Совет
Это место находилось Нигде. Секретная складка тайных троп, попасть на которую могли лишь Оракулы, прошедшие высшее посвящение. Тут почти не было света, не было силы тяжести, и каких-либо материальных предметов — если не считать воздуха, вполне пригодного для дыхания. Темные фигуры парили в серой хмари на значительном расстоянии друг от друга. Хотя даже само понятие «расстояние» сильно отличалось в этом месте от привычного значения этого слова. Перемещаться тут можно было только с помощью внутренней энергии живых существ, по традиции называемой «Ци» во многих земных мирах. Причем скорость перемещения, направления и возможное «расстояние» зависели как от воли того, кто движется, так и от намерений остальных присутствующих. Тут было несколько пар Согласия; они знали друг о друге, как знали и об опасности излишнего сближения. Фундаментальные законы, по которым была создана вселенная, не могли обойти даже Оракулы.
— Тень исчезла, — собрание начал самый старший из присутствующих, как обычно, озвучив суть самого важного вопроса, для обсуждения которого они собрались.
Звук разносился в сером пространстве далеко и без искажений.
— У нас больше нет будущего, — констатировал другой Оракул после небольшой паузы, — волна Ничто уничтожила Согласие. Наше существование — инерционный парадокс.
— Тень раньше никогда не исчезала, — добавил другой, — даже в разгар битвы с воинством Ренегата.
— Тогда сохранялось ядро Согласия.
— Нечеловеческие миры требуют от нас расширенной встречи, — снова вмешался старший из Оракулов.
— Потеря времени и возможностей, — вмешался в разговор Лин, — нас еще можно спасти. Пока жив тот, кто разрушит согласие.
— Вы уже пробовали, — ответил старший, — ваша идея с уничтожением памяти казалась всем очень перспективной, но в итоге чуть не привела к гибели целой планетной системы с земным миром.
— И это еще один момент, который я хочу обсудить, — сказал Лин, внутренне готовясь к схватке, — мы провели свое расследование инцидента, и обнаружили несколько фактов, которые требуют объяснения. Информационная асимметрия, случившаяся из-за того, что была уничтожена память одного из участников пары, привела к невозможности полноценной четырехмерной аннигиляции, это очевидно. В итоге случился колоссальный выброс тепловой и кинетической энергии, имеющий векторную темпоральную направленность. Незначительная часть энергии оказалась в недалеком прошлом, в точке, где один из пары впервые вышел на тропы, и где должна была первоначально состояться нормальная четырехмерная аннигиляция пары Согласия. Основная же часть энергии ушла в направлении родной системы аннигилировавшей компоненты. Из-за того, что энергия распределялась сразу по двум векторам, направление второго вектора оказалось существенно смещено в прошлое. Более, чем на два с половиной миллиарда лет. И так удачно совпало, что часть материи, захваченной взрывом, приобрела колоссальную кинетическую энергию, и столкнула с траектории планетоид, аналоги которого привели к гибели двух потенциально обитаемых планет во всех остальных земных системах. Причем остатки темпорального поля в центре выброса смогли сохранить физическую структуру части захваченной материи. Это привело к тому, что на планетоиде, который стал спутником Марса в этой счастливо сохранившейся системе, были найдены некие артефакты, которые при должном исследовании помогли бы раскрыть картину происшедшего, и без сомнения подлежали обсуждению на совете Оракулов — задолго до того, как мы попали в эту критическую историю. И вот совсем недавно нам удалось выяснить, что эта счастливая система — родина двойника Согласия для нашего во всех смыслах крайне дорого мальчика.
— Вы на что-то намекаете? — Настороженно спросил Оракул, который так же был наставником супер-лицея для одаренных детей на Марсе.
— Я не намекаю, — покачал головой Лин, — я обвиняю.
— И какой нам смысл так рисковать существованием нашей системы?
— К моменту начала звездной экспансии в вашей системе будет жить в пять-шесть раз больше людей, чем в любой другой системе земной группы. Вы получите доминанту в Единении согласно вашим векторами идеологии развития. Выглядит как достаточная мотивация, верно? Ведь достаточно было не допустить первой встречи двойников, вмешаться в естественный ход вещей!
В этот момент заговорило сразу несколько Оракулов; в сером пространстве повис возмущенный гул.
— Порядок! — Вмешался старейшина, — ПОРЯДОК! — Во второй раз его голос прозвучал настоящим громом. Вернулась звенящая тишина, — это серьезный вопрос, и очень серьезное обвинение. Оно не подлежит решению Совета. Его разрешить может только Тень. Если присутствующие не против — давайте сосредоточимся на главном. Есть ли у нас способы вернуть наше будущее?
— У нас есть основания полагать, что наш мальчик-разрушитель связан с давним врагом. С Ренегатом. Есть точные данные о том, что они встречались на тропах.
— При каких обстоятельствах? — Спросил старейшина.
— Как минимум один раз во время его возвращения к нам, после первичного выхода на тропы. Его сопровождали военные Росской Империи из недавно погибшего мира. Согласно их показаниям, Ренегат пытался уговорить ребенка последовать с ним.
