мак. Я скучаю по тебе!
– Я тоже! – кричит он, и я вздрагиваю от громкости его голоса. – Я даже по твоему дурацкому коту-извращенцу скучаю!
Я закрываю лицо руками. Мне так больно, что хочется разреветься в голос.
Мак ударяет кулаком по рулю.
– Я скучаю по моей лучшей подруге, которая не отвечает на мои долбаные звонки. Фрея, за три недели здесь я через столько дерьма прошел. Я с ума схожу от горя, и все, чего я хочу – это услышать тебя.
От боли в его голосе у меня наворачиваются слезы, и я начинаю плакать.
– Разве ты не понимаешь? Мак, отвечать на твои звонки для меня равносильно пыткам, – скулю я, громко шмыгая носом и вытирая слезы со своего лица. – Прости… но неужели я должна пожертвовать своим счастьем ради твоего?
– То есть разговор со мной – это пытка для тебя, – утверждает он.
– Да, – шепчу я.
– Почему?
– Потому что я люблю тебя, дурак! – кричу я срывающимся голосом.
Я не собиралась сегодня делать честное признание. Не думаю, что я вообще планировала когда-нибудь это сказать, ведь очевидно, что мои чувства не взаимны. Так зачем признавать то, из-за чего ты будешь выглядеть еще более жалкой?
Но именно это я и сделала.
– Поэтому я больше не могу заниматься с тобой сексом без обязательств, – хрипло добавляю я. – Потому что я влюблена в тебя.
Оправившись от шока, Мак начинает трястись от гнева.
– Почему ты говоришь это сейчас?
Я в замешательстве оглядываю кабину автомобиля.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты решаешь сказать мне такое сейчас… Когда я в Шотландии и только перевелся в другой клуб. Черт побери, как ты это себе представляешь, Фрея?
– Ясно же, что никак! – восклицаю я. – Так же, как ты никогда не видел для нас будущего.
Он мотает головой, его челюсть подергивается от гнева.
– Зачем ты сегодня пришла? Чтобы вызвать у меня чувство вины? Чтобы заморочить мне голову?
– Нет, Мак. Не для этого, – обиженно возражаю я. – Я пришла, потому что услышала, что тебе тяжело. Несмотря на мои чувства, я все еще пытаюсь быть твоей подругой. Ты все еще дорог мне, просто в другом смысле.
– Что ж, очевидно, что мы больше не можем быть друзьями. Ты решила это за нас. – Он издает презрительный смешок. – Черт, как же я жалею.
– О чем? – У меня подрагивает подбородок. Я знаю, что он скажет, до того, как он мне отвечает.
– Жалею о том, что добавил секс к нашей дружбе. Ты недостаточно опытна, чтобы справиться с этим по-взрослому. Тебе скоро исполнится тридцать, но в сексуальном плане ты еще ребенок. Мне надо было лучше думать.
Боль.
Глубокая, сотрясающая душу боль пронзает мое сердце.
– Ты всегда такой была, – рычит он, глядя вперед и с отвращением качая головой. – Ты сидишь сложа руки и ждешь, пока с тобой что-нибудь случится, вместо того, чтобы наконец начать жить. Вот поэтому ты и останешься одна.
Его слова подобны ножу, который продолжает проворачиваться в моем животе. Они подтверждают все, что твердила мне лживая сучка в глубине моего сознания.
Ты недостаточно хороша, Фрея.
Ты недостаточно особенная, Фрея.
Никто никогда тебя не полюбит, Фрея.
Я смотрю вперед. Мои глаза щиплет от слез. Я наконец понимаю, какую ошибку совершила, решив приехать сюда. Мне надо было остаться в Лондоне. Тогда причиной нашего разрыва могло бы быть расстояние. Теперь правда вышла наружу.
Мак не любит меня.
И пошел он к черту за то, что предал все, во что пытался заставить меня поверить.
– Что ж, я лучше буду сидеть сложа руки, чем принимать решения, рушащие жизни других людей, – говорю я низким и расчетливым голосом.
Мак сверлит меня сердитым, обвиняющим взглядом.
– Ты серьезно смеешь такое мне говорить?
Я обиженно киваю.
– Мак, ты разве не видишь этого лицемерия? Ты осуждаешь меня, потому что я не делаю того, чего хочу, хотя это ты сейчас в Шотландии, потому что желания твоего дедушки для тебя важнее собственных. И самое ужасное, что ты здесь несчастен, и это отражается на твоей игре. И не только на ней, а на всем, что ты сейчас делаешь. Ты превратился здесь в абсолютно другого человека. Ты больше не тот Мак, с которым мы смотрели Нетфликс и занимались любовью. Просто признай это.