Яркая россыпь цветов в картине В. И. Сурикова – она нужна художнику для создания шекспировской, по выражению М. В. Нестерова, драмы, внутреннего трагизма происходящего, но она не имеет ничего общего с тем, как выглядела на самом деле ссыльная семья. На «светлейшем» черный суконный ношеный кафтан, потертая бархатная шапка, зеленый шлафрок на беличьем меху и пара красных суконных рукавиц. На младшей дочери зеленая тафтяная юбка, белый тафтяной подшлафрок и такая же зеленая тафтяная шуба, на бывшей царской невесте Марии – черный тафтяной кафтан поверх зеленой тафтяной юбки с белым корсажем и одинаковая с сестрой зеленая шуба. Так и едут они – первым Меншиков с ослепшей от слез женой в рогожной кибитке, дальше четырнадцатилетний сын в телеге, последними, тоже на телеге, две дочери.
Еще одна непредвиденная задержка – в Услоне, в нескольких верстах от Казани, чтобы похоронить скончавшуюся Дарью Михайловну. Никто не будет помогать Меншикову рыть могилу – пусть справляется сам вместе с сыном. Вот если бы на месте Дарьи в эти минуты оказалась «проклятая горбунья». Она нашла бы в себе силы выдержать дорогу, уговорить Меншикова, прикрикнуть на заливающихся слезами сестер. Эта все могла, на все была способна. И только тоска по меншиковской семье, сознание собственного одиночества и бессилия сведут ее вскоре в могилу.
Наконец 15 июля 1728 года Тобольск и почти сразу путь на Березов – губернатор не хочет брать на себя ответственности за столь важного и опасного государственного преступника, пусть он и обязан своим местом именно Меншикову. Раз Березов – значит, Березов, испытанное место ссылки самых опасных для престола лиц. Берег реки Сосьвы неподалеку от ее впадения в Обь. Леса. Гнилые болота. Летом тридцатиградусная жара, зимой сорокаградусные морозы, так что, по свидетельству современников, трескаются деревья, а скотина не выживает больше года.
Для житья Меншиковым назначается только что отстроенный (не распоряжением ли «светлейшего»?) острог. Отсюда единственный выход – в церковь, которую, вспомнив уроки на голландских верфях, рубит вместе с плотниками Меншиков. В бесконечные, ничем не наполненные дни он заставляет детей читать вслух Священное Писание, но и диктует «значительнейшие события» своей жизни. Диктует, потому что с грамотой «светлейший» до конца своих дней остается не в ладах. Только как совместить эту легенду со строжайшим запретом предоставлять сосланным письменные принадлежности, позволять что бы то ни было писать. Да и времени у Меншикова для надежды на изменение условий остается слишком мало.
В ноябре 1729 года «светлейшего» не стало. Невысокий, щуплый, он совсем «усох» за прошедшие месяцы. От былой юркости не осталось и следа. Детям дается послабление – их переводят из острога в крохотный рубленый дом, но по-прежнему под крепчайшим надзором и караулом: никаких встреч с посторонними, разговоров, писем. Ничем не пополнилось и их скудное хозяйство. Те же, как и при отце, котел с крышкою, три кастрюльки, дюжина оловянных блюд, дюжина тарелок, три железных треноги и ни одного ножа, ни одной вилки, ни одной ложки.
Нет, в Петербурге о них вспоминали. Петр II за десять дней до своей смерти, в преддверии свадьбы с другой «государыней-невестой» Екатериной Долгорукой, предписывает вернуть младших Меншиковых из Сибири, позволив им жить в одной из деревень у родственников. Но кто бы стал считаться с желаниями мальчишки-императора, к тому же на ложе смерти! Долгорукие, несмотря на его болезнь, надеялись любой ценой удержаться у престола, если не на престоле. В этих условиях появление даже где-то на горизонте меншиковских наследников было им совершенно ни к чему.
Тот же указ повторит новая императрица Анна Иоанновна в июле 1730 года. Больше того, она вернет Меншиковых-младших в столицу. Подобное решение будет подсказано дипломатическим расчетом. Но воспользоваться «милостью» смогут только сын и младшая дочь – Мария умерла 29 декабря 1729 года. Оказавшиеся в столице племянники тетки своей Варвары увидеть так и не смогли. О ней Анна Иоанновна не сочла нужным ни позаботиться, ни даже осведомиться – уж очень опасной славой пользовалась «проклятая горбунья». И только Елизавета Петровна в первом же устном своем указе, едва взойдя на престол, предпишет разыскать, освободить и привести во дворец Варвару Арсеньеву Но этот приказ касался той, которой уже больше десяти лет не было в живых.
ЛондонМинистерство иностранных делПравительство вигов
– Итак, русские сделали свой выбор – на престоле герцогиня Анна Курляндская.
– По меньшей мере неожиданный вариант.
– Но в конечном счете достаточно обоснованный.
– Вы находите? Эта малообразованная, неловкая, молчаливая женщина, не видевшая по-настоящему двора и проведшая девятнадцать лет в курляндской ссылке?
