Я уже отправил Грейс эсэмэску со своим номером и даже планировал спросить, не хочет ли она провести со мной завтрашний вечер, но теперь черта с два я это сделаю. Пусть я вел себя как козел, невольно использовав ее для отвлечения, но теперь, осознав мерзость своих поступков, я отказываюсь продолжать наши отношения. Это будет нечестно по отношению к Грейс.
– Никаких драм, говоришь? – эхом повторяет за мной Дин, вырывая меня из моих тяжелых раздумий. – Прости, но вынужден сообщить тебе, что поезд под названием «Драма» уже отошел от станции. Именно поэтому я и спустился.
Я хмурюсь:
– О чем ты?
– Ты знаешь Пайпер?
Такер фыркает:
– Ты серьезно сейчас это спросил? Мы
все
знаем Пайпер.Я хмурюсь еще больше, потому что если Пайпер Стивенс замешана в том, что хочет рассказать мне Дин, то ничего хорошего, черт побери, не жди. Она самая настоящая хоккейная фанатка. И так как Пайпер суперсекси, с ней переспала половина нашей хоккейной команды. Чем она, между прочим, очень гордится и всячески это афиширует.
На это мне плевать. Каждый раз, когда я слышу, как кто-то называет ее шлюхой, я угрожаю его прибить. Какого черта? Почти все знакомые мне парни, что учатся в колледже, трахаются направо-налево, и всем все равно, что
они
так ведут себя. Так что нет, я никогда не буду осуждать Пайпер за ее столь активную сексуальную жизнь.Но на что мне не плевать, так это на то, что она ведет себя как последняя стерва и распускает грязные слухи и сплетни похлеще голливудских таблоидов.
– Я тут зависал с Нико после обеда, и он рассказал мне, что Пайпер наговаривает всякую чушь про твою первокурсницу, – объявляет Дин.
Я тут же напрягаюсь:
– Что?
– Да. Похоже, младшая сестра Пайпер дружит с Грейс, и вроде как Грейс рассказала ей, что у вас что-то было. Только вот по какой-то причине эта младшая сестра думает, что та все сочинила?
– Ты спрашиваешь меня или рассказываешь мне? – ворчу я.
– И то и другое. Не знаю. Я оставил попытки понять сложности женщин.
– Не ты один, – мрачно говорит Так.
Дин раздраженно вздыхает:
– Я знаю только то, что Пайпер растрезвонивает всем и вся, что какая-то первокурсница всем врет, что целовалась с тобой – а это явная чушь, потому что вчера я отчетливо видел вас и то, как ты засунул свой язык ей в рот по самые гланды.
– В кинотеатре было полно студентов из Брайара. Если
ты
нас видел, уверен, другие тоже видели.– О, чувак, еще как видели!
– Тогда почему кто-то ведется на чушь Пайпер? Я не пытался скрывать, что мы делаем.
– Эй, если ты врешь с уверенностью, то люди тебе верят. – Дин пожимает плечами. – Как бы то ни было, решил рассказать тебе, что Пайпер снова ведет себя как Пайпер. По словам Нико, она и в «Твиттере» это разместила. Под каким-то язвительным хэштегом.
Что?
Я хватаю свой телефон с кофейного столика и запускаю «Твиттер».– Какой хэштег?
– Понятия не имею. Но уверен, что ты найдешь его, когда зайдешь на страницу Пайпер.
Я быстро набираю имя Пайпер в окне поиска, нажимаю на нужный профайл и начинаю читать первые несколько твитов на ее странице. Каждое следующее сообщение вызывает во мне праведный гнев, который кипит и пузырится до тех пор, пока не выплескивается через край и я в ярости не вскакиваю на ноги.
О нет,
черт побери
!Глава 11
Грейс
Вам снились эти кошмарные сны, в которых ты идешь по школьному коридору или поднимаешься на сцену, чтобы произнести речь, и вдруг понимаешь, что стоишь абсолютно голый и все на тебя пялятся? И глаза у окружающих становятся все больше и больше, и вскоре на тебя уже словно направлены горячие лазеры, прожигающие кожу насквозь?
Вот сейчас я словно очутилась в таком сне. Да, я полностью одета, но, несмотря на многочисленные заверения Рамоны, что на меня никто не смотрит, я
знаю
, что любопытные взгляды и понимающие усмешки моих однокурсников не плод моего воображения.Чтоб Майю Стивенс черти побрали! Эта стерва сделала невероятное – она заставила меня бояться зайти в Карвер-Холл, мое самое любимое место на территории всего университета.
И конечно весьма впечатляет, что даже ограничившись ста сорока буквами, сестра Майи умудрилась сочинить красивую сказочку о жалкой, горемычной героине, чье неистовое влечение к одному хоккеисту подтолкнуло ее придумать невероятную любовную историю, сдобренную соединением пылающих чресел и нескончаемой страстью.
Другими словами, Пайпер назвала меня чертовой лгуньей.
– Это так унизительно, – бормочу я, накалывая на вилку кусочек жареной курицы из своей тарелки. – Мы можем уйти? Пожалуйста!
Рамона упрямо выставляет подбородок:
– Нет. Ты должна показать людям, что тебе плевать на слова Пайпер.
