– Все будет хорошо, – сказала она себе, пересекая зыбкую черту между сном и явью, охваченная предчувствием радости. – Все будет просто распрекрасно!
На другой день Юлия проснулась с тем же чувством радости, удивляясь и прислушиваясь к себе. Алекса уже не было рядом. Она слышала, как он возится в кухне, готовит себе завтрак. Юлия отбросила одеяло. Осторожно спустила на пол ноги, нашаривая комнатные туфли. Головокружения как не бывало. Голова была свежей и ясной. За окном уже было светло. День обещал быть неярким. По небу быстро проносились серые облака, приоткрывая вдруг ярко-синие небесные колодцы. Юлия, неслышно ступая, вошла в столовую и, услышав голос Алекса, остановилась. Он говорил по телефону. Она не собиралась подслушивать, просто не хотела мешать.
– Нет, – говорил Алекс, – сегодня нет, я занят. Может, завтра. Не знаю. Нет… Я перезвоню.
Он осекся, заметив Юлию, и поспешно сунул мобильник в карман. Юлии показалось, что он смутился.
– Кто это? – спросила она небрежно, чувствуя, как портится безоблачное настроение.
– Артем, – ответил Алекс. – Я выгнал его вчера, он рвется поговорить.
– Выгнал? За что?
– Он и его дружок устроили там свинарник, пока меня не было. Бутылки, сломанная мебель, объедки. Соседи сказали, что были и барышни. Гудели до трех. Ни на минуту нельзя оставить без присмотра, – в голосе его была досада.
– Какая ерунда! – Юлия с облегчением рассмеялась. – У нас с тобой другая проблема…
– Какая?
Снова ей показалось, что Алекс смутился.
– У нас неприятности: Марик, оказывается, наломал дров. Он приходил, хотел поговорить со мной, но не посмел. Ирка говорит, дело совсем плохо. Нужно спасать.
Алекс молчал, не глядя на Юлию. Потом спросил:
– Кофе будешь?
– Посмотри на меня, – попросила Юлия. – Ты понимаешь, о чем я? Смотри мне в глаза! Какой кофе?
– Нет! – Алекс заставил себя заглянуть ей в глаза. – Я не могу! Это твое дело, я не могу и не хочу… Я не имею права вмешиваться!
– А если я попрошу?
– Не могу. Ну, как ты не понимаешь… Не могу и не хочу!
– Я все понимаю, Саша. Но, боюсь, у нас нет выхода. – Она сказала «у нас», впервые объединив их обоих в одно целое. – И если хоть что-то можно еще спасти… У тебя есть знакомый юрист? Я сделаю тебя совладельцем. Я в тебя верю.
Юлия говорила, чувствуя себя актрисой, играющей беспомощную и слабую женщину, в чьих руках судьба семейного предприятия. Ситуация до такой степени отдавала мелодрамой, что Юлия с трудом подавляла в себе желание рассмеяться. О чем, собственно, речь? Алекс – молодой муж немолодой богатой женщины. Марик несостоятелен. По законам жанра Алекс должен спасти ее от разорения.
– Алекс, – сказала она, – будь проще! – И, давая понять, что разговор закончен, потребовала: – А мой кофе?
Они встретились с Иркой на площади около книжного магазина.
– Ой, совсем забыла! – спохватилась Юлия, увидев добродеевскую книгу в витрине под красочным плакатом «Книги наших земляков», выполненным старославянской вязью. Вернее, книг было много, целый ряд чистеньких, нарядных, одинаковых, как близнецы, десятка два, а то и три. На обложке были изображены беспорядочно страницы с текстами, наползавшие друг на друга. Можно было разобрать отдельные слова и целые фразы. «Патриотизм» пересекался с «отечеством», а «година опасности» с «лунным грунтом». Тексты, видимо, представляли собой выдержки из добродеевских статей. Смотрелось живо, и любопытство разгоралось – хотелось открыть книжку и посмотреть, как она устроена внутри, а также поискать тексты, помещенные на обложке.
– Алеша мне оставил две книги!
– Зачем тебе две?
– Не знаю, он сказал – две.
Они сунулись было в магазин, но дверь была заперта по случаю перерыва на обед.
– Пусть нам будет хуже! – сказала Ирка. – Ты как? – она испытующе вглядывалась в лицо Юлии.
– Хорошо.
– А что врач сказал?
– Ничего. Предложил обследоваться в стационаре.
– А ты?
– А я – отказалась!
– Почему?
– Потому! Мне уже хорошо.
– Из-за Женьки?
Юлия не ответила. Да и что было отвечать? Ирка сама все знает. Юлия никогда не пойдет в больницу, где умер Женька. И ни в какую другую. Они бесцельно брели вдоль улицы. Было холодно, но не по-зимнему еще, а по-осеннему. Ночью шел снег. К утру он растаял. Под ногами хлюпало. Иногда начинал накрапывать мелкий дождь, тоже осенний, который осень напоследок вытряхивала из своих кладовых, неохотно уступая зиме. В такую погоду хорошо болеть, лежать в постели с горлом, повязанным старым мохеровым шарфом, пить горячий чай с малиной и читать детективный роман.
Они поравнялись с высокой красной дверью, обитой по периметру золотыми гвоздиками. Из витрины на них смотрел громадный дракон в горящей красно-золотой чешуе, с выпученными глазами и страшными клыками, с торчащими собачьими ушами, гребнями и наростами на всех частях извивающегося тела, украшенный цветочными гирляндами – совсем нестрашный, даже добродушный. Выражение его морды говорило: я хороший, просто у меня служба такая. Это был китайский ресторан «Золотой дракон».
