Ставка требует срочной ликвидации противника в городе Клин и быстрейшего разгрома противника западнее Клина с тем, чтобы не дать противнику закрепиться где-либо на рубежах в районе Теряева Слобода или Волоколамск. Нам нужно гнать противника, не давая ему опомниться, организоваться, гнать до полного разгрома.
По данным авиационной разведки, противник очень много сил и средств отводит из района Клин на Теряева Слобода. Пора бы крепко перехватить дорогу на Теряева Слобода и не допустить отхода по ней противника.
Конную группу держать для блокирования противника в городе Клин нецелесообразно. Поставьте на место конницы пехоту. Конную группу как можно скорее бросьте в район Теряева Слобода, Волоколамск с целью разгрома отходящего противника. Конница не должна дать противнику закрепиться в районе Теряева Слобода, Волоколамск.
В район Волоколамска движется Доватор (командир 2-го гвардейского кавкорпуса. — Примеч. авт.), но он может задержаться, поэтому 18-й и 24-й дивизии сейчас же договоритесь с Кузнецовым, передав ему приказ от моего имени. Кузнецов может дать две-три бригады, которые к исходу дня вышли южнее и юго-восточнее Клина.
Бронесани пришлем. Танки обещаны, [но] пока нет. Вас очень трудно поймать. Это хорошо, что Вы все время учите войска в бою, но главное, что от вас требуется — это организация операции и управления в динамике боя. Чтобы не потерять главного, вы должны больше находиться на КП, держа связь со мною и со всеми частями.
Когда Вы думаете покончить с клинской группировкой противника, чтобы, развязав себе руки, двигаться всей армией на Запад?
(ЛЕЛЮШЕНКО). Докладываю: с клинской группировкой думаю покончить в течение суток, так и потребовал от войск. Приказ Ваш о выводе 18 и 24 кд срочно выполню, передав ее участок Кузнецову, и направляю в указанном Вами направлении подвижную группу. У меня имеется совершенно свежая 82 кд, которая при поддержке одного стрелкового полка и одного танкового батальона действует в направлении Теряева Слобода. В 18 и 24 кд численность небольшая, поскольку они давно уже участвуют в боях и пополнения было мало. Я их выведу, придам им танки и брошу их на Теряева Слобода для развития успеха. Все».
Во время боев за овладение Клином по приказу Г. К. Жукова к Теряевой Слободе, куда из Клина на Волоколамск отступали германские войска, был выброшен тактический десант из бойцов 214-й воздушно-десантной бригады под командованием капитана И. Г. Старчака. Десантники перехватили дорогу Клин — Волоколамск, уничтожили на ней все мосты, разрушили линии связи и перекрыли пути отхода немцев, которые вынуждены были отступать по проселочным дорогам. Через 10 суток — 25 декабря парашютно-диверсионные группы соединились с войсками Западного фронта на волоколамско-клинском направлении.
15 декабря к 2 часам наши войска завершили освобождение города, который представлял собой груды развалин. Даже знаменитый Дом-музей П. И. Чайковского немцы разграбили, учинив там погром. В боях за Клин особенно отличились части 371-й стрелковой дивизии генерала Ф. В. Чернышева. Освобождение Клина решило, в свою очередь, и судьбу другого города — Калинина, в который 16 декабря вошли войска Калининского фронта. При этом одна дивизия противника была разбита, пять — изрядно потрепаны и, кроме того, потеряно 266 орудий и минометов, 26 танков, 319 автомашин и другое вооружение[49]. В связи с этим вполне уместен вопрос: почему войска Калининского фронта не смогли отрезать калининской группировке противника пути отхода, окружить и полностью уничтожить ее? Может, они не проявили достаточную активность? И в какой степени был прав Сталин, когда в разговоре с Коневым еще вечером 12 декабря оценил действия войск фронта как неудовлетворительные, потребовав от его командующего свою «крохоборскую тактику» заменить «тактикой действительного наступления»[50].
Анализ боевых документов показывает, что Калининский фронт, энергично наступая, делал все возможное для окружения и разгрома противника. Об активности войск фронта свидетельствует, к примеру, и такая выдержка из сводки штаба ОКВ за 12 декабря: «Отбито 11 атак противника с северо-востока и севернее Калинина»[51]. Но добиться полной реализации поставленной цели им все-таки не удалось.