Легко говорить. Мозгами я понимаю, что не должна тревожиться из-за каких-то маразматических скандальных твитов, но мой желудок считает иначе. Каждый раз, когда я вспоминаю хэштег #ГрейсВрунья, мои внутренности от ужаса завязываются в узел.
Да что такое стало с людьми, если они позволяют себе травить человека, ни секунды не задумываясь о том, как это дерьмо приводит в бешенство объект их травли? А вообще знаете что? Я злюсь даже не на тех, кто распускает слухи. Я злюсь на тех, кто придумал Интернет и дал этим мерзавцам площадку, где они могут извергать свой яд.
Гребаный Интернет.
Моя лучшая подруга принимает мое молчание за приглашение трепаться дальше.
– Пайпер стерва, ясно? Ты же знаешь, как сильно она одержима хоккеистами. Она ведет себя так, как будто каждый из них принадлежит
ей
, что, конечно, абсолютная чушь. Так что, по ходу, ей просто стало завидно, что тебе удалось уложить в постель одного из ведущих игроков, за которым, кстати… – тут Рамона понижает голос и переходит на драматический шепот: – она охотилась, начиная с первого курса, но он все время давал ей от ворот поворот.Господи боже мой. Теперь мы сплетничаем о
Пайпер
? Есть
вообще в этом гребаном университете взрослые люди?– Пожалуйста, мы можем не говорить о ней? – Я стискиваю зубы, что делает проблематичным засунуть в рот вилку с лапшой, которую я только что поднесла ко рту.
– Ладно, – соглашается Рамона. – Но знай, что здесь я на твой стороне, детка. Никому не позволено придумывать чушь о моей лучшей подруге и всем об этом рассказывать.
Я решаю не напоминать ей о том, что ничего этого не было бы, если бы
кое-кто
не намекал Майе, что я все выдумала.– Если хочешь, можем поговорить о
моих
страданиях, – мрачно предлагает Рамона. – А именно о том, что после кино Дин так и не попросил номер моего телефона …Рамона умолкает, когда позади нас раздается звук шагов. Мои плечи напрягаются, но я тут же расслабляюсь, когда понимаю, что шаги принадлежат Джесс. И опять напрягаюсь – это же
Джесс
. Прекрасно. Начинается еще один раунд пыток.– Привет, – говорит мне Джесс, в ее глазах я вижу сочувствие. – Я сожалею обо всей этой ерунде в «Твиттере». Майя не должна была ничего рассказывать своей сестре. Ну она и
сплетница
!Если бы у меня с собой сейчас был словарь, я бы открыла его на букве «Л», передала бы Джесс и заставила бы ее прочитать значение слова «ЛИЦЕМЕРКА».
К счастью, жужжит мой телефон, и я не успеваю наброситься на нее с резким ответом.
Когда я вижу на экране имя Логана, мое сердце непроизвольно замирает. Меня так и подмывает вскочить на стол и помахать телефоном, чтобы доказать всем в Карвер-Холле, что, вопреки всем язвительным словам Пайпер Стивенс, Джон Логан «
знает
о моем существовании». Но я сдерживаю себя, потому что, в отличие от некоторых, мне
не нужен словарь – я и без него знаю значение слова «бесполезный».Сообщение от Логана очень короткое.
Он: «Где ты?»
Я быстро печатаю ответ: «В столовой».
Он: «В какой?»
Я: «Карвер».
Ответа нет. Ну и ладно. Не знаю, к чему была вся эта переписка, но его молчание сводит мою только что обретенную уверенность в себе практически к нулю. Я с прошлого вечера умирала от желания поговорить с ним, но он не звонил, не писал, не предпринимал никаких попыток встретиться со мной. И вот, когда он наконец вышел на связь, мы имеем
это
? Два вопроса, а потом тишина?Я с ужасом осознаю, что вот-вот заплачу. И даже не знаю почему. Из-за Логана? Из-за Пайпер? Из-за себя самой? Но это не важно. Я не буду плакать посреди столовой и не доставлю всем присутствующим удовольствия наблюдать, как выбегаю из зала через пять минут после того, как пришла сюда. Девчонки за соседним столиком не перестают ухмыляться с тех самых пор, как я уселась, и не спускают с меня глаз. Мне не разобрать ни слова из их приглушенного разговора, но когда я перевожу взгляд на них, все пятеро быстро отводят глаза.
Не обращай на них внимания.
Хотя аппетит у меня пропал вместе с моей самооценкой, я заставляю себя доесть обед. До последней крошки. Засовывая в рот кусочки жареной курицы, я притворяюсь, что мне и дела нет до беседы Рамоны и Джесс, которые, слава богу, перескочили на другую тему, где мое имя не упоминается.
Пятнадцать минут. Именно на столько меня хватает, когда я понимаю, что больше не могу. Глаза невыносимо болят оттого, что я постоянно моргаю, чтобы сдержать наворачивающиеся слезы.
Я уже готова со скрипом отодвинуть стул и под предлогом того, что мне нужно позаниматься, попрощаться с подругами, когда обе они замолкают. Джесс в буквальном смысле останавливается на середине предложения. За соседним столиком тоже воцаряется подозрительная тишина.