Они вошли. В фойе висели гирлянды разноцветных фонариков; гигантский плоский аквариум, в котором плавали, разевая рты, золотые рыбы размером со среднего карпа, отделял фойе от зала. Навстречу им спешил, улыбаясь во весь рот, приветливый азиат в смокинге. Любезно кланяясь и повторяя: «Добро пожаловать!», он проводил их в зал и передал из рук в руки рослому красивому официанту, тоже в смокинге. Красавец усадил их за столик, отодвинув кресла, протянул тяжелые, красные с золотом, папки меню.
– Бывший дипломат, – шепнула Ирка Юлии. – У них здесь обалденные мужики.
– А еда? – спросила Юлия, которая была здесь впервые. Ресторан открылся совсем недавно.
– Мне нравится. Полно экзотики. Свинина в ананасах и апельсиновом соусе с чесноком! Нарочно не придумаешь, но вкусно!
– А Марику? – спросила Юлия.
– Марику? – удивилась Ирка. – Не знаю. Я была здесь без Марика.
– А с кем? – спросила Юлия, ожидая, что Ирка выложит все подробности, но Ирка рассеянно отозвалась:
– С кем? Ни с кем. Одна. Шла мимо и зашла.
– Ну и не говори! – хмыкнула Юлия.
– Нет, правда. Настроение было паршивое после разговора с Мариком… Нет, Юль, ты скажи, почему мне так не везет в личной жизни, а? – Она смотрела на Юлию, и лицо ее было сумрачным.
– Ирина, что с тобой?
– Надоело все! Марик надоел. Жизнь моя надоела пропащая. Марик – дурак. Я все чаще думаю, неужели Марик – все, чего я достойна?
– Я поговорила с Алексом, – сказала Юлия.
– И..?
– Он отказался.
– И что теперь? – Ирка, казалось, растерялась. – Что будет… с Мариком?
– Я пошутила, – поспешно сказала Юлия, чувствуя себя довольно глупо – столько неподдельной тревоги было в Иркином голосе. – Он согласился. Не сразу, правда. Я поговорю с Мариком, а потом мы все вместе встретимся с адвокатом, подпишем, что нужно и… Все будет в порядке! – она погладила Ирку по плечу.
Юлия старалась не думать о Марике. Она предвидела его скорую обиду, свою неловкость, паузы, которые неминуемо возникнут в разговоре. Марик, конечно, будет обижен – как же, полтора года он сражался с ветряными мельницами за честь прекрасной дамы и в результате должен уступить какому-то выскочке только потому, что тот спит с женой бывшего хозяина! Провалил две сделки? Во-первых, он сам собирался рассказать ей об этом, да все момента подходящего не было, во-вторых – это бизнес, сегодня ты кинул, завтра тебя, и наоборот. Ничего страшного. У фирмы солидная репутация, деловые партнеры в Европе и Азии… «Прорвемся!» – скажет Марик свое любимое словцо. Женька тоже говорил «прорвемся». Юлия вздохнула.
– Прекрасно! – в голосе Ирки слышалось облегчение. – Марик хорош на своем месте. У него нет хватки, решения он принимает дурацкие, и к деньгам его лучше не подпускать. Он разденет тебя в два счета. Ему и в карты никогда не везло, и в любви. Если бы он не был моим мужем, я бы сказала: гони его поганой метлой, и чем раньше, тем лучше!
Она повеселела и призывно улыбнулась красавцу официанту, который подошел к их столику. Протянула ему меню и сказала:
– Мне «Восторг генерала Цоя»!
– Что это? – спросила удивленная Юлия.
– Цыпленок с ананасами, чилийским красным перцем и разными овощами.
– А что мне?
– Возьми креветки в чесночном соусе с молодыми побегами бамбука, – предложила Ирка. – Помнишь, мы всегда были уверены, что китайцы едят один рис.
– И соловьиные язычки, – добавила Юлия.
– Цыпленок лучше! – рассмеялась Ирка.
Настроение ее заметно переменилось, глаза опасно заиграли. Когда через некоторое время к ним подошел знакомый уже официант, она, заглядывая ему в глаза и облизываясь, как волк из «Красной Шапочки», проговорила низким, «особым» голосом («утробный» – называла его Юлия), растягивая гласные:
– Пр-о-осто потряс-а-ающе! У вас вс-е-е здесь так вкусно?
Ирка обожала двусмысленности и могла брякнуть все, что угодно, с самым невинным видом. Понимайте, мол, в силу своей испорченности.
Юлия опустила глаза в тарелку, чтобы не рассмеяться, чувствуя, как вспыхнули скулы. Бывший китайский дипломат не понял или сделал вид, что не понял, улыбнулся, обнажив белоснежные зубы и два вампирских клыка в уголках рта, превратил глаза в щелочки и сказал: «Все!» Он смотрел ей в глаза, и неподвижное лицо его, необыкновенно красивое экзотической азиатской красотой, напоминало маску. Ирка первая отвела взгляд. Невероятно! Выпускник китайской дипломатической школы оказался ей не по зубам! Наблюдая сцену поединка, Юлия получила истинное удовольствие.
Они вышли на темную уже улицу. Закат догорал за парком. К вечеру распогодилось и небо прояснилось. Замерзшие лужи хрустели под ногами. Они остановились посреди тротуара. Домой не хотелось.
– Пошли в парк, – предложила вдруг Юлия.
– Пошли, – ответила Ирка, – хоть на снег посмотрим.