А причин тут было немало. Стоит, однако, обратить особое внимание на главное. В отличие от Западного фронта, Калининский к началу контрнаступления получил на усиление всего одну стрелковую дивизию, 10 декабря — один танковый батальон, 13.12 — еще один, 16.12 — две стрелковые дивизии (речь идет о 262, 359, 375 сд. — Примеч. авт.). Оттого-то в период боев за Калинин немцы и превосходили войска этого фронта в людях в 1,5, а в артиллерии в 2,2 раза[52]. В таких условиях германское командование имело возможность выделить необходимые силы для удержания шоссе Калинин — Старица, а ведь это была единственная дорога, по которой немецкие соединения могли отойти на промежуточную позицию. Причем выделенные части активно противодействовали всем попыткам 29-й армии перерезать эту артерию. Только 14 декабря 110-я пехотная дивизия провела три последовательные контратаки, лишь бы не допустить подхода наших войск к трассе[53]. Вот в такой ситуации противнику удалось отвести свою группировку из Калинина, хотя при этом он потерял 12 % орудий и минометов и свыше 43 % танков от всего количества, имевшегося в 9-й армии[54]. О числе убитых, раненых, обмороженных и пленных достоверных сведений у автора не имеется.
Итак, одной из главных причин, что не позволила разгромить калининскую группировку врага, был дефицит в силах и средствах. Усиление войск Калининского фронта в более или менее значительных размерах началось со второй половины декабря, когда выгодный момент для окружения и уничтожения противника был упущен. И произошло это не потому, что Ставка или командование фронта не хотели использовать благоприятную для себя оперативно-стратегическую обстановку, а оттого, что на том этапе войны они просто не могли сделать этого: поставленные задачи явно превышали возможности войск. Впрочем, в подобной ситуации находились тогда и остальные фронты и армии.
С 11 декабря соединения 16-й армии Западного фронта под командованием генерал-лейтенанта К. К. Рокоссовского пытались преодолеть Истринское водохранилище. Однако после взрыва плотины лед опустился на 3–4 м и у западного берега покрылся полуметровым слоем воды. Кроме того, на этом берегу, который являлся довольно серьезным естественным препятствием, заняли оборону части пяти дивизий противника.
Именно здесь и проявили самопожертвование и героизм воины-сибиряки генерал-майора Белобородова, москвичи-ополченцы 18-й и бойцы 354-й стрелковых дивизий во главе с полковниками П. Н. Чернышевым и Д. Ф. Алексеевым. Под огнем противника и на глазах самого командарма они вновь и вновь пытались преодолеть ледяной поток, захватить плацдармы и, пользуясь подручными материалами, навести переправы. 13 декабря немецкая артиллерия разрушила только что наведенный мост севернее города Истра, а 14-го она уничтожила переправу южнее его.
Этим соединениям волей-неволей пришлось вести фронтальное наступление на неприятельскую оборону. Осуществить тогда тактические обходы и охваты не имелось никакой возможности, ибо занятое противником естественное препятствие проходило через всю полосу армии, то есть свыше 30 км. В такой ситуации маневр войск мог быть организован только командованием оперативного звена.
Для наступления в обход водохранилища с севера, а реки с юга командующий 16-й армией генерал-лейтенант К. К. Рокоссовский сформировал две подвижные группы. Одну группу возглавил генерал-майор Ф. Т. Ремизов, другую — генерал-майор М. Е. Катуков. Командующий Западным фронтом генерал Г. К. Жуков, передав на усиление 5-й армии 2-й гвардейский кавалерийский корпус генерал-майора Л. М. Доватора, два отдельных танковых батальона и другие части, потребовал от командарма — генерал-лейтенанта артиллерии Л. А. Говорова использовать их в качестве армейской подвижной группы. Все три группы 13 декабря были введены в сражение.
Для развития наступления на правом крыле Западного фронта применение подвижных групп имело важнейшее значение. Используя свои маневренные возможности, они наносили внезапные и дерзкие удары по флангам противника, даже выходили в его тылы. Особенно впечатляющих результатов на этом этапе контрнаступления добилась подвижная группа Л. М. Доватора. Об этом свидетельствуют не только отчетные документы советских штабов, но и оперативные сводки группы армий «Центр».
Если, судя по немецким сводкам, 13 декабря положение дивизий 9-го армейского корпуса оставалось без изменений, то есть они прочно удерживали рубеж, проходивший в 3–4 км западнее линии Истра, Звенигород, то в дальнейшем «дивизии 9-го армейского корпуса… принуждены бросить большую часть своего тяжелого оружия и материальной части. Организация нового фронта не удалась. От 78-й пехотной дивизии сведений нет… она окружена с запада»[55].
Это было следствием активных действий подвижной группы генерал-майора Л. М. Доватора. Ее части, преодолев за двое суток расстояние в 16 км, утром 15 декабря перерезали пути отхода звенигородской группировке противника. Немцы, вовремя оценив для себя степень созданной группой генерал-майора Л. М. Доватора угрозы, решили незамедлительно отвести свои войска на новый рубеж. Нужно отдать должное расторопности врага: уже к исходу 15 декабря его части находились в 12–20 км западнее еще утром занимаемого ими рубежа. Иными словами, темпы предпринятого противником отхода оказались в 1,5–2,5 раза выше, чем у наступавшей конницы Доватора. Выходит, когда возникала смертельная опасность, немецкая пехота уже в тот период бежала быстрее русской кавалерии.