– Не будем говорить о достоинствах и недостатках бывшей герцогини. Попробуем стать на точку зрения русских. Со смертью Петра II на их горизонте не осталось ни одного наследника мужского пола. Женщины, одни женщины! Престарелые, стареющие или вовсе совсем молодые. В отношении каждой из них имели значение только их связи, но никак не личные качества. Первая супруга Петра I – монахиня, бабка умершего Петра II, слишком давно оторванная от светской жизни, слишком скомпрометированная в глазах двора. Тому, как поступал с нею Петр, можно было удивляться, возмущаться, но это не рождало симпатий к жертве царского самодурства. Царица Евдокия так давно перестала существовать для истории, что ни одна придворная группа не выступила бы за нее.
– Позвольте, завещание Екатерины I предусматривало в случае бездетной смерти Петра II переход престола к ее дочерям. Анна Петровна умерла, но Елизавета жива и здорова. Она популярна в России и известна в Европе. Хочу напомнить, сколько продолжались переговоры о ее браке с одним из французских принцев.
– Не совсем понимаю, почему вы считаете нужным обращаться к подобной исторической ретроспекции.
– Только для того, чтобы напомнить о популярности Елизаветы и ее подготовленности вступить на любой престол. Она бегло владеет несколькими языками, знакома с придворными обычаями и могла бы быть вполне достойной императрицей.
– Могла бы! Но ведь речь идет не об актрисе на определенную роль, да и то любая актриса должна приложить немало усилий, чтобы выгодную для себя роль получить. Елизавета этих усилий не приложила. Она унаследовала от матери легкомысленность и влюбчивость.
– Цесаревна еще молода.
– Вы называете молодостью двадцать один год? К такому возрасту талантливые высокорожденные честолюбцы успевают себе создать настоящие партии и толпы сторонников, которые ищут малейшей возможности сделать на них ставку.
– Наш агент сообщал, что Елизавета во время пребывания двора в Москве предпочитала старой столице Александрову слободу.
– Положим, не столько слободу и прелести сельской жизни, сколько фаворитов. Родить к двадцати одному году двоих детей – такое может позволить себе только женщина, состоящая в законном браке. Для цесаревны и претендентки на престол это слишком плохая рекомендация.
– Таким образом, оставались три племянницы Петра.
– И наиболее вероятные претендентки, как дочери старшего брата Петра: две герцогини и одна царевна.
– Но русские и здесь не учли старшинства.
– Вы имеете в виду отказ от герцогини Мекленбургской Екатерины? Но вместе с ней если не на русском престоле, то рядом с ним оказывался герцог Мекленбургский – фигура в высшей степени нежелательная для русских, к какой бы партии они ни принадлежали.
– Вы подумали об этой стороне дела, милорд. Наши агенты сообщают несколько иные сведения. Русских дворян смутил характер самой Екатерины. С ее решительностью и резкостью она вполне могла не пустить в Россию своего мужа, которого терпеть не может, но зато никому не доверила бы управления страной и наверняка вмешивалась бы во все государственные дела. Если вы ничего не имеете против, можно заглянуть в ее досье.
– Теперь это просто необходимо. Убежден, нам еще не раз придется сталкиваться с герцогиней Мекленбургской, и никто не знает, какого влияния при дворе она сумеет достичь.
– Итак, весела. Очень любит общество. Чрезвычайно говорлива. В разговоре неосторожна и небрежна в выражениях. Никогда не признаёт своих ошибок и, несмотря ни на что, до конца настаивает на них. Невнимательна к собеседникам и никогда не прислушивается к чужим мнениям. Склонна к увлечениям, но легко переносит разочарования в любви.
Любовники оставляют ее первыми. В числе фаворитов князь Борис Туркестанский, князь Белосельский-Белозерский, князь… Пожалуй, этот список можно не продолжать.
– Признаю вашу правоту. С таким досье трудно рассчитывать на большое число серьезных сторонников. Но остается Прасковья.
– Младшая из сестер. Вот в отношении нее роковую роль сыграл как раз ее муж, тем более вполне законный, тем более отец ее сына, которому около шести лет. Избрание Прасковьи было бы избранием на престол Дмитриева-Мамонова.
– Он так нелюбим в России?
– Нет, не то. Семья Дмитриевых-Мамоновых древняя, но недостаточно знатная, чтобы ей уступили дорогу другие более аристократические и влиятельные семьи.
– Дворянские междоусобицы?
– Вот именно, милорд. У Дмитриева-Мамонова был единственный выход – составить себе и жене партию среди беднейших дворян и офицеров и подняться к власти на их амбициях и надеждах. Он не позаботился об этом заблаговременно, Прасковье же подобная задача была не под силу.
– А царевна имела это в виду?
– Она единственная из всех имела и немало сделала. Если бы не приезд в Москву такого множества дворян из провинций, которых привлекли предполагавшиеся свадебные торжества Петра II, – эта женщина могла бы выиграть.
– Опять предположения! Надо иметь в виду ее возможности и честолюбие на будущее, а пока вернемся к новой царице. Итак, выбор пал на Анну.
– Именно отлученную от жизни русских столиц и двора, именно стесненную в материальных средствах, именно лишенную всякой партии и сторонников в России, именно незамужнюю.