— Так почему бы его не отдать? — Всплеснул руками старейшина, — пускай вдвоем убираются из нашей вселенной!
— Вы готовы добровольно отдать Ренегату то, что ему нужно? Я категорически против — до тех пор, пока мы не выясним его цели и намерения.
— Похоже, он нашел какую-то лазейку для реванша, — старейшина-оракул задумчиво погладил окладистую белую бороду.
— Мы немного покопались в прошлом, — продолжал Лин, — у нас нет прямых доказательств, но, похоже сразу после финальной схватки Ренегат посетил нашу Землю. Незадолго до своей физической гибели, когда он плутал по тропам, спасаясь от наших ищеек.
— Что он у вас делал?
— Мы точно не знаем. Но это наверняка связано с появлением ребенка-разрушителя.
— Как эта информация может нам помочь? — Уточнил старейшина.
— Незадолго до исчезновения Тень указала мне два возможных пути разрешения кризиса, — ответил Лин, — я пошел по пути уничтожения памяти, и пока он не увенчался успехом. Но есть и другой путь. Возможно, он более сложный — но позволит нам выиграть время. Я не сразу понял замысел Тени, он, пожалуй, был слишком смелым для меня.
— Можете подробнее? — Раздраженно спросил старейшина, — мы не Тень, и не обязаны говорить загадками и притчами.
— Мальчишка убивает Единение потому, что ему не нравится наш способ развития. Это очевидно, и это должно было привести к нормальной аннигиляции. Но, если вспомнить, что он связан Ренегатом, то может возникнуть интересная идея. Мы можем создать у него иллюзию того, что есть альтернатива. Можно допустить его в наш экспериментальный мир, пока мы ищем еще один способ надежно справиться с его памятью.
В сером пространстве снова поднялся возмущенный шум, и снова старейшина был вынужден призвать присутствующих к порядку.
— Вы про модель, которую мы создали, чтобы исследовать предложенный Ренегатом способ развития? — Уточнил он, когда вернулась тишина.
— Верно, — кивнул Лин.
— Вы же помните, что этот мир надежно запечатан, и любая информационная утечка оттуда грозит гибелью мирозданию?
— Мироздание уже погибло, — пожал плечами Лин, — Тень исчезла. Нам нечего терять.
— Насколько вероятно, что предложенное вами действие действительно поможет?
— Экспериментальная модель находится внутри сингулярности. Информацию о ходе эксперимента мы получим только после создания Единения — именно поэтому никакая информация оттуда не участвует в его создании. В идеале наш ребенок и его информационная матрица навсегда останутся частью эксперимента. И никакие тропы его оттуда не смогут вывести.
Телевизор
К закату они вышли на берег моря — такой же безжизненный, как и вся планета. Тоня понуро катила самокат вдоль береговой линии, на границе солончака. Дима нес свой скейт в руке, так же грустно глядя себе под ноги. Барс спал у него в рюкзаке. И только Андрей разглядывал окружающий их неуютный мир, тихонько улыбаясь каким-то своим потаенным мыслям.
— Вода тут есть, даже пресная, — сказала Тоня, и пнула небольшой камешек, попавшийся под ноги, — но вот жрать совершенно нечего. Мы сдохнем с голоду примерно через пару недель, если не сожрем друг друга раньше.
— А вот, кстати, — ответил Андрей, — когда нам очень сильно захочется есть, и в голову действительно начнут приходить такие мысли. Говорят, они всегда приходят во время сильного голода. Это ведь будет означать смертельную опасность, так? Значит, мы сможем как-то попасть на тропы!
— А чего ждать? — Тоня остановилась, и уперла в бок правую руку, — попробуй сейчас захотеть сожрать Димку! Пускай он убегает — а ты догоняешь! Поклянись только заранее, что, если поймаешь — сожрешь!
Андрей в замешательстве остановился; посмотрел Тоне в глаза, гадая — она это серьезно, или просто юмор такой проснулся, своеобразный, на фоне стресса?
— Будет смешно, если на тропы попадет только Дима. А мы так и застрянем здесь!
— Смешнее некуда, — согласилась Тоня.
— Ребят, давайте поспокойнее, а? — Вмешался Дима, — найдем мы скалу с крутым уклоном. Ну, или еще чего придумаем. Не может быть, чтобы на всей планете, даже пустынной, не нашлось ни одного смертельного маршрута.
— Странно, что эта гадость кристаллическая не считается за смертельную опасность, — сказала Тоня.
— Думаю, это потому, что эти кристаллики не убивают физически, — ответил Дима, — мне кажется, они каким-то образом уничтожают личность. Стирают память.
— Это просто твои догадки, — возразил Андрей.
— Я видел глаза этого мальчика Тимы, после того, как он своего кота убил. Знаешь, на что это было похоже? На младенца, который знакомится с реальностью! Восторг, испуг, любопытство — сразу все в одном!
— Да как ты разглядел-то? — Пожал плечами Андрей, — там секунды какие-то были! И ты в стрессе! Это ложная память, говорю